***

Ветеран нашел свой танк
Ветеран нашел свой танк,
Танк стоял на постаменте.
С ним прошел он всю войну
И вернул он мир планете.
Небо мирное над ним,
Знает цену он войны.
Ценит каждую минуту
Наступившей тишины.
Седовласый, похудевший,
Он давно не тот боец.
Из тех, которые когда-то,
Войны приблизили конец.
Тогда был молод и горяч,
На танке мощном рвался в бой.
На врага неслись бесстрашно
Заслоняя всех собой.
Не раз на мине подрывался.
Из госпиталя снова в путь.
Туда, где нужен, где важнее,
С Победой сможет отдохнуть.
Давно стоит на постаменте
Тот танк, в котором он горел.
Тогда он выжил, и друга боевого,
Он тоже вытащить сумел.
Им есть, что вспомнить.
Слезы жгуче текли по сухонькой щеке,
Никто героя в нем не видит,
В седовласом старике….
Приходит праздник День Победы,
И снова вспомнят о войне.
О ветеранах, что остались,
И о распавшейся стране…
Потомки тех, что мир спасали,
Должны им в пояс поклониться.
Война сметает все на свете
И не должна вновь повториться!
Ветеран нашел свой танк.
Как много пройдено пути.
Сколько боли он познал,
Ему так тяжко боль нести.
Танк – нам напомнит о Победе!
Танк – нам напомнит о войне.
А ветераны нам расскажут:
О войне, о мире и … о тишине!
Лилия Олейник

Посвящается Ивану Васильевичу Чуприну

бывшему узнику трех концлагерей.

Человек с того света.

Бог оставил живым - ту поведать беду

Что была в сорок первом, треклятом.

Я в сединах давно, но покой не найду,

Хоть ПОБЕДА пришла в Сорок пятом.

С болью в сердце и раной в душе в мир иду,

Боль в сознанье от тяжкой утраты,

Всех детей, тех, что знал, в мире я не найду,

В крематориях жгли Вражьи каты.

Кожу снявши живьём, наслаждались враги

Болью, кровью горячей людскою,

Пеплом, дымом лишь став, смылись крови круги -

Страх и ужас остался со мною.

И хочу я напомнить в Большой Юбилей,

Дню ПОБЕДЫ и людям, и миру

Не забудьте не винных, сожжённых детей

Перекуйте оружие в ЛИРУ.

Павших столько, что трудно забыть их и счесть

Кости жертв спрессовались литые,

Бухенвальд, Маутхаузен, Освенцим - здесь,

Прах нетленный - мощи святые.

автор Анатолий Герасименко.

Их расстреляли на рассвете,
Когда ещё белела мгла.
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели всем раздеться,
А после встать ко рву спиной,
Но прозвучал вдруг голос детский.
Наивный, чистый и живой:
«Чулочки тоже снять мне,дядя?» -
Не упрекая, не грозя
Смотрели, словно в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
«Чулочки тоже!»
И смятением на миг эсэсовец объят.
Рука сама собой в мгновенье
Вдруг опускает автомат.
Овеян он невольной дрожью,
Проснулась в ужасе душа.
Нет! Он ее убить не может,
Но дал он очередь спеша.
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат! Что если б дочка
Твоя вот так же здесь легла?
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей!
Ты – Человек, не просто немец!
Или ты ведь зверь среди людей?!
… Шагал эсэсовец угрюмо
К заре, не поднимая глаз.
Впервые может эта дума
В мозгу отравленном зажглась.
И всюду взгляд светился синий,
И всюду слышалось опять
И не забудется поныне:
«Чулочки, дядя, тоже снять?"

Муса Джалиль

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.05.2020. ***
• 19.05.2020. ***
• 09.05.2020. ***
• 05.05.2020. ***
• 01.05.2020. ***