Алина Кудряшева
Софья Сладенько: литературный дневник
Несколько лет назад на глаза попалось это стихотворение талантливой девятнадцатилетней девочки...
Алина Кудряшева
Мама на даче.
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать.
Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
К речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
Пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен.
Солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье.
Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите.
Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета.
Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
Сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
Алина Кудряшева поэт, лингвист. Аля известна в сети под никнеймами izubr и Изя Райдер. Родилась в Ленинграде в 1987 году, окончила Аничков лицей и факультет филологии Санкт-Петербургского государственного университета. Учится в аспирантуре факультета этнологии Европейского университета Санкт-Петербурга. Сотрудничает с Институтом лингвистических исследований. С 2003 года публикует стихи в ЖЖ izubr (13 000 подписчиков). Лауреат фестиваля авторской песни "Второй канал — 2005", дважды победительница конкурса молодых поэтов "ПОЭТому" (2006, 2007). В 2007 году выпущен сборник стихов Кудряшевой "Открыто". В 2009 году — аудиокнига "Три, два, один".
© Copyright: Софья Сладенько, 2013.
Елена Арент
Листва, к огню попавшая в опалу, -
ей всё, что будет, кажется старо:
всё те же ветры, с четырёх сторон,
несут её к последнему привалу,
и филигрань небесного овала
всё тем же подкупает серебром.
Стать отблеском, безрадостной гравюрой?
Едино всё. Развеянной в дымах,
ей видится роскошным день понурый:
там светится шальная хохлома,
там осени густые шевелюры
не тронула зима.
© Copyright: Елена Арент, 2010
Свидетельство о публикации №110022608031
Владимир Богословский
Галактики, миры на тысячи парсек и среди них Земля – оживший кокон и этот парк, и церковь, и над всем недремлющий надзор всевидящего ока. Божественные правила игры... в них кажется ни логики, ни смысла... но, может быть, он был, и просто смылся дождем, что льет и льет по склонам крыш? Промокли этажи и витражи, все кажется и зыбким и непрочным, и что твоя не состоялась жизнь, как дубликат, как тот слепой подстрочник…
Божественные правила игры...кто их напел Ему однажды в уши? Не то, чтобы в них скрытая корысть, но множество подвохов и ловушек, которые вас позовут к мечте, зажгут порывом и снабдят правами, как вам казалось, в нужной полноте, а обернутся разочарованьем.
Не предсказать нам лихих сюжетов Его трагедий и мелодрам, но ты оплатишь, как все поэты, свою привязанность к словам. Не избежишь ты крутой расправы, а как хотелось тебе парить! Ведь ты глотнула уже отравы из аллегорий, рефренов, рифм. Они гораздо богаче жестов, в них запах моря и дым костра и ты познала уже блаженство и повидала и ад и рай. Как вспышки молнии среди ночи (ты вспоминаешь сейчас сама) блистали мысли, рождались строчки, они сводили тебя с ума. Пространство рвалось. Летели клочья. Тебя подняло и понесло. А твое кресло, ужавшись в точку, еще хранило твое тепло. И ты парила в зеленой дымке, в полупрозрачном до пят плаще, ты все предвидела, став невидимкой, людские судьбы и суть вещей, и ниспадали вокруг завесы, все было кстати и все с руки, и ты купалась в потоке версий, летели в урну черновики, и распадались глухие дебри и воздух тонко вдали звенел, ты создавала свои шедевры, мурашки бегали по спине, и то что строго, казалось стройным и от волненья щемило грудь и показалось, что ты достойно сыграла Богу свою игру. Все подошло, как подходит тесто, когда собрались печь пироги. И ты - хозяйка, а твои тексты теперь волнуют уже других. Какой ценою - петли? иль пули? Иль самым близким лежать в гробу? Тебе подали и завернули - возьми с прилавка свою судьбу! Во всех аллеях тоской по лету сквозит пожухлость багровых тем и только светят великолепьем кусты махровые хризантем, да абрис церкви сквозь кроны сосен, как через матовое стекло. Застыла Осень. Застыло Время. И не летело. И не текло.
Похолодало. В парке листопад и церковь обнесенная лесами. Закаркали вороны невпопад простуженными,- слышишь – голосами. Расселись на лесах и фонарях, намокли и нахохлились, как грифы, а дворники сметают все подряд - и листья и метафоры и рифмы. Им пофигу Израиль, Куршавель, Анталия… Им край родной дороже... И метламии наводят марафет на влажной глади парковых дорожек.
Божественные правила игры, в которых, как казалось, нет резона, но мы дождемся радостной поры, и солнышко взойдет над горизонтом, и вспомнятся все замыслы и цели, приобретая новый поворот, леса снесут, и засияет церковь и к ней опять потянется народ чтобы поведать все свои лишенья и попросить у Господа взаймы, хотя б чуть-чуть земного утешенья...
Пожухлость осени и листопада уйдет в забвенье за ноябрем, под образами зажгут лампады, начнется служба за алтарем. Икона храма замироточит и на воротах не будет пломб, и прихожанки в косых платочках наполнят церковь своим теплом.
...Божественные правила игры...пускай тебе швырнут картину маслом, пускай не будет паюсной икры, а только хлеб, а чаще - редька с квасом, но пусть всегда находятся слова и пусть к тебе приходит вдохновенье, чтоб рассказать, что ты еще жива, и будешь жить вот этим вот мгновеньем, чтоб магия бумажного листка рождала только истинные перлы и чтобы никогда не иссякал небесный дождь метафор и гипербол. Пусть жулик-жизнь дерет тройной оброк, но путь поэта будет свят и светел, и ты носи с достоинством тавро, которым Бог в сердцах тебя отметил
© Copyright: Владимир Богословский, 2012
Свидетельство о публикации №112102904795
Проскуряков Владимир
Здесь тишиною душат вечера,
Не слышно петухов разноголосья,
Не режут плугом поле трактора,
Не клонятся от тяжести колосья.
Здесь у колодца пусто поутру,
Изъела плесень сруб морёный, древний,
Скрипит журавль и плачет на ветру
По умершей, заброшенной деревне,
Скрипит-скулит и в ливень, и в мороз,
Печаль излить иначе не умея,
Как изгнанный состарившийся пёс
С оборванной веревкою на шее.
Фото из Интернета
© Copyright: Проскуряков Владимир, 2012
Свидетельство о публикации №112031301857
Другие статьи в литературном дневнике:
