вот так, походя, теряем гениальное...
Аркадий КУТИЛОВ
(настоящее имя - Адий, родился 30 мая 1940 года в деревне Рысьи Иркутской области, найден мёртвым летом 1985 года в одном из скверов Омска, место погребения не установлено) Стихи взяты из книг, изданных ИПК "Платина" (Красноярск, 2000, серия "Поэты свинцового века") и Омским книжным издательством ("Скелет звезды", 1998).
Аркадий КУТИЛОВ
Стихи
***
А в детстве все до мелочей
полно значения и смысла:
и белый свет, и тьма ночей,
крыло, весло и коромысло…
И чешуя пятнистых щук,
цыпленок, коршуном убитый,
и крик совы, и майский жук,
и луг, литовкою побритый.
Как в кровь - молекула вина,
как в чуткий мозг - стихотворенье,
как в ночь июльскую - луна, -
в сознанье входит точка зренья.
ВАРВАР
Идет полями и лесами,
идет ромашковым ковром -
мужик с невинными глазами,
с фамильным тонким топором
Душа в лирической истоме,
в мазутной неге сапоги…
Под ним земля тихонько стонет,
пред ним дрожат березняки.
Он понимает птичьи вопли,
он любит беличью возню...
Он колья, жерди и оглобли
считает прямо на корню.
Легко живет топорным счастьем,
листает весело рубли.
Трудолюбив, хороший мастер, -
и тем опасней для земли!
ОНИ БЕСКРЫЛЫ
Боготворю их, солнечных и милых,
люблю сиянье знойное зрачков...
Они бескрылы, но имеют силы
нас окрылять, бескрылых мужиков!
Границы платьев берегут их прочно…
Я, нарушитель ситцевых границ, -
они бескрылы - видел это точно!
А, впрочем, кто их знает, этих птиц…
ВКЛАДЫШ К МОЕЙ ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ
Вот я умру, и вдруг оно заплачет,
шальное племя пьяниц и бродяг...
...Я был попом, - а это что-то значит!
Я был комсоргом, - тоже не пустяк!
Я был мастак с багром носиться в дыме.
Я с топором вгрызался в синий бор.
Я был рыбак, и где-то на Витиме
мой царь-таймень не пойман до сих пор.
Я был художник фирмы "Тети-мети".
Я под Смоленском пас чужих коров.
Я был корреспондентом в райгазете
и свел в могилу двух редакторов.
Учил детей и им читал по книжке,
как стать вождем, диктатором Земли…
И через год чудесные мальчишки
мою квартиру весело сожгли!
Я был завклубом в маленьком поселке.
Поставил драму "Адский карнавал"...
И мой герой, со сцены, из двустволки,
убил парторга. В зале. Наповал.
Бродягой был и укрывался небом.
Банкротом был - не смог себя убить...
Я был… был… был... И кем я только не 6ыл!
Самим собой?.. А как им надо быть?..
ОМУТ
Березка... Омут... Утопиться, что ли?..
Утихнет совесть, сердце отболит...
...С какой надеждой, сладостью и болью
на тихий омут смотрит инвалид...
Не надо жертв, азартного горенья...
Не надо боли, - пусть хоть рыбья боль…
Блесну златую с черным опереньем
забросил так... для видимости что ль...
Но омут сам живет по-человечьи:
по ком-то глухо стонет птица-выпь,
кувшинки - в ряд, как траурные свечи,
и месяц тонет в призрачную глыбь...
Там пескари червей хватают мерзко!
Там пескарям от щуки нету сна!..
И в рыбьем небе весело и дерзко,
как истребитель, носится блесна!..
***
Если бабы недружно запели,
значит, труп повезут со двора…
Если морда опухла с похмелья,
значит, весело было вчера...
Если мысль выше крыш не взлетает,
значит, кончился в сердце огонь...
Если снег на ладони не тает,
значит, мертвая это ладонь...
Если умер, но ходишь, как прежде,
если сдался, врагов возлюбя, -
значит, слава последней надежде,
что воскреснуть заставит тебя!
***
Жизнь моя, поэзия, подруга...
Я в стихах тонул, горел и мерз...
Очи мне не выклевала вьюга,
хоть прошел под вьюгой много верст.
Скажут: поза? Да, возможно, поза...
Жизнь - она из поз и прочих крох.
Пусть сгниет раздавленная роза,
а в гнилье взойдет чертополох!
Я не жду бессмертья ни минутки,
мне дороже- пальцы на струне,
чтоб рядком сидели проститутки,
весело болтая обо мне.
***
Идеи дикие глотаю,
читаю Брема и Дидро...
Всю ночь сижу, изобретаю
тарелку, ложку и ведро...
Мне Джемс Уатт - прямой начальник,
весь мир - не больше, чем товар...
Я изобрел утюг и чайник,
велосипед и самовар...
Я луч звезды разбил на звенья,
открыл породу новых рыб.
В пределах музыки и пенья
я изобрел тележный скрип.
Я с неба звезды не хватаю,
но плещет творческий экстаз…
и я опять изобретаю
топор, пилу и унитаз...
Я - исключенье всяких правил,
с мировоззрением кривым...
Мой мозг трагично неисправен,
и уж ничем не исправим!
ГЕРОЙ
Своей родне обиду я пою:
я был в огне, во вшах, крови и поте,
я танки опрокидывал в бою,
а вы мне на похмелку не даете!
Не цените раненьев и наград
и цену вы не знаете герою...
Я вам сейчас устрою Сталинград!
И Курскую дугу я вам устрою!
Пусть вьется ваша дрянь и ваша пыль,
и брань моя гремит свинцовым градом!
А ну, противотанковый костыль,
шарахни хоть разок по этим гадам!
И вспыхнет под злодеями земля,
пощады эти "викинги" запросят.
Пусть вынесут мне ровно три рубля,
но чтобы на брильянтовом подносе!
...Стою один в пороховом дыму...
Ну вынеси мне тройку, Акулина!..
Ну вынеси, и я ее приму,
как раньше - ключ от города Берлина.
***
Эта пьеса шла под гром винтовочный,
ухала мортира за горой,
падала под пулями Дюймовочка,
весь дырявый, падал главгерой...
Но вставал и шел шагами быстрыми!
Весь дырявый, песню запевал...
Драматург! не надо много выстрелов.
Лучше - бац! - и сразу наповал.
Нам не надо мокрого и страшного,
нам наскучил пистолетный лай...
Ты слезу у зрителей выпрашивал?
Мы заплачем. Только не стреляй.
ГОЛУБАЯ ЗВЕЗДА
"Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня."
К. Бальмонт
Я и Лидка, и ночь...
Вышли Гончие Псята…
День ушел до утра,
и ничем не помочь.
В сеть попалась луна,
звезд ершистых десяток,
и костром, как волненьем,
вся охвачена ночь.
Закипает уха
из консервов "Ставрида",
на транзисторе спит
голубая звезда...
В сеть попалась луна,
н ничуть не обидно, -
пусть живет карасей
золотая орда.
Вился пенистый след
за кормой "Коммуниста",
"фить-пирю" - перепелка
за соседним кустом...
Закипала уха,
колыхался транзистор,
голубая звезда
танцевала бостон.
Ноль часов...
И с ударом Кремлевского гонга
начиналась любовь -
наяву, как во сие...
Тихо бил барабан,
и рыдала японка,
и рыдала японка
на короткой волне.
Я люблю, я люблю,
и любовь моя вещая
опьяняет меня
диким запахом трав!..
Я творю, как гончар,
и является Женщина!
И рождается Мать
с целым кодексом прав...
Ноль часов пять минут...
Месяц острый и тонкий…
Я все ярче горю
на любовном огне...
...Тихо бил барабан,
и рыдала японка,
и рыдала японка
на короткой волне.
ВОЙНА
Есть я, есть ты в зеленом кимоно,
и телевизор смотрит диким глазом…
Я не люблю военное кино:
там все не так, как в дедовых рассказах.
Я скромный зритель, тютя и губан.
Не для меня твоей прически грива.
Тебе нужней экранный горлопан,
который "умер" точно и красиво.
Он после съемок бросится в такси,
ты в мыслях сядешь рядом на сиденье...
И вот тогда - о господи спаси! -
мне так нужны войны цветные тени!..
И я взовьюсь, как утка на лету -
трофей твоей добычливой охоты.
Вот пусть тогда распорют темноту
брюхатые десантом самолеты!
Пусть бомбы сядут к праздничным столам,
пусть взрыв-букет цветет и руках у смерти.
Лежит кругом людей кровавый хлам,
и хлопья пепла носятся, как черти!..
...Я не люблю военное кино!
Люблю тебя в зеленом кимоно!
Репную дико, тупо. ослепленно!
Люблю тебя в проклятии зеленом!..
…Зачем ты смотришь в черное окно?!
***
Сойти с ума не так уж просто, -
но есть рецептик неплохой:
любви душевная короста,
чесотка ревности лихой...
Жена, с отвагой партизана,
слегка взбодренная вином,
в кафе любовника-Тарзана
знакомит с мужем-горбуном.
Огонь и дым! Диагноз краткий:
горбун рехнулся... Все в порядке.
"Любовь и голод правят миром!"
Не всяк удержится в седле...
И горбунам - беднягам сирым '-
все меньше места на Земле…
***
Румяный ангел и змея -
любви изысканное блюдо.
любовь всеядна, как свинья, -
весьма прожорливое чудо.
Для нас с тобой - и тьма, и свет,
и дождь поет, и гром бузует...
Немым становится поэт,
за мир фельдмаршал голосует.
Христос, доступный, как во сне,
у наших ног комочком сжался.
И с диким визгом по стерне
табун художников промчался.
***
Таи, где райские комплексы высились,
в черном небе, левее луны,
две звезды неожиданно сблизились,
как предвестье любви и войны.
Все Джульетты в предчувствии замерли,
донжуаны вскрутили усы...
Две звезды, как на страшном экзамене,
две таких ненаглядных красы!
Обыватель прихлебывал с блюдца
и хрипел дочерям и жене:
"Если звезды внезапно сольются, -
то любовь существует вполне..."
Только звезды влюбленных измучили,
только злость донжуанов взяла...
Только свистнули звездные лучики
и звезда от звезды отошла.
"Вот наука влюбленным и глупеньким,
закололи чижа без ножа!"
И над блюдечком нежно-голубеньким
хохотал развеселый ханжа.
Разлетелись! Им больше не встретиться.
И, вплетаясь в любовный мотив,
у созвездия Малой Медведицы
нежно грохнул космический взрыв.
ПРОЖИТОЧНЫЙ МИНИМУМ ПОЭТА
…На причале студентка и юноша
целовались всю ночь, аж до судорог.
А когда расставались, несчастные,
на диване оставили книжицу.
Прозывалась она "Геометрия",
а раскрыта была на котангенсах…
…Выпивали директор с любовницей
во кустах во густых да неломаных.
А когда их спугнула малиновка,
убежали оне и оставили
на траве ветчину да наливочку,
да в пакетиках чтой-то малюсеньких…
...На песочке играла девчоночка.
Вдруг закаркали черные вороны...
Испугалась девчушка и скрылася,
на песочке оставила стеклышко,
дзинь-фужера зеленый осколочек...
...На прешпекте туманном на утреннем
чей-то шаг неуверенный слышится.
Бродит девушка, вся переплакана,
кем-то брошена девка, обманута,
синь-косыночкой горлышко стянуто…
Лишь смеркло созвездие Рака,
и мамонт гугукнул вдали, -
проснулся под лодкой бродяга,
хозяин рассветной земли.
Прохладно, - и вывод короткий:
Ядреная пала роса…
Бродяга сквозь дырочку в лодке
на улицу выгнал глаза.
Бродяжьи метнулися очи,
кругами обходят рассвет...
Круги все короче, короче...
Вернулись. Опасности нет.
K дивану причальному двинусь...
Чья книга? У черта спроси!
"Котангенс", таинственный "синус"…
Эвклиду - поклон и мерси!
...Бутылка, закуска, пакеты…
В пакетах (сто тысяч чертей!),
в пакетиках этих, ну, это...
которое против детей...
...Шагов за четыреста сорок
таинственный луч замигал...
Иду. Поднимаю. Осколок.
Возьму. Хоть недаром шагал...
...Девчонка на хладном прешпекте, -
одна - в миллионной стране!..
Вам что - и повеситься негде?
Карабкайтесь в сердце ко мне!..
Ура! Просыпается город.
Увы! Просыпается город...
А днем - будет радостей короб
(но могут и сцапать за ворот).
...В двенадцать - бродяга на пляже.
Сидит на песке, как святой.
Но очи - шпионы бродяжьи -
летают над людной водой.
В воде, в первородной истоме,
народу - почти полстраны...
И кто-то сегодня утонет,
оставив бродяге штаны...
...По-над городом звезды всамделишные -
вперемежку с неоновым высверком...
И в неверном таком освещении
две души обнялись крепко-накрепко:
та девчонка с прешпекта холодного
да хозяин отеля подлодного...
Сверху плотно укрылнся смокингом,
что достался от парня утопшего.
Пьют наливку, ветчинкой закусывают,
в дзинь-стекляшку глядят на созвездия...
И читают оне "Геометрию",
и хохочут над страшным "котангенсом".
Другие статьи в литературном дневнике:
- 18.12.2017. вот так, походя, теряем гениальное...
