Уральская повесть.

Когда тоскою сердце сжало
Когда сгущается беда,
Я прихожу на три вокзала
И провожаю поезда.

С усильем сдерживая стоны,
Держась рукой за левый бок,
Смотрю вслед крайнему вагону,
Который мчится на восток.

Туда, где финишною лентой
Натянут каменный Урал,
Где возрастают президенты,
Где добывают минерал.

Он как естественным забором
Хранит волшебную страну.
Пусть невысоки эти горы,
Они уходят в глубину

В тех подземельях, как в могиле,
Поет магнитная руда.
Враги до Волги доходили,
А до Урала – никогда.

Там киловатты, кубометры,
Там малахит старинных чаш,
Хрустальный айсберг Ельцин-центра,
И Уралмаш, и Уралмаш…

Там превратили государя
В зловонный пепел и золу,
Там останавливались арии
В своем пути на Шамбалу.

И я трудился на Урале
В мятежной юности моей,
Мы как-то раз там забухали
На семь или на восемь дней.

Допит запас одеколона,
Ушла на кухню голова
(Там щас пожизненная зона
ИК «Полярная сова»).

Тогда, как божеская милость,
Мне посреди похмельной мглы
Вдруг неожиданно явилась
Хозяйка Медныя горы.

И дыбом встал мой редкий волос,
И ослабели мышцы ног,
С ней рядом был Великий Полоз,
Обвивший Каменный цветок.

В глазах сияли самоцветы,
Во лбу - Полярная звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.

Как будто крыша раскололась
Вдруг над загаженным балком,
Раздался сладкозвучный голос,
Она сказала с холодком:

Идем в подземные чертоги
Во глубину Рифейских гор,
Где гномы деятельно-строги
Снуют меж огненных озер.

А там такие катакомбы,
А там такие бункера,
Что термоядерные бомбы
Им не страшнее комара.

Там будут странные машины,
Многоколенные станки,
Алмазы, яхонты, рубины,
Маркшейдеры, подрывники…

У них ты будешь бригадиром,
Пока не сменят караул,
Стоять упорно с нивелиром
И слушать скрежет, вой и гул.

Но я, измученный запоем,
Закомплексован, слаб и мал
Побормотал, что не достоин,
И лепетал и трепетал…

Тогда с презрительным молчаньем
Хозяйка вышла из дверей,
Растаяв северным сияньем
Над проволокой лагерей.

Потом мне долго говорили
В моей бригаде мужики,
Что это был простой делирий,
Но сердце рвалось от тоски.

А ведь могло, могло же сбыться,
Пришла же козырная масть,
Стуча серебряным копытцем,
Удача мимо пронеслась.

Мне тело сотрясает кашель,
Я жизнь как песню просвистал,
Я пью вино за чашей чашу
И вспоминаю про Урал.

Всеволод Емелин (ЖЖ)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 16.07.2016. Уральская повесть.