Лучшие цитаты Марины Цветаевой.Дневнику всегда доверяют самое важное, главное, сокровенное – всё то, что бережно хранится в тайниках души и сердца. Хочу поделиться своими любимыми цитатами Марины Цветаевой. *** Главное понимать – мы все живём в последний раз. Любовь побеждает всё, кроме бедности и зубной боли. Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь. Мне постоянно хочется говорить с тобой. Иногда так сильно любишь человека, что хочется уйти от него. Посидеть в тишине, помечать о нем... Душу никогда не будут любить так, как плоть, в лучшем случае — будут восхвалять. Тысячами душ всегда любима плоть. Кто хоть раз обрёк себя на вечную муку во имя одной души? Да если б кто и захотел — невозможно: идти на вечную муку из любви к душе — уже значит быть ангелом. Шутим, шутим, а тоска всё растёт, растёт... Женщины любят не мужчин, а Любовь, мужчины — не Любовь, а женщин. Единственный, кто не знаком с печалью – Бог. Вся жизнь делится на три периода: предчувствие любви, действие любви и воспоминания о любви. Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил? Для полной согласованности душ нужна согласованность дыхания, ибо, что – дыхание, как не ритм души? Итак, чтобы люди друг друга понимали, надо, чтобы они шли или лежали рядом. У детей прошлое и будущее сливаются в настоящее, которое кажется незыблемым. Человеческая беседа — одно из самых глубоких и тонких наслаждений в жизни: отдаёшь самое лучшее — душу, берёшь то же взамен, и всё это легко, без трудности и требовательности любви. Я ведь знаю, что я — в последний раз живу. Здесь я не нужна, там — невозможна. «Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше! “Возлюбленный” — театрально, “Любовник” — откровенно, “Друг” — неопределенно. Нелюбовная страна! Я живу, как другие танцуют: до упоения — до головокружения — до тошноты! Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного... Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. Каждый раз, когда узнаю, что человек меня любит – удивляюсь, не любит – удивляюсь, но больше всего удивляюсь, когда человек ко мне равнодушен. Иногда так хочется отдать душу за возможность отдать душу за что-нибудь. Встречаться нужно для любви, для остального есть книги. Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть. Первый любовный взгляд – то кратчайшее расстояние между двумя точками, та божественная прямая, которой нет второй. Постоянная игра в жмурки с жизнью не приводит ни к чему хорошему. Если взять будущих нас, то дети становятся старше, чем мы, мудрее. Из-за этого – непонимание. Бойтесь понятий, облекающихся в слова, радуйтесь словам, обнажающим понятия. Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда. Сумасбродство и хорошее воспитание: целоваться на Вы. Такое странное ощущение. Если рассматривать вас, как дорогого мне – останется лишь боль. Если считать вас чужим – добро. Но вы для меня ни тот, ни другой – я ни с кем из вас. Самое лучшее в мире, пожалуй, — огромная крыша, с которой виден весь мир. Если я человека люблю, я хочу, чтоб ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души. Расстояние: версты, мили... нас расставили, рассадили, чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли. Я – в жизни! – не уходила первая. И в жизни – сколько мне ещё Бог отпустит – первая не уйду. Я просто не могу. Я всегда жду, чтобы другой ушёл, всё делаю, чтобы другой ушёл, потому что мне первой уйти – легче перейти через собственный труп. Мужчины не привыкли к боли,— как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что всё что угодно сделаешь, только бы перестали. Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу. Мне плохо с людьми, потому что они мешают мне слушать мою душу или просто тишину. Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого — дурак или негодяй; чаще всего — и то, и другое... Когда человек попадает впросак — это не смешно... Когда человека обливают помоями — это не смешно... Когда человеку подставляют подножку — это не смешно... Когда человека бьют по лицу — это подло. Такой смех — грех. Я могу без Вас. Я ни девочка, ни женщина, я обхожусь без кукол и без мужчин. Я могу без всего. Но, быть может, впервые я хотела этого не мочь. Я говорю всякие глупости. Вы смеётесь, я смеюсь, мы смеёмся. Ничего любовного: ночь принадлежит нам, а не мы ей. И по мере того, как я делаюсь счастливой — счастливой, потому что не влюблена, оттого, что могу говорить, что не надо целовать, просто исполненная ничем не омрачённой благодарности, — я целую Вас. Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним! О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо! Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. Если у Вас за спиной кричат «Дурак!», то это не повод оглядываться. У людей с этим роковым даром несчастной – единственной – всей на себя взятой – любви – прямо гений на неподходящие предметы! Голова до прелести пуста, от того что сердце — слишком полно! Спасибо тем, кто меня любил, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить себя. Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать всегда в одиночку. Боль называется "ты". Я хочу, чтобы ты любил меня всю, всё, что я есмь, всё, что я собой представляю! Это единственный способ быть любимой или не быть любимой. Громким смехом не скроешь дикой боли. Наши лучшие слова — интонации. Чувство не нуждается в опыте, оно заранее знает, что обречено. Чувству нечего делать на периферии зримого, оно — в центре, оно само — центр. Чувству нечего искать на дорогах, оно знает — что придёт и приведёт — в себя. Нужно писать только те книги, от отсутствия которых страдаешь. Короче: свои настольные. Друг! Равнодушье – дурная школа! Ожесточает оно сердца. — Вы любите своё детство? Знай одно: что завтра будешь старой, Остальное, деточка, — забудь. Нет на земле второго Вас. ... И если сердце, разрываясь, Без лекарства снимает швы, — Я молчу, я даже не смотрю на тебя и чувствую, что в первый раз — ревную. Это — смесь гордости, оскорблённого самолюбия, горечи, мнимого безразличия и глубочайшего возмущения. Я никому не необходима, всем приятна. Единственное, чего люди не прощают — это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся. Я Вас люблю всю жизнь и каждый час. Я, когда не люблю, — не я... Я так давно — не я... Как много в жизни такого, чего нельзя выразить словами. Слишком мало на Земле слов... Доблесть и девственность! Сей союз. Древен и дивен, как смерть и слава. Знакомых и друзей – вся Москва, но ни одного кто за меня – нет, без меня! – умрёт. Книги мне дали больше, чем люди. Воспоминание о человеке всегда бледнеет перед воспоминанием о книге. Любовь не в меру — рубит как топором! В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел. Я в любви умела только одно: дико страдать и петь! Не стыдись, страна Россия! Ангелы — всегда босые... Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов. Когда любовь умирает — воскресить её невозможно. Остаётся пустота, скука и равнодушие. Убить любовь нельзя — она умирает сама, оставляя голое пепелище и страшную невыразимую обиду, обиду на того, кто эту любовь в нас — вызвал, но сохранить — не дал, не смог... Мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне. У всех вас: искусство, общественность, дружбы, развлечения, семья, долг — у меня, на глубину, НИ-ЧЕ-ГО. Благословляю Вас на все четыре стороны. Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!» Твоя любовь была такой ошибкой, — Но без любви мы гибнем. Чародей! Я любовь узнаю по боли всего тела вдоль. Меня нужно любить совершенно необыкновенно, чтобы я поверила. Я жду того, кто первый Поймёт меня, как надо — И выстрелит в упор. Некоторым без кривизн — Дорого даётся жизнь. Грех не в темноте, а в нежелании света. Будь той ему, кем быть я не посмела: Я не знала, где Вы, но была там же, где Вы, а так как не знала, где Вы, то не знала, где я — но я знала, что я с Вами... © Copyright: Оленька Лазарева, 2024.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
