Пасхальное«А что вы сделаете», — сказал Мессия толпе, — "если Господь обратится прямо к вам и скажет: Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ В ЭТОМ МИРЕ ДО КОНЦА ТВОЕЙ ЖИЗНИ . Что вы тогда сделаете?" Я вот смотрю, как Бальзамо* поет и не могу не верить ему. Он совершенно настоящий, прямо сейчас, в каждом сценическом мгновении умирает и рождается в вечности. Он невероятный актер. Достаточно было родиться для одной арии... Никто лучше него не смог это сделать, по-моему. Это одна из самых сложных ролей в мире, в одной арии концентрация напряжения и смысла, как в целом "Гамлете"... Если бы это было в Средние века на ярмарке у паперти... У него бы вскрылись стигматы, наверное... Но если серьезно... Зачем миру было сгущать фигуру, полную такого страдания? Неужели у нас у всех нет другого пути? Я верю, что есть. Человечество может вспомнить свой генетический код: мы же со звезд, у нас тоже все атомы состоят из звездного вещества... Все это обман, что должна проливаться кровь! У мира всегда есть и был выбор. И выбрать просто: вот Бальзамо же не умирает. Он поет и надевает на себя кожу своей великой роли, в совершенстве владеет каждой нотой и каждой интонацией... Но он остается жить. Потому, что он знает, как снять кожу, как стать Бальзамо опять. А где-то у Бальзамо есть женщина с мягкими волосами... Она точно есть, ее не может не быть у него, потому что такие глаза должны тонуть в параллельных глазах, это мировой закон притяжения. У него есть повод возвращаться. Лав из олл ви нид... Серьезно, а что еще-то существует? Мне тут рассказала одна... волшебница — и пара-тройка настоящих волшебников поддакивали, кивая, — что любовь не чувство, не эмоция... Она всего лишь, только-то, просто — клей, который склеивает все вещи, все части атома... И не будь этого клея, все атомы аннигилировали бы в пустоту, какую-то обреченно-кошмарную и непредставимую, в хаос самого низкого пошиба... Потому что у такой пустоты и такого хаоса нет рождающей потенции, неоткуда взяться новому. Только когда есть эта центральная сила притяжения всего ко всему — только тогда что-то из чего-то для чего-то происходит. Но именно наблюдение этого — медленный выдох на бегу — дает возможность выйти из любой роли, свято верящей в собственное страдание и приумножающей его тем самым до бесконечности. Я за это театр и люблю. Его достаточно. Пусть клюквенный сок стекает... С другой стороны, нам все игры доступны — скажет кто-то умный. Все игры - наше достояние. Если кому хочется играть в страдание, он имеет право. О, конечно, разумеется... Но почему бы не поиграть в игру отращивания крыльев? Мы всем человечеством наработали гораздо больше опыта в играх страдания, смерти, ужаса и разделенности, чем в играх радости, единства, полета. Я видела что-то вроде сна: там мне говорил знакомый голос, что мессия старой эры приходил в красном, но в новой эре он в синем. Подобен синему сапфиру, небу, эфиру, океану... Какие же он знает песни, интересно, правда?
© Copyright: Ксения Гильман, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
