а за рекой из вытянутой тьмы (рентгеновской)
прозрачные холмы (бесчисленные)
люди на холмах
держали свечи в согнутых руках
СВАЛКА
прозрачные мясные тополя
(у каждого в кишечнике земля)
идут через какие-то поля
а в небе вместо разных облаков
немного целлофановых кульков
Н. ВЕКШИН
такие приступы тоски такие
до перехода две версты (Россия)
я вышел (только неживой)
с одной (но слева) ножевой
как небо это высоко
как это небо далеко
как (неразборчиво) судьба
хохочет с каждого столба
просись просись в мертвецкий рай!
проснись проснись не умирай
ЧАСТЬ 2
ЧАСОВОЙ
В сибирской Сербии, среди густых таджиков
стоял с ружьем стеклянным на посту
(а пули деревянные в ружье,
а вместо пороха – подсолнечное масло
в патронах).
Низко-низко дирижабли
однажды на закате пролетели,
крича частушки в громкоговоритель
про подвиг адмирала Колчака
и страны в Ледовитом Океане,
где день – полгода, но и ночь – полгода.
А вот – ещё.
Однажды в сентябре
земля открылась и, как из метро,
оттуда выехал наружу поезд,
остановился, а потом, попятясь,
втянулся в почву, как бы оглянувшись.
Земля закрылась. Падала листва,
хотя деревьев не было. Кукушка
то куковала – 20 раз и 30,
то принималась хохотать взахлёб.
ПЕТР ЛИВНЕВ (ИМПЕРИЯ)
Памяти Гриши Алексеева
В холмистой печени на карих лошадях
смеркаясь едет инженер Арсеньев
в сопровожденьи глупых казаков
и маленькой беременной жены
из местных. Алкоголик Петр Ливнев
глядит в давно угасший телевизор
и изредка моргает (несинхронно,
отдельно левым глазом или правым).
В стеклянном телевизоре – темно,
но Петр Ливнев ждёт и не смыкает.
Дождь - все сильней. И вдруг по пищеводу
(в вагонах - свет) проносится курьерский,
ослепнув на мгновенье и оглохнув.
Стакан чуть дребезжит о подстаканник.
И запах – от изнанки скорлупы,
от кипятка и каменного угля.
Дождь всё фонит.
ДВОЕВТРОЕ (ЯМБЫ)
Е. Ройзману
В промышленно-библейском Саматлоре
в ногах латунных масло до колен.
Вокруг – просторно. Как бы даже море.
Парис – Наполеон. Из двух Елен
ему уже подобрана вот эта –
с дырявыми глазами и рукой
мясной (молочной). Не хватает света.
Ахтырские ахейцы. Есть покой.
И пирамиды. И марихуаны.
Вон педерасты - гендером идут
на нашу рать, сверкая блеском праны.
Ну, хорошо. Есть несколько минут.
Который год нам нет житья от этих.
Который год у этих - нет житья.
Скажи мне честно – ты же не заметил!
А я заметил легкость бытия.
На свете счастья нет и нет покоя.
Князь Игорь написал Бородино.
И света тоже нет, когда их двое –
и тот, и этот свет. Везде темно.
На свете счастья нет. Белеет парус,
как пенопласт. Покоя нет. Глаголь.
И я бы мог, как шут. Но мне осталось
2 пальца насмерть об асфальт.
Уволь.
МАРИНА 1
Не говори со мной. Прости.
Я ем перловку из горсти,
как заяц.
Спроси меня - «который час?» –
я подниму ослепший глаз.
Казалось
ты знаешь, что теперь т.п.
я знаю столько о тебе
(я знаю только о тебе)
Марина,
что можно блятьёбтвоюмать.
Смертельная как бы кровать.
Перина.
Марина, что ты говоришь?
Какая Дания, Париж?
Не в этом
всё дело. Я же понимал,
но предлагал тебе анал
с минетом.
Я – неудачник. Но и ты,
когда глядишь из высоты –
ты видишь.
Марина, нам по сорок лет.
Весь этот неудобный свет
я опишу по-русски. Нет –
на идиш.
