Роберт Льюис Стивенсон.
Requiem
Under the wide and starry sky,
Dig the grave and let me lie.
Glad did I live and gladly die,
And I laid me down with a will.
This be the verse you grave for me:
Here he lies where he longed to be;
Home is the sailor, home from sea,
And the hunter home from the hill.
Завещание
К широкому небу лицом ввечеру
Положите меня, и я умру,
Я радостно жил и легко умру
И вам завещаю одно -
Написать на моей плите гробовой:
Моряк из морей вернулся домой,
Охотник с гор вернулся домой,
Он там, куда шел давно.
(перевод А.Сергеева)
Christmas At Sea
Рождество в море.
Снасти обледенели, на палубах сущий каток,
Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног -
С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал
В залив, где кипят буруны между клыками скал.
Бешеный рёв прибоя донёсся до нас из тьмы,
Но только с рассветом мы поняли, в какой передряге мы.
"Свистать всех наверх!" По палубе мотало нас взад-вперёд,
Но мы поставили топсель и стали искать проход.
Весь день мы тянули шкоты и шли на Северный мыс,
Весь день мы меняли галсы и к Южному вспять неслись.
Весь день мы зазря ладони рвали о мёрзлую снасть,
Чтоб не угробить судно да и самим не пропасть.
Мы избегали Южного, где волны ревут меж скал,
И с каждым манёвром Северный рывком перед нами вставал.
Мы видели камни и домики, и взвившийся ввысь прибой,
И пограничного стражника на крыльце с подзорной трубой.
Белей океанской пены крыши мороз белил,
Жарко сияли окна, дым из печей валил,
Доброе красное пламя трещало по всем очагам,
Мы слышали запах обеда, или это казалось нам.
На колокольне радостно гудели колокола -
В церковке нашей служба рождественская была.
Я должен открыть вам, что беды напали на нас с Рождеством
И что дом за домиком стражника был мой отеческий дом.
Я видел родную столовую, где тихий шёл разговор,
Блики огня золотили старый знакомый фарфор;
Я видел старенькой мамы серебряные очки
И такие же точно серебряные отца седые виски.
Я знаю, о чём толкуют родители по вечерам, -
О тени дома, о сыне, скитающемся по морям.
Какими простыми и верными казались мне их слова,
Мне, выбиравшему шкоты в светлый день Рождества!
Вспыхнул маяк на мысе, пронзив вечерний туман.
"Отдать все рифы на брамселе!" - скомандовал капитан.
Первый помощник воскликнул: "Но корабль не выдержит, нет!"
"Возможно. А может, и выдержит", - был спокойный ответ.
И вот корабль накренился, и, словно всё оценив,
Он точно пошёл по ветру в узкий бурный пролив.
И когда на открытое море нацелился нос корабля,
Все облегчённо вздохнули, все, - но только не я.
Я думал в чёрном порыве раскаянья и тоски,
Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.
(перевод А.Сергеева)
Armies in the Fire.
Армии в огне.
Фонарь освещает калитку и дом,
Всё реже и глуше шаги за окном,
В соседних домах загораются свечи -
Над сонным посёлком
Сгущается вечер.
А в печке гудит и гарцует огонь,
Там скачет и рвётся оранжевый конь,
И отблески света, как красные маки,
На стенах и кровле
Дрожат в полумраке.
Там город пылает, и, сдвинув штыки,
Гвардейцы идут за полками полки,
Сквозь пламя и дым, мимо рухнувших башен,
Как будто огонь им
Нисколько не страшен.
Но пламя увяло - и город погас,
А с городом армии скрылись из глаз…
Вдруг новая вспышка - и в блеске пожара
Опять марширует
За парою пара!
Узнать бы, откуда они и куда
Идут, исчезая в огне без следа,
И что там за город в цветущей долине
Рассыпался углем
В остывшем камине.
(перевод Е.Липатовой)
Singing.
Песенка.
Поёт пичуга о птенцах
И о своём гнезде,
Моряк поёт о парусах
И о своей звезде.
Поёт монгол в краю степном
И в джунглях папуас…
Поёт шарманка под дождём
На улице у нас.
(перевод М. Бородицкой)
Другие статьи в литературном дневнике:
