Не стало Евгения Евтушенко

Узнала вчера поздно вечером: так не хотелось верить, особенно 1 апреля...
На последней встрече с ним я купила несколько новых изданий стихов и прозу.
Особенно запало в память: "Так что же мы у собственных ворот,\ Порой ловчилы,
а порой разини,\ Чего-то ожидаем от России,\ Когда она от нас так много ждёт?"

Евтушенко был насквозь гражданственный поэт, хотя и любовная лирика его замечательна. Но всё же... Он стал известным всей стране во времена "хрущевской оттепели", когда именно такие поэты завоевали аудиторию. Их было немного - настоящих, великих поэтов. Но их слушали не только у памятника Пушкину в начале их славы, но потом залы и стадионы были заполнены восторженной публикой, пришедшей слушать важные для неё поэтические строки. "Нас мало, нас может быть четверо..." - написал в те времена Евгений Александрович,имея ввиду кроме себя, Роберта Рождественского, Беллу Ахмадулину, Андрея Вознесенского. Их , конечно , было больше - истинно великих поэтов в такой "особенной" стране, как Россия. Окуджава, Высоцкий, еще несколько... Но великий "поэт в России больше чем поэт", как он сказал в знаменитом своем стихотворении,а таких поэтов не может быть много даже в России. Так много должно сойтись - харизматическая личность, поэтический дар, совесть, гражданственный нерв и гражданская смелость. Все это сошлось и в Евгении Евтушенко, пережившем всех "великих" и в "великолепной четверке" и во всей плеяде больших русских поэтов 60-х - 90-х годов прошлого века и начала нынешнего.

Вот стихотворение Евтушенко 1963 года:

Д. Апдайку

Я на пароходе "Фридрих Энгельс",
ну а в голове - такая ересь,
мыслей безбилетных толкотня.
Не пойму я - слышится мне, что ли,
полное смятения и боли:
"Граждане, послушайте меня..."

Палуба сгибается и стонет,
под гармошку палуба чарльстонит,
а на баке, тоненько моля,
пробует пробиться одичало
песенки свербящее начало:
"Граждане, послушайте меня..."

Там сидит солдат на бочкотаре.
Наклонился чубом он к гитаре,
пальцами растерянно мудря.
Он гитару и себя изводит,
а из губ мучительно исходит:
"Граждане, послушайте меня..."

Граждане не хочут его слушать.
Гражданам бы выпить и откушать
и сплясать, а прочее - мура!
Впрочем, нет,- еще поспать им важно.
Что он им заладил неотвязно:
"Граждане, послушайте меня..."?

Кто-то помидор со смаком солит,
кто-то карты сальные мусолит,
кто-то сапогами пол мозолит,
кто-то у гармошки рвет меха.
Но ведь сколько раз в любом кричало
и шептало это же начало:
"Граждане, послушайте меня..."

Кто-то их порой не слушал тоже.
Распирая ребра и корежа,
высказаться суть их не могла.
И теперь, со вбитой внутрь душою,
слышать не хотят они чужое:
"Граждане, послушайте меня..."

Эх, солдат на фоне бочкотары,
я такой же - только без гитары...
Через реки, горы и моря
я бреду и руки простираю
и, уже охрипший, повторяю:
"Граждане, послушайте меня..."

Страшно, если слушать не желают.
Страшно, если слушать начинают.
Вдруг вся песня, в целом-то, мелка,
вдруг в ней все ничтожно будет, кроме
этого мучительного с кровью:
"Граждане, послушайте меня..."?!

Так в молодости писал великий для нас теперь и ушедший от нас Поэт... Придут ли новые "великие"? Будем надеяться...

Спасибо Вам за всё, Евгений Александрович.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 02.04.2017. Не стало Евгения Евтушенко