Как погиб Королевский батальон.15 февраля 2019 года – 30-я годовщина вывода войск из Афганистана. О том бое в Панджшерском ущелье, 30 апреля 1984 года, когда погибла половина бойцов 1-го батальона 682-го мотострелкового полка, 108-й мсд, – рассказано немало. Батальон, который, по фамилии комбата капитана Александра Королёва, многие называли «Королевским», нарвавшись на засаду, в одном бою потерял убитыми и ранеными почти половину состава (по некоторым источникам – 105 человек, из них 59 – убитыми, но в разных источниках цифры расходятся) – такого больше не было за всю историю афганской войны. Рассказывает Журахужа Эргашевич, механик-водитель БМП, участник тех событий. 32 года минуло с тех страшных дней, а Журахужа Эргашевич не может не волноваться, когда вспоминает, как всё это было… Да и кто смог бы оставаться в такой ситуации спокойным?… В армию Журахужу призвали весной 1982 года, в ТуркВО, учебка в Теджене, где он получил военную специальность механика-водителя БМП. После учебки службу продолжил в Термезе. – 29 апреля под вечер мы, механики-водители, собрались кружком вокруг моей машины, кто стоит, кто на броне сидит, курим. Ко мне Юнус пришел, с нами сел. Говорит: «Мы завтра в горы идем, там холодно ночами, а у меня штаны порвались. У тебя нет лишних, брат?» Я отвечаю: «Есть только галифе». Он рукой махнул: «Да и ладно, пусть галифе… в горах – какая разница…» Я принес ему галифе, он взял. А потом говорит мне: «Ребята слышали, что вроде какие-то хранилища с оружием у духов на Хазаре, пойдем искать. Если со мной что… обещай, что к моим домой съездишь». Я ему: «Не говори так! Вместе съездим!» – Утром проснулись рано, часов в пять, ребята говорят: «Наши в горы уходят!» Вышли попрощаться, впереди комбат Королёв шёл, они обернулись, руками помахали, и пошли. Юнус тоже мне махнул рукой…. – Две группы пошли по горам, а две – по ущелью, внизу. Часов в 11-12 суета какая-то началась: то дежурный пробежал, то офицеры туда-сюда… Ребята подошли: «Там наши в окружение попали, включи рацию!» Я рацию на броню выставил, включил громкую связь, и стали слушать…. Из рации слышались позывные командира полка подполковника Сумана: – Чайка, Чайка, я – Прима 27, приём… Через какое-то время из рации донеслось: Томительно текли минуты и часы. – Прима 27, ответьте Чайке! Прима 27, я – Чайка! – надрывался голос на этом конце. Рация зашипела, угасающий голос произнес: «Нет больше Примы 27…» – и в эфире повисла тишина…. Бойцы стояли с потемневшими лицами, не все могли сдержать слёзы. Группой пошли к командиру полка, просить разрешения выехать на помощь. Подполковника они застали сидящим за столом, обхватившим голову руками. Выслушав сбивчивые просьбы, он дал разрешение на выезд. Тут нужно пояснить: приказ идти по ущелью без прикрытия был отдан командиром дивизии Виктором Логвиновым, – и подполковник Петр Суман, и комбат Александр Королёв были категорически не согласны с этим приказом. В радиопереговорах Логвинов объявил, что отстраняет Сумана от командования полком, грозит Королёву трибуналом, и заставляет выполнять приказ. Этот факт подтвердил начальник связи 682-го полка Юрий Васюков, который записывал все переговоры боя 30 апреля 1984года. Около 7-8 часов вечера колонна из двенадцати БМП выехала в сторону ущелья. Во главе колонны шел танк. 513-я БМП Журахужи шла четвертой. Двигались по габаритам, включая свет только при пересечении рек, направляя ориентир для переплывающей машины. Горы с двух сторон и полное бездорожье, огромные валуны, по размерам не уступающие БМП…. По пути встретили подорвавшуюся «Шилку» и две сгоревших, ещё дымящихся, БМП. Река Хазара, петляющая многие километры, с многочисленными разветвлениями и притоками, – пока ехали, пересекли водные преграды семнадцать раз. В одно из таких пересечений, подъезжая, Журахужа увидел, что идущая впереди БМП застряла посередине реки. Потом узнал, что БМПэшка зацепилась днищем за ствол утонувшего танка. Майор, возглавлявший колонну (фамилию он не запомнил), – скомандовал подтолкнуть другой машиной. Журахужа взял правее, и благополучно перебрался. Выползая на противоположный, практически вертикальный склон, БМП-2 задрожала, как лихорадочная, ещё пару градусов, – и она опрокинется. Каким богам он тогда молился, сейчас уже и не вспомнить, – когда нос машины начал опускаться вниз, понял, что достиг вершины, и смахнул обильно текущий пот…. К месту боя подъехали часа в четыре-пять, начинало светать. Глазам предстала страшная картина: на небольшой площадке, с обеих сторон от реки, каждый камень был полит кровью. В нос ударил трупный запах, – афганское пекло быстро делало своё дело….. Майор приказал собирать убитых и грузить на БМП – по четыре сверху, и по два с двух сторон в десантное отделение. Искали раненых, которые были в ужасном состоянии: в большинстве случаев были оторваны руки или ноги. Усугубило ситуацию то, что в рюкзаке у каждого был запасной боекомплект для автоматов и мины, – прямые попадания разрывали на части…. По камням ступали осторожно: ходить по пролитой крови казалось кощунством. Журахужа пошел вдоль лежащих тел, – после афганской жары они были неузнаваемы. Друга Юнуса он узнал по галифе. Не желая верить, нашел в потайном кармашке гильзу, с запиской о личных данных, – так делали почти все, – там значились имя, фамилия, звание и адрес Юнуса Юсупова. Перехватило горло, подступили слезы. Не отвечая на вопросы подошедшего офицера, молча подал ему записку, и пошел к реке – захотелось умыться холодной водой. После этого стал помогать грузить убитых на свою машину. Голова кружилась, ноги заплетались, как у пьяного. Поднесли очередного убитого, и вдруг, в напряженной тишине тонко зазвучала музыка, напоминающая траурный марш. Журахуджа поднял глаза на ребят: решил, что это галлюцинация. Но парни тоже недоуменно смотрели по сторонам. Источник музыки обнаружили на руке убитого – электронные часы со множеством кнопок издавали свою мелодию. По этим часам они опознали комбата Александра Королёва…. Едва отъехали в обратный путь, – прилетели вертушки. Сесть им было негде, зависнув над БМП так низко, что почти касались машины, – перегрузили убитых и раненых в вертолёты. Нужно понимать, что все бойцы подразделения прослужили в Афганистане всего около месяца, и такая картина для молодых, практически необстрелянных ребят врезалась в память потрясением на всю оставшуюся жизнь…. Там служба пошла своим чередом. Потрясение от пережитого батальоном ощущалось повсюду: курящим не хватало выданных сигарет, подавленное настроение, разговоры, обрастающие подробностями боя – уцелевшие бойцы рассказывали о гибели товарищей. Рассказали, как уже раненый комбат вытаскивал из-под огня раненного радиста, укрывая его за большим камнем, сам продолжая командовать боем. В одну из перебежек к рации его настигла пуля снайпера, он упал…. Тогда и прозвучала в эфире фраза умирающего радиста: «Нет больше Примы 27…» 8 мая группа бойцов отправилась на разведку. Вечером командир решил остаться в засаде в пустующем кишлаке, – какое-то внутреннее чутьё сработало. Рано утром к кишлаку подошел отряд духов, не ожидавших засады, численностью 200 человек. Завязался бой, – все 200 остались лежать под стенами кишлака. Позже командир получил взыскание: почему не взяли в плен, почему положили всех? А бойцы немного воспрянули духом: 9 мая мы отомстили за своих ребят! – Я не могу рассказывать об этом бое без слез, вообще не люблю из-за этого рассказывать, но об этих ребятах надо знать и помнить. Пусть Аллах хранит их покой. Я никогда не забуду эту трагедию. Надо, чтобы об этом знали и помнили люди...
© Copyright: Оленька Лазарева, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
