На чёрный бархат лист кленовый
я, как святыню, положил:
лист золотой с пыльцой пунцовой
между лиловых тонких жил.
И с ним же рядом, неизбежно,
старинный стих – его двойник,
простой, и радужный, и нежный,
в душевном сумраке возник,
и всё нежнее, всё смиренней
он лепетал, полутаясь,
но слушал только лист осенний,
на чёрном бархате светясь...