РУССКАЯ НАТУРАЛЬНАЯ ШКОЛА. СОНЕТ.
В каком-нибудь измученном кино,
где Салтыков-Щедрин глотает вату
и плачет, как стеклянное окно,
от жалости и ненависти к брату, -
есть двадцать пятый кадр. Он виден, но
несознаваем: к тощему солдату
приехала (декабрь, совсем темно)
беременная мать. Она по блату
упрашивает, чтоб на КаПэПэ
позвали сына Теплякова Костю,
поскольку я проездом и т.п.,
поэтому… От жалости и злости
…я вышла замуж, у меня семья!
сержант срывается: «Уйди, свинья!»
***
остругивая мыльных птиц
сидят подводные татары
у них колени будто фары
но жалко что не видно лиц
полупрозрачные отары
стоят стадами стеклотары
Господь лежит глазами ниц
с клоками ваты из глазниц
***
поют пустынные певцы
об обмирающей тревоге
мотаясь мочатся в кусты
у обмерзающей дороги
о ночь о небо в три огня
о леденящие затылки
не надо не морозь меня
мои прозрачные закрылки
***
навылет пролетает самолёт
пустое небо выпавший пилот
как патефон о родине поёт
4 километра напролёт
а самолёт пропеллером мутит
как воду воздух сам себе летит
по небу мёртвых слушая иврит
туда где на балконе Бог стоит
Господь возьмёт из воздуха его
пропеллер остановит у него
все собрались и только одного
тебя мы ждали тише ничего
МАРИНА 2
поверх парового трамвая
паяльные белые сны
по пальцу себе отрывая
поспи со мной полуседая
от смеха потом приседая
скажи каламбур хоть бы хны
мы не доживём до весны
ХОЛОДНО. СТАНСЫ.
Тьма, Ерусалим, ноябрь, Ебург.
Ветер выбивается из рук.
Говори со мной невыполнимо,
Родина! - и похоронишь мимо.
Где-то есть на свете тополя,
тёплые, как руки, а не бля.
***
Идёт ли вяленая кровь
из-под надрезанной клеёнки?
Из-под ногтей у докторов
видны рентгеновские плёнки.
Под мышками висят ножи –
когда я подымаю руки
ножи летают, как стрижи,
визжа и радуясь, как суки.
О, осень, оленина слёз!
Я ел тебя в конце охоты
на фоне вянущей пехоты,
сопровождающей обоз.
ЛЮБОВЬ КАЛИГУЛЫ И КАЛЕНДУЛЫ
Иди, моя Календула, ко мне!
Калигула – один из Че Гевар,
который пляшет и поёт во сне,
а наяву хрипит и пьёт отвар (из Че Гевар).
Сыграй на фортепьяно в три руки!
Четвёртая удерживает рвоту,
пытаясь выдать рвоту за зевоту,
а страх – за скуку.
Суки.
Мудаки.
ПАТРИОТИЗМ
Летели малые менты
на стекловидный монастырь
издалека, из темноты,
через Урал, в мою Сибирь.
Бажов был пьяным и лежал
немного дальше, чем вокзал
в Свердловске.
В подземном городе Тюмень
не трахались который день (им было лень)
подростки.
А в городе, который Омск
(а может быть - который Томск,
не вспомню)
скинхеды били айзеров,
один из них – скинхед Петров –
знакомый.
Летели малые менты
на землю глядя с высоты:
Россия!
(короче – Russia и т.п.)
12 лет без ЛТП.
Спасибо.
ЛЕБЕДИНОЕ ЗЕРО
телюбители Вы балет? лебёдке говорит валет по кличке лейтенант-минет по пояс гениталий нет но тут выходит Петипа в карманах манная крупа в руке куриная нога с лицом врага как глист выходит Петипа кленовый лист мой пятипа визжит лебёдка ей она дрожит костистая спина а у Одиллий и Одетт
сверкнули ногти как жиллет как шваркнет из оркестра звук! погасла люстра всё каюк кричит во тьме во сне партер как в БТР телюбители Вы балет?
повторно задаёт валет так лётчик говорит врачу
