И вдруг улыбнулся старик на углу.
Он ловко достал из кулька
пастилу.
И белый брусочек своей пастилы
засунул в улыбку
до самой скулы.
… А после я делал из дерева стул.
Позднее на чай огнедышащий дул.
Затем я затаскивал
нитку в иглу.
А в памяти плавал — старик на углу.
Я мчался по ягоды за город, в лес,
старик улыбался лукаво, как бес.
Я медленно ел килограмм
пастилы,
но дед улыбался
улыбкой пилы.
… Мне снятся ночами
не люди теперь,
а снится улыбка,
большая, как дверь.
Я делаю то же,
что делал всегда.
Седеет уже и моя борода.
Но я бы отдал кошелёк и пальто,
когда бы узнал
сокровенное, то:
какому такому
весёлому злу
тогда улыбался
старик на углу?
