Вырос в наукограде и в семье учёных, но в науку до конца не пошёл, хоть успел и для неё сделать не так уж мало. Теперь лишь - после того, как отказался от всего прочего, возможного в поэзии (нередко ценимого мной - но строго у других) осознал: поэзия резервирует редкие способные на то экземпляры для *научного мышления* в ней.
Есть обычная поэзия - лирика философская, гражданская, пейзажная, любовная, экзистенциальная вообще.
Есть поэзия статусно-научная, всегда бывшая (что не слишком справедливо, но закономерно) окраиной поэзии: Ломоносов - Брюсов - Хлебников - Нарбут - Заболоцкий - Мартынов - Кирсанов. (Это те, у кого такого было столько, что невозможно не заметить, хотя было и у Полежаева, и у, на минуточку, Фета; научно-фантастическая, тогда действительно *научно* - у Маяковского, Асеева, того же Кирсанова - несколько другое, хотя и смежное).
Но работать научно-точно не только (и не столько) в строго научных, а во всех, в первую очередь в «обычных» жанрах и темах - вот этого в поэзии традиционно мало. Хотя бывало (и мной ценимо превыше прочего).
Зачем это нужно? Затем что на этом пути поэзия не теряет, а приобретает.
