Температура, длинный шарф... Сны, явь, дежавюСтихи — одна из доступных мне форм пророчества. Я это знаю давно, но до сих пор удивляюсь тому, как устроена эта реальность... Позавчера прямо на выступлении я почувствовала, как заболеваю, горло обкладывало все сильнее буквально с каждой минутой... Ночью, очень поздно вернувшись домой, приняла волевое решение отдать свой последний голос песне, над которой работаю сейчас. Не своей песне. Но это секрет пока... Песне, которая в меня прокралась и влюбилась в меня, вцепилась в меня крепко и не позволила мне улизнуть. Понимая, что могу слечь на неделю, я в два часа ночи напилась горячего чая и записала в два дубля вокал, который меня саму удивил. Впрочем я до сих пор помню, как мой первый учитель пения мне говорил: "Когда только заболеваешь — поешь как бог..." Вчера утром убедилась, что больна и уныло пошла на кухню заваривать травы... День за окном был невыносимо хорош! Из тех, которые я так люблю, ради которых вообще терплю осень. Солнечный, безветренный, синий и золотой... Больная или нет, но гуляла я долго под любимую питерскую музыку, собирала листья, каштаны совала по карманам, все как всегда... Я не умею иначе: осенью во мне просыпается ребенок или восхищенный таинством жизни дикарь, которому все эти бесхитростные осенние сокровища дороже золота... Вернулась домой я с первыми строчками на губах, открыла термос с травяным чаем и достала из духовки печеное яблоко, набила трубку перуанским табаком вперемешку с нежной и терпкой краснодарской полынью... Села писать. Обыкновенный нормальный день поэта. Пошло само, как всегда... И почему-то про Петербург, где я еще не есть, но буду, ибо в тексте ясно означено место и обстоятельства. Не далее как в следующем октябре мне светит наконец-то простудиться в любимом городе. Уже знобит... А откуда я это знаю? Да вот когда начала сегодня публиковать это стихотворение — в последнее время я редко свежие тексты сразу публикую — я не могла найти удачную иллюстрацию, перебирала одну, другую... Потом планшет отказался выполнять мои команды, просьбы и даже камлания... И я зависла на миг, осознав, как со мной часто бывает в последнее время, что четко во сне на днях видела вот эту самую картинку, вот на этом самом экране... То есть стихи уже были опубикованы в моем сне, еще до того, как были мною вчера написаны. Мною, простуженной в Москве, обо мне — простуженной в Петербурге. А раз такого еще не было, значит — ему быть! Больное горло — чрезвычайно ценный для меня инструмент! — все же не большая плата за мечту... Дурацкая мечта — предаваться сплину в октябрьском дождливом Петербурге, когда за окном чудесная солнечная подмосковная осень... Но что поделать, если я на всю голову давно и бесповоротно больна? Мне пора уже принять свой дар, как есть. Вот только мои стихи порой страшнее пророчеств Иоанна... Я стараюсь, ей-богу! В последнее время все больше пишу доброго и светлого, почти без особого труда, я даже запретила себе некоторые темы и слова... Но что от меня зависит во всем этом калейдоскопе времени? Калейдоскоп в детстве был моей любимой игрушкой, и теперь я вспоминаю о том чудесном ощущении завороженности с нежной ностальгией... И время — оно калейдоскоп. Это знание я вынесла из десятков, сотен снов и дежавю, из десятков стихов, пророчествовавших мне то или иное событие, далеко не всегда касавшееся меня самой. Вот, например, в прошлом году я точно почувствовала питерские взрывы в метро, правда тогда информация пришла завуалированной, и я не сразу поняла, о чем это... Часто только постфактум понимаю, о чем писала и что сновидела. Иногда — почти сразу. А сегодня я очень четко видела Питер. Я была там, спонтанно, с мамой и одним питерским знакомым... Такой... Меркурий, всеведущий и вездесущий... Он нам обещал достать билеты в Мариинку, уговаривал на Мусоргского согласиться, а я ни в какую. Развила целую теорию, за что я не люблю русскую оперу и почему лучше бы итальянскую классику. Билеты в итоге из-под полы нам предложили за десять тысяч. Я отказалась, размышляя, с каких пор Мариинка стоит как Большой... А потом... Потом я во сне еще где-то бродила. Следующий кадр крепко врезался в память: та самая Мариинка, только глядела я с балкона на... замезшие подо льдом ступени, ведущие вниз, в зрительный зал. Сначала вода встала высоко, а потом стала прозрачным льдом. Это было красивое и пугающее зрелище. Только утром вот подумала: в самом страшном и дурацком случае...Чур-чур, конечно... Не все мои сны сбываются, к счастью. Пусть уже судьба на этот раз обойдется без спецэффектов... © Copyright: Ксения Гильман, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
