Николай Сербский, Александр Мень, Светлана ПаничОтче наш... Есть основания утверждать, что в XX веке религия вопреки прогнозам скептиков стала играть роль в чем-то даже большую, чем в минувшие века. Это можно проследить в самых разных сферах культуры. Например, если двести или триста лет назад многие художники, обращаясь к евангельским темам, видели в них главным образом сюжетную канву, то теперь в основе творчества таких выдающихся мастеров, как М. Шагал и Н. Рерих, Ж. Руо и С. Дали, мы находим подлинно мистическое мироощущение. Религиозные и мистические проблемы волнуют в наши дни писателей так, как не волновали сто лет назад, за исключением, пожалуй, России\15\. В защиту высших духовных ценностей выступали: Ш. Пеги, Л. Блуа, П. Клодель, Ф. Мориак, Ж. Грин и А. Сент-Экзюпери во Франции; Г. Честертон, К. Льюис, Т. Элиот, И. Во и Г. Грин - в Англии; Т. Манн, Г. Гессе и Г. Белль - в Германии; М. Булгаков, Б. Пастернак и А. Солженицын - в России; Д. Сэлинджер, Р. Брэдбери, Дж. Апдайк - в Америке; Д. Папини - в Италии. Драматизм духовных исканий и кризисов с необыкновенной силой изображен в творчестве Ф. Кафки и Р. Рильке. И даже критикуя религиозную жизнь своих современников, многие писатели делают это во имя очищения и обновления веры. Таков же был смысл и обличительных речей древних пророков и Отцов Церкви, которых всегда отличала непримиримость к любым искажениям подлинной религиозности. Среди представителей науки и в прошлом подавляющее большинство не видело противоречия между религией и естествознанием. Напомним хотя бы имена Кеплера, Ньютона, Пастера*. В наши же дни среди ученых речь идет уже о синтезе веры и знания. На это указывает лауреат Нобелевской премии Чарлз Таунс, создатель лазеров. "Цель науки, - говорит он, - открыть порядок во Вселенной и благодаря этому понять суть вещей, которые мы видим вокруг себя, в том числе понять жизнь человека. Цель религии может быть определена, мне кажется, как постижение (и, следовательно, принятие) цели и смысла Вселенной, а также того, каким образом мы связаны с нею. Эту высшую целесообразную силу мы и назовем Богом"\16\. Приведенные слова - не случайное, частное мнение. Его разделяют люди, которым принадлежит создание современной картины мира. А.Эйнштейн говорит о значении веры для ученого, М. Планк, Н. Бор и Э. Шредингер - о связи науки и религии, А. Эддингтон, Д. Джине и П. Иордан считают познание мира путем к Богопознанию. Во многих отраслях науки ведущие специалисты XX века стоят на позициях, противоположных материализму. В физике это - В. Гейзенберг, в математике - Г. Кантор, в биологии - Р. Шовен, в нейрофизиологии - Д. Экклс, в антропологии - П. Тейяр де Шарден, в палеоархеологии - А. Брейль, в этнографии - В. Шмидт, в историографии - А. Тойнби, в психологии - К. Юнг*. Показательно и положение в философии. Крупнейшие мыслители нашего столетия - будь то интуитивист А. Бергсон, томист Ж. Маритен, органицист А. Уайтхед, экзистенциалист К. Ясперс или "рыцарь свободы" Н. Бердяев - провозглашают высшую духовную ценность религии.
Кажется, начинаю понимать, откуда рождаются властные религиозные чудища вроде хрестоматийной Кабанихи или Меропии Давыдовны Мурзавецкой из "Волков и овец". Из незатронутой ни религиозным образованием, ни проповедью, ни Евангелием неколебимой убежденности в том, что они служат Богу (родине, культуре и т.д.), и это "служение" любую низость оправдывает и на всё дает право. А если совесть вдруг заскребется, "сейчас, сейчас в образную... И обедать не буду, буду поклоны класть". Роман Лейбов 1. 2. 3.
"Сегодня великая надежда поселилась у меня в душе. Не знаю отчего — просто счастье. Надежда возможности счастья. С утра солнце светит в окна, но счастье не от этого... Присутствие Господа... Я Его чувствую." Вход Господень в Иерусалим - праздник, почитаемый в народе чуть ли наравне с Пасхой. Заканчивается земной путь Иисуса Христа, и нет в человеческой истории ни одного отрезка времени, который был бы так насыщен событиями, как эта последняя неделя, увенчивающая Его подвиг. Всего несколько дней отделяет чудо воскрешения четырёхдневного Лазаря от ещё большего чуда - воскресения Самого Иисуса Христа. За Входом в Иерусалим следуют Великий понедельник и Великий Вторник, когда Господь в последний раз проповедовал в Иерусалимском храме; Великая Среда и Великий Четверг, когда Иисус Христос в последний раз трапезовал со Своими учениками и установил Таинство Евхаристии, или Причащения; Великая Пятница, в которую Господь был распят; Великая Суббота, воспоминаемая христианами как день пребывания Христа во гробе, и, наконец, великий праздник Воскресения Христова - победа над смертью, торжество жизни вечной. Схиархимандрит Илий (Ноздрин).
