С невольным сердца содроганьем
прослушал Музу я твою,
и перед пламенным признаньем,
смотри, поэт, я слёзы лью!..
Нет, ты дитя больное века!
Пловец без цели, без звезды!
И жаль мне, жаль мне человека
в поэте злобы и вражды!
Нет, если дух твой благородный
устал, измучен, огорчён,
и точит сердце червь холодный,
и сердце знает только стон,—
Поэт! ты слушался не Музы,
ты детски слушался людей.
Ты положил на душу узы
их нужд строптивых и страстей;
и слепо в смертный бой бросался,
куда они тебя вели;
Венок твой кровью окроплялся
и в бранной весь еще пыли!
Вооружённым паладином
ты проносился по долинам,
где жатвы зреют и шумят,
где трав несётся аромат,
но ты их не хотел и видеть,
провозглашая бранный зов,
и, полюбивши ненавидеть,
везде искал одних врагов.
Но вижу: бранью не насытясь
И алча сердцем новых сил,
Взлетев на холм, усталый витязь,
Ты вдруг коня остановил.
Постой — хоть миг!— и на свободе
Познай призыв своей души:
Склони усталый взор к природе.
Смотри, как чудно здесь в глуши:
Идет обрывом лес зелёный,
Уже румянит осень клены,
А ельник зелен и тенист;
Осинник жёлтый бьёт тревогу;
Осыпался с березы лист
И как ковром устлал дорогу,—
Идёшь — как будто по водам,—
Нога шумит... И ухо внемлет
Смягченный говор в чаще, там,
Где пышный папоротник дремлет
И красных мухоморов ряд,
Как карлы сказочные, спят;
А здесь просвет: сквозь листья блещут,
Сверкая золотом, струи...
Ты слышишь говор: воды плещут,
Качая сонные ладьи;
И мельница хрипит и стонет
Под говор бешеных колёс.
Вон–вон скрыпит тяжелый воз:
Везут зерно. Клячонку гонит
Крестьянин, на возу дитя,
И деда страхом тешит внучка,
А, хвост пушистый опустя,
Вкруг с лаем суетится жучка,
И звонко в сумраке лесном
Весёлый лай летит кругом.
Поэт! Ты слышишь эти звуки...
Долой броню! Во прах копьё!
Здесь достояние твоё!
Я знаю — молкнут сердца муки
И раны гнойные войны
В твоей душе заживлены.
Слеза в очах как жемчуг блещет,
И стих в устах твоих трепещет,
И средь душевной полноты
Иную Музу слышишь ты.
В ней нет болезненного стона,
Нет на руках ее цепей.
Церера, пышная Помона
Её зовут сестрой своей,
К ней простирают руки нежно —
И, умирив свой дух мятежный,
Она сердечною слезой
Встречает чуждый ей покой...
Отдайся ей душою сирой,
Узнай её: она как мать
Тебя готова приласкать;
Брось человеческого мира
Тщету и в божий мир ступай!
Он лучезарен и чудесен,
И как его ни воспевай —
Всё будет мало наших песен!
