В тот осенний приезд он рассказал, что спускался в четвертый блок Чернобыльского реактора, тот самый, который взорвался, спускался накануне его закрытия бетонным саркофагом. Я была в ужасе. О том, что группа ездила в Чернобыль снимать восстановительные работы, я знала, но что они спускались в самое пекло, в зону смерти… В конце 80-х в Латвии уже хоронили первых спасателей, схвативших самую большую дозу, уже была понятна степень опасности. Неужели он не понимал, что рисковал жизнью? Ради чего? Из репортерского любопытства? Мужского гусарства? Юрис бормотал что-то невнятное.
-- Я бы еще поняла, если бы ты был первым репортером, который там побывал, но до тебя там были другие…
-- Я давно хотел туда съездить…
-- Но зачем?
-- Я понимал, на что я иду… Меня все отговаривали, но… Туда не так просто пускали. Мы специально приехали, чтобы туда войти. Это был уже четвертый их приезд в Чернобыль.
-- И все-таки?
-- Я не знаю, это невозможно объяснить.. Я просто понял, если другие там были, чем я хуже? Страх, ты знаешь, почти умер... Я потом пил красное вино. Говорят, это очищает…
А потом рассказал, каких трудностей стоило попасть в этот смертоносный блок. Он буквально высидел свой репортаж у начальника станции Коваленко. Оказывается, Коваленко как-то проговорился, что в одной стенке замурован живьем сотрудник станции, Ходамчук. Они точно не знали, где он, но собирались достать и перезахоронить. И вот эта история Юриса зацепила, он буквально взял Коваленко измором и тот пообещал, что разрешит ему снять спасательные работы. Но потом, когда стали бетон мерить, оказалось, что там толщина стенки 5 метров, труп так завалило, засыпало, что спасатели ничего не могли сделать. Но так как Коваленко им обещал сенсацию, то он и разрешил спуститься в четвертый блок перед тем, как его закрыли.
Потом, когда я смотрела этот кусок в фильме, мороз пробегал по коже… Идет группа в масках по подземелью, вокруг раскуроченная земля, какие-то фантастические конструкции, все в легкой дымке, то ли ты на Марсе, то ли в Поднебесной… Это было почище «Сталкера» Тарковского… Сам Коваленко в интервью посмеивается над опасностью, говорит: «Русского мужика ничем не возьмешь… Его и тысяча вольт не сломает». Вот такое было отношение. Я все время думала: стоила ли эта съемка той смертельной опасности, которой он подвергал себя и группу? Да, редкие кадры. Да, такое видели немногие… Но ведь не за гонорарами он туда шел… http://www.freecity.lv/bestseller/45/