Лазарева суббота – суббота перед Вербным воскресеньем, в этот день православная Церковь воспоминает чудо воскрешения Христом праведного Лазаря. Святой Лазарь был братом Марфы и Марии, жил с сестрами неподалеку от Иерусалима, в селении Вифания. Христос часто посещал их дом, а Лазаря называл своим другом. Однажды Лазарь заболел, и, когда весть об этом дошла до Христа, Он сказал: “Это болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий”. Лазарь скончался за четыре дня до прихода Иисуса в Вифанию. Услышав о смерти Лазаря, «Иисус прослезился»,– говорится в Евангелии (Ин. 11, 35). Из Писания мы знаем о том, что Христос плакал трижды в земной жизни, сейчас это были слезы «о том, что Лазарь должен был умереть, потому что мир во зле лежит и всякий человек смертен из-за того, что грех владеет миром. Христос тут плакал о Своем друге Лазаре, и в более широком смысле – об этом ужасе: Бог дал всей твари вечную жизнь, а человек грехом ввел смерть, и вот светлый юноша Лазарь должен умереть, потому что когда-то грех вошел в мир», – поясняет митрополит Сурожский Антоний. Но Христос велел “отнять” камень от пещеры, в которой похоронили праведника, и воззвал к нему: “Лазарь! Иди вон”. Умерший воскрес и вышел из погребальной пещеры. Весть о чуде быстро разнеслась по Иудее. И когда на следующий день Христос въехал в Иерусалим на молодом осленке, множество людей встречало Его как царя. Они постилали на Его пути свои одежды и пальмовые ветви, символом которых в России являются вербы. Именно после чуда воскресения Лазаря первосвященники приняли решение убить Иисуса. А святой Лазарь после своего воскрешения прожил еще 30 лет – он был епископом на Кипре и проповедовал Христианство. Мощи его были перенесены из Кипра в Царьград в IX веке, при Льве Мудром. Во время Своей земной жизни Христос сотворил чудо воскрешения из мертвых трижды. Сначала Он воскресил сына наинской вдовицы, которого уже несли хоронить. Второе чудо воскрешения было совершено Господом над двенадцатилетней дочерью Иаира. И наконец, третье – чудо воскрешения из мертвых Лазаря четверодневного. В тропаре (главном песнопении дня) есть слова: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря». Это означает, что воскрешение Лазаря было сотворено совершил ради уверения людей во всеобщем воскресении из мертвых (объяснение православных молитв). В этот день на трапезе разрешается рыбная икра.
Думаю я про разное христианство. Про христианство образов, умнейших цитат, рафинированных переживаний, воспарений, тонких духовных чувств и безупречно описанных прозрений, — и про веру маргиналов, маленькой секты аутсайдеров, которым не было обещано ни прозрений, ни воспарений, а то, что обещано никак не связано, ни с душевным "комфортом", ни с "сиянием", вернее, сияние иногда приходит, но оттуда, откуда его совсем не ждешь и такое, какого не вообразит даже самый изощренный в богословских рефлексиях ум. Хуже того, от них требуется сплошное неудобство — солидарность с теми, кто не умеет жить, сочувствие тем, кого, неважно заслуженно или нет, унижают, плач с плачущими, радость с радующимися (а это порой труднее, чем плакать), терпение к тем, кого сильные, положительные люди давно бы выгнали взашей... Что еще требуется — у меня язык не повернется сказать потому, что выполнить эти требования я не готова. Но речь сейчас не о них, а о том, что, на мой взгляд, эти два образа веры никогда не пересекутся и не расслышат друг друга. "Бог эстетов" не имеет ничего общего ни с Богом Авраама, Исаака и Иакова, ни с Богом философов, ни тем более, с еврейским бродягой, несуразным настолько, что его век за веком будут "облагораживать", втискивать в "костюм эпохи", чтобы не так больно было на него смотреть. Чтобы не ослепнуть от сияния его неудобной, милующей, дающей жизнь правды. © Copyright: Нина Шендрик, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
