что бы помнили...Давайте простимся с поэтом new (Проза / эпитафии) Автор: serenada 1 сентября 2020 года окончилась земная жизнь Владислава Пенькова – бесконечно талантливого, уникального русского поэта. Он был светлым и совершенно летним человеком, родился в середине июля и ушёл на исходе лета. Такими же яркими, летними, знойными, наполненными пряными земными ароматами и свежими солёными ветрами были его стихи. Были и остаются, и это единственное, что хоть как-то примиряет с утратой – нам остались стихи. А в них сохранился и сам Влад, такой, каким он был настоящим, не снаружи, а в самой сердцевине своей неповторимой личности. Земного бытия ему было отпущено 51 год. Жил он – прямо по Бродскому – «в глухой провинции у моря». Конечно, Таллин – столица небольшого европейского государства, но по сравнению с огромной потерянной им империей, конечно же – глухой уголок постсоветского пространства, осколок раздробленного мира нашего детства. Эта травма изгнания из рая, эта незаживающая рана всегда саднила и царапала его большое больное сердце. В свидетельстве о смерти написали – «от сердечной недостаточности». Врачи, похоже, что-то напутали. Скорее, он умер от сердечной избыточности. Слишком близко к сердцу принимал несовершенства нашего мира… Про таких говорят «человек без кожи». Как и положено каждому настоящему Дон Кихоту, была у поэта своя Дульсинея по имени Наташа, человек, близкий по духу, женщина одной с ним группы крови, которой посвящено много прекрасных стихов. Ей сейчас очень тяжело, и все же она очень счастливая, потому что встреча с истинным талантом, возможность общаться с ним, учиться у него – большая удача в жизни, редко кому даётся… Благодаря Наташе мы можем прочесть не только стихи Владислава Пенькова, но и избранные места из писем к ней, в которых поэт предстаёт в другой ипостаси, как глубокий философ и психолог. Эпистолярный жанр – особый, мало кто умеет так раскрыться в письмах, как это получалось у Влада – чтобы было интересно читать не только адресату. В этом номере мы публикуем первую часть фрагментов переписки поэта со своей музой «Из писем Наташе». Вторая часть переписки появится на сайте «45-й параллели» 11 октября. Последние годы поэт тяжело болел и по сути жил рядом со смертью, пытаясь постичь таинство перехода в мир иной. Босоногая девочка с косой вокруг головы, являющаяся поэту в «синих сумерках Айдахо, в синих сумерках Рязани» и «мрак вокруг и светел этот мрак» – вся эта атмосфера сладкого ужаса его стихов о смерти, манящая и пугающая одновременно, завораживает, пронзает, не даёт жить и дышать спокойно. А он жил с этим долгие годы, с тех пор, как ещё в детстве «Царство в воздухе проплыло, душу перьями задев». То самое Царство, которому он принадлежал больше, чем нашему, земному. Получается, что 1 сентября поэт вернулся домой, завершив свои дела на планете – здесь он и памятник себе нерукотворный воздвиг, и дар свой полностью реализовал – в слове. Лера Мурашова Слова Пригодные для вечности слова – Туман, Тамань, выходит на дорогу, – но чересчур кружится голова. Да ну их – эпохальности, ей-богу, когда над головою этот свет, мигающий в питейном заведенье, где мухи отделились от котлет, повиснув как мерцающие звенья в одной цепи со мною и с тобой, и дразнится фагот, не поспевая за слишком романтической трубой, поёт девица, рыжая такая, боками и вокалом трепеща, но хлопаем, как будто всё отлично. Туман, Тамань... и хочется прощать – безжалостно, почти что безразлично. Как парус одинокий при луне, белеет плащ, вися на спинке стула. И если вечность видится в окне, она сюда нарочно завернула. О Владе Знакомы мы не были. Но симпатия, которую вызывал Влад, опрокидывала всякие ограничения заочного знакомства, жалкую, бессильную «виртуальность». Ему до всего было дело. Весь мир вокруг Влад воспринимал через призму поэзии. Радоваться чужой удаче было для него столь же естественно, как сомневаться в своих стихах, даже в тех, которые вызывали единодушный читательский восторг. И эти бесконечные сомнения, и растущая из них убеждённость в своей поэтической правоте, неуёмное желание «выговориться», вновь и вновь рождали единственные, неповторимые, Владовские строки. Пока девочка с «огромною косою», обрамляющей красивую голову, будущая встреча с которой была подробно описана ещё несколько лет назад, не затребовала поэта к себе. Я любил стихи Влада и не стеснялся говорить об этом. И всё же, оглядываясь назад, видишь сказанное мелким, сиюминутным, неубедительным. Да, «большое видится на расстоянье», а смерть создаёт это самое «расстоянье» за считанные дни. И сегодня, перечитывая стихи Владислава Пенькова, с неожиданной ясностью понимаешь, что твой интернетовский друг, отдавший себя поэзии целиком, от кончиков волос до кончиков пальцев, был большим русским поэтом. Голосом нашего поколения. Одним из немногих. Поклонимся его памяти. До земли. Борис Суслович В пункт Б Когда-нибудь в недорогом отеле, в каком-нибудь венгерском городке, в прозрачном, словно стёклышко, апреле, согласно начертанью на руке, году в двадцатом, в двадцать первом веке, успев заметить ровно перед тем, что странные проходят человеки по улице – в забавных канотье, и как-то по-особенному нежно на тросточках поблёскивает лак, О да, необратимость неизбежна и мрак вокруг и светел этот мрак. По крайней мере, различимы чётко – оркестрик, выдувающий басы, танцоры, выдающие чечётку, и горожан торчащие усы. И оркестрант, подмигивая мелко, то бухая, то яростно звеня, стучит по барабану и тарелкам, смотря аметропично сквозь меня, глядит на девочку. Огромною косою обрамлена девчонки голова – я всё же представлял тебя другою, а ты, на самом деле, такова.
© Copyright: Ник Туманов, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
