Александр Межиров. Тысяча мелочей. Лирика. Москва

Ирина Безрукова 2: литературный дневник

Тысяча мелочей.
Лирика. Москва: Современник, 1984.
____________


Анна, друг мой...



Анна, друг мой, маленькое чудо,
У любви так мало слов.
Хорошо, что ты еще покуда
И шести не прожила годов.


Мы идем с тобою мимо, мимо
Ужасов земли, всегда вдвоем.
И тебе приятно быть любимой
Старым стариком.


Ты — туда, а я уже оттуда,—
И другой дороги нет.
Ты еще не прожила покуда
Предвоенных лет.


Анна, друг мой, на плечах усталых,
На моих плечах.
На аэродромах и вокзалах
И в очередях
Я несу тебя, не опуская,
Через предстоящую войну,
Постоянно в сердце ощущая
Счастье и вину.



Арбат — одна из самых узких улиц...



Арбат — одна из самых узких улиц...
Не разминуться на тебе, Арбат!..
Но мы каким-то чудом разминулись
Тому почти что двадцать лет назад.


Быть может, был туман... А может, вьюга...
Да что там... Время не воротишь вспять...
Прошли — и не заметили друг друга,
И нечего об этом вспоминать.


Не вспоминай, а думай о расплате —
Бедой кормись, отчаяньем дыши
За то, что разминулись на Арбате
Две друг для друга созданных души.



Балетная студия



В классах свет беспощаден и резок,
Вижу выступы полуколонн.
Еле слышимым звоном подвесок
Трудный воздух насквозь просквожен.


Но зато пируэт все послушней,
Все воздушней прыжок, все точней.
Кто сравнил это дело с конюшней
Строевых кобылиц и коней?


Обижать это дело не надо,
Ибо все-таки именно в нем
Дышит мрамор, воскресла Эллада,
Прометеевым пышет огнем.


Тем огнем, что у Зевса украден
И, наверное, лишь для того
Существу беззащитному даден,
Чтобы мучилось то существо.


Свет бесстрастный, как музыка Листа,
Роковой, нарастающий гул,
Балерин отрешенные лица
С тусклым блеском обтянутых скул.



Баллада о возвращенном имени



От зеленого поля села
До зеленого поля стола,
По которому крутится-вертится шар заказной
В знаменитой пивной,
В "Метрополе",
Деревенского парня судьба довела,
Как тогда говорили, по божеской воле.
Вскоре сделался он игроком настоящим. А это
Многократно усиленный образ поэта,
Потому что великий игрок
Это вовсе не тот, кто умеет шары заколачивать в лузы,
А мудрец и провидец, почти что пророк,
С ним, во время удара, беседуют музы.
Как поэт, он обидой ничтожной раним,
Как игрок, ненадежной удачей храним,
Потому что всегда Серафим
Шестикрылый свои простирает крыла
И над ним,
И над полем зеленым стола,
По которому крутится-вертится тот партионный
Или этот, поменьше, в котором "своя",
Кариолисовы утверждая законы,
Куш, деленный на доли, кому-то суля.
В святцах смысла особого не разумея,
В честь Есенина перекрестили Егора в Сергея
Игроки игрока. И в назначенный срок
Первородное имя к нему возвратилось. Игрок
Кий сменил на пророческий посох
И творит не на аспиде шульцовских досок,
А на белых страницах - проводки рифмованных строк.
Что прославить ему суждено,
Поле сельское, или сукно,
По которому...
Впрочем, не все ли равно.
У поэзии нет преимущества перед игрой -
Вечный бой - лишь бы только остаться собой.


Ни к тому и ни к этому лиру его не ревную,-
Все присущее миру в гармонию входит земную.



Верийский спуск в снегу...



Г. Маргвелашвили


Верийский спуск в снегу.
Согреемся немного
И потолкуем. Вот кафе «Метро».
О Корбюзье, твое дитя мертво,
Стеклянный домик выглядит убого.


В содружестве железа и стекла
Мы кофе пьем, содвинув два стола.
Курдянка-девочка с отчаяньем во взгляде
Нам по четвертой чашке принесла
И, слушая, таится где-то сзади.


О, на какой загубленной лозе
Возрос коньяк, что стоит восемь гривен?!
Продолжим разговор о Корбюзье:
Ну да, конечно, я консервативен.


Ну да, светло, тепло — и вместе с тем
Душа тоскует о старье и хламе,—
Свет фонаря в любом убогом храме
Куда светлей, чем свет из этих стен.


Вот какова архитектура храма:
Через фонарь в округлом потолке
На человека небо смотрит прямо,
И с небом храм всегда накоротке.


Свет фонаря в пределы храма с неба
Является, как истина сама.
Смотри, как много навалило снега.
Верийский спуск. Зима, зима, зима...



Весь вечер из окна - до, ре...



Весь вечер из окна - до, ре,
Ми, фа, соль, ля, си, до -
и туго


На синтетическом шнуре
Полуоткрытая фрамуга.


Весь вечер из окошка - до,
Ре, ми, фа, соль, ля, си,-
и снова


Тысячекратно - от и до -
Вся гамма бытия земного.









Другие статьи в литературном дневнике: