Рабиндранат Тагор
Рабиндранат Тагор: Секрет великой победы | История | ИноСМИ ...
inosmi.ru/history/20150510/227940970.html
10 мая 2015 г. - Рабиндранат Тагор скончался в августе 1941 года, вскоре после ... Однако на страницах «Писем о России» мы видим ранние указания ...
Рабиндранат Тагор в СССР Rabindranath Tagore in USSR
youtube.com›watch?v=LieNvZLGtc4
Тагор Рабиндранат. Письма о России
indostan.ru›biblioteka/3_2874_0.html
Тагор Рабиндранат. Письма о России. Пер. с бенг. М. Кафитина. ... «Наконец, я прибыл в Россию. Все, что я вижу, — чудесно. Не похоже на другие страны. В корне отлично.
Крипалани Кришна - Рабиндранат Тагор, Читать книгу...
fanread.ru›Книги›4346483/?page=48
Вернувшись в Германию, Тагор вскоре отправился в Соединенные Штаты. На этот раз американская интеллигенция ... Может возникнуть вопрос, почему, несмотря на свое неприятие насилия, Рабиндранат приветствовал революцию в России, не...
Письма о России — Рабиндранат Тагор - LiveLib
https://www.livelib.ru/book/1000504763-pisma-o-rossii-rabindranat-tagor
Рейтинг: 3,5 - ;4 голоса
Книга «Письма о России» Рабиндранат Тагор. Москва. 1930 год. Прошло 13 лет после революции и свержения монархии. Теперь перед нами новая ...
К цивилизации
http://rupoem.ru/tagor/all.aspx
Все стихи на одной странице | Рабиндранат Тагор
rupoem.ru›Рабиндранат Тагор›Все стихи на одной странице
"После смерти ищите меня не на небе. а в сердцах живущих людей"
Руми
Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума и дымной мглы.
Забери свой камень, железо, поваленные стволы.
Современная цивилизация! Пожирательница души!
Возврати нам тень и прохладу в священной лесной тиши.
Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет,
Коров пасущихся стадо, тихие песни вед,
Пригоршни зерен, травы, из коры одежды верни,
Разговор о великих истинах, что всегда мы в душе вели,
Эти дни, что мы проводили, в размышленья погружены.
Даже царские наслаждения мне в тюрьме твоей не нужны.
Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что лечу,
Чтобы снова вернулись силы в сердце мое, хочу.
Знать хочу, что разбиты оковы, цепи хочу разъять.
Вечный трепет сердца вселенной хочу ощутить опять.
О, всеединство разума...
О, всеединство разума, духа и бренной плоти!
Тайна жизни, которая в вечном круговороте.
От века не прерывается, исполненная огня,
В небе игра волшебная звездных ночей и дня.
Вселенная воплощает тревоги свои в океанах,
В скалах крутых - суровость, нежность - в зорях
багряных.
Сплетенье существований, движущихся повсюду,
Каждый в себе ощущает, как волшебство и чудо.
Сквозь душу порой проносятся неведомых волн
колебания,
Каждый в себе вмещает вечное мироздание.
Ложе соединенья с владыкою и творцом,
Престол божества бессмертный ношу я в сердце моем.
О, красота беспредельная! О, царь земли и небес!
Я создан тобою, как самое чудесное из чудес.
Женщина
Ты не только творение бога, не земли порожденье ты,—
Созидает тебя мужчина из душевной своей красоты.
Для тебя поэты, о женщина, дорогой соткали наряд,
Золотые нити метафор на одежде твоей горят.
Живописцы твой облик женский обессмертили на холсте
В небывалом еще величье, в удивительной чистоте.
Сколько всяческих благовоний, красок в дар тебе принесли,
Сколько жемчуга из пучины, сколько золота из земли.
Сколько нежных цветов оборвано для тебя в весенние дни,
Сколько истреблено букашек, чтоб окрасить твои ступни.
В этих сари и покрывалах, свой застенчивый пряча взгляд,
Сразу ты недоступней стала и таинственнее стократ.
По-иному в огне желаний засияли твои черты.
Существо ты — наполовину, полувоображение ты.
Мужественная
Иль женщинам нельзя вести борьбу,
Ковать свою судьбу?
Иль там, на небе,
Решен наш жребий?
Должна ль я на краю дороги
Стоять смиренно и в тревоге
Ждать счастья на пути,
Как дара неба... Иль самой мне счастья не найти?
Хочу стремиться
За ним в погоню, как на колеснице,
Взнуздав неукротимого коня.
Я верю: ждет меня
Сокровище, которое, как чудо,
Себя не пощадив, добуду.
Не робость девичья, браслетами звеня,
А мужество любви пусть поведет меня,
И смело я возьму венок мой брачный,
Не сможет сумрак тенью мрачной
Затмить счастливый миг.
Хочу я, чтоб избранник мой постиг Во мне не робость униженья, А гордость самоуваженья, И перед ним тогда Откину я покров ненужного стыда. Мы встретимся на берегу морском, И грохот волн обрушится, как гром,— Чтоб небо зазвучало. Скажу, с лица откинув покрывало: «Навек ты мой!» От крыльев птиц раздастся шум глухой. На запад, обгоняя ветер, Вдаль птицы полетят при звездном свете. Творец, о, не лиши меня ты дара речи, Пусть музыка души звенит во мне при встрече. Пусть будет в высший миг и наше слово Все высшее в нас выразить готово, Пусть льется речь потоком Прозрачным и глубоким, И пусть поймет любимый Все, что и для меня невыразимо, Пусть из души поток словесный хлынет И, прозвучав, в безмолвии застынет.
И много других прекрасных стихов Тагора:
http://rupoem.ru/tagor/all.aspx
<…>После того как мы прожили некоторое время у реки, мой брат Джоти поселился в отдельном доме в Калькутте, на Шодор-стрит, около музея. Я по-прежнему жил у него. Продолжая писать свой роман и «Вечерние песни», я пережил глубочайший внутренний переворот.
Однажды в позднее пополуденное время я расхаживал по террасе нашего дома в Джорашанко. Солнце зашло, и сияние закатного неба, смешиваясь с бледными сумерками, придавало наступившему вечеру особую, изумительную привлекательность. Даже стены соседнего дома, казалось, сияли новой красотою. «Какая сила совлекла с мира повседневных вещёй покров обыденности? — думал я. — Магия вечернего освещёния? Нет!» И вдруг я увидел, что то просто была красота вечера, вошедшая в меня; в его тенях стушевалось моё «я». В блеске дня «я» господствовало безудержно; всё, что я воспринимал, было пронизано, окутано им. Теперь оно отступило в сторону, и я мог созерцать мир в его истинном облике. А в этом облике — обыденности нет и следа: он исполнен красоты и радости. С тех пор я неоднократно повторял опыт сознательного подавления своего «я» и созерцания мира как бы со стороны и неизменно бывал вознаграждаем ощущением своеобразного наслаждения. Я припоминаю также, что однажды я пытался объяснить одному из наших домашних, как можно увидеть мир в его подлинном виде и как при таком видении становится легко на душе — но, кажется, без успеха.
Затем я увидел нечто, что потом не переставал уже видеть всю свою жизнь.
Конец Шодор-стрит и деревья на участке Фри-скул напротив были видны из нашего дома на этой улице. Однажды утром я стоял на веранде и смотрел в ту сторону. Солнце в это время подымалось за покрытыми листвою вершинами деревьев. Я всё смотрел — и вдруг как бы пелена упала с моих глаз: весь мир передо мною омыт был чудесным сиянием и со всех сторон вздымались волны радости и красоты. Сияние это мгновенно пронизало складки печали и уныния, собравшиеся на моём сердце, и наводнило его безбрежным светом.
&&&&&&&
В своих воспоминаниях Рабиндранат Тагор отмечает столь яркие поэтические переживания, что сила их воздействия оказала необычайное воздействие на его юную душу. Вот начало этого удивительного состояния: - "В этом скромном доме в самом центре быстро разрастающегося города юный поэт впервые пережил особое духовное откровение. Однажды утром он стоял на веранде, наблюдая, как восходящее солнце поднимается над кронами деревьев в конце лужайки. "Внезапно, — рассказывает он, — словно пелена спала с моих глаз, и я ощутил, что мир купается в удивительном сиянии, и волны красоты и радости накатываются со всех сторон… Невидимая ширма банальности, стоявшая меж мною и всеми вещами и людьми, вдруг исчезла, и их первозданное величие наполнило мое сознание..." Силой и красотой чувств можно понять то, что доступно редко кому в этом иллюзорном мире.
&&&&&&&
В тот же день стихотворение «Пробуждение потока» излилось бурным каскадом. Оно было уже мною закончено, но зрелище радостного мира, открывшееся мне, не прерывалось падением занавеса. И стало так, что ни один человек и ни одна вещь не казались мне обыденными или уродливыми. Особенно удивителен был случай, произошедший в тот же день или днем позже.
Иногда меня навещал один чудак, который задавал мне разного рода наивные вопросы. Однажды он спросил: «Видели ли вы, господин, Бога своими собственными глазами?» Мне пришлось признаться, что нет; он же в ответ заявил, что видел. «Что же вы видели?» — спросил я. «Он кипел и бурлил перед моими глазами!» — был ответ. Легко себе представить, что беседы с подобным посетителем не могли быть всегда притягательны. Кроме того, я в то время был совершенно поглощен писанием стихов. Но всё же мне не хотелось оскорблять безобидное существо, и я не отказывал ему в разговоре.
На этот раз, когда он явился, я был обрадован его приходом и сердечно его встретил. Одеяние чудачества и придурковатости как бы соскользнуло с него, и тот, кого я радостно приветствовал, оказался нисколько не ниже меня, мало того — близким мне. Не найдя в себе ни каких-либо следов досады по поводу его прихода, ни ощущения бесполезной траты времени, я исполнился сильнейшей радости и почувствовал, что избавился от каких-то пут лжи, причинявших мне дотоле ненужные неудобства и страдания.
Когда я стоял на балконе, походка, фигура, лицо каждого из прохожих, кто бы он ни был, казались мне небывало чудесными — игрой катящихся волн мирового моря. С детства я видел одними только глазами, но тогда я стал видеть всем своим сознанием. Я уже не мог видеть в двух улыбающихся юношах, беспечно идущих своей дорогой, обняв друг друга, нечто мгновенное и преходящее; сквозь них прозревал я в бездонной глубине мира неистощимый источник вселенской радости, из которого бесчисленные лучи смеха брызжут во все концы. До того я никогда не замечал игры линий, всегда сопровождающей малейшее движение человека; теперь я был вдруг зачарован музыкою ежемгновенного движения человеческого тела. Притом я видел каждое из этих движений не как отдельное, а как часть того изумительно прекрасного великого танца, что колеблет в это именно мгновение весь человеческий мир на всей земле, проникая во все жилища, во все многообразные действия и потребности людей. Двое друзей радостно хохочут, мать ласкает своего ребенка, корова трется боком о другую и лижет её, — во всем этом есть неизмеримость, которая предстаёт моему духу потрясением, граничащим с болью. Когда я писал об этом времени,
Открылось утром сердце ненароком
И влился мир в него живым потоком.
то не было поэтическим преувеличением. Пожалуй, вернее будет сказать, что у меня не хватало сил выразить всё, что я чувствовал тогда.
Некоторое время я прожил в этом самозабвенном состоянии блаженства. Затем мой брат решил пожить в дарджилингских горах. Тем лучше, подумал я. На гордых вершинах Гималаев я глубже загляну в то, что открылось мне на Шодор-стрит, или, по крайней мере, увижу Гималаи в свете моего нового дара видения.
Но победа осталась за малым нашим домом на Шодор-стрит. Когда, взобравшись на горы, я огляделся вокруг, я заметил, что потерял свою новую силу зрения. Моя ошибка, видно, была в том, что я воображал, будто можно получить что-нибудь существенное непосредственно извне. Как бы высоко ни вздымался к небу Царь гор, среди его даров может ничего не найтись для меня, меж тем как Деятель может даровать откровение вечности и в самом грязном переулке и в едином мгновении времени.
Я блуждал среди кедров, я сидел у водопадов и купался в водах, я созерцал величавую вершину Кинчинджунги при безоблачном небе, но того, что надеялся найти в этих прекрасных пейзажах, я не находил. Я пришел, чтобы глубже проникнуть в То, но мне не дано было более его видеть. Пока я с изумлением глядел на алмаз, крышка внезапно закрылась, и я продолжал смотреть на заключавший его ларец. Но как бы ни была привлекательна его отделка, я уже не считал его просто пустым ларцом.
«Утренние песни» были закончены; их последний отголосок замер в том «Эхе», которое я написал в Дарджилинге. Это стихотворение, по-видимому, настолько непонятно, что двое из моих друзей держали пари насчет действительного его смысла. Отчаявшись, один из них тайком пришел ко мне за разгадкой. Я сомневаюсь, чтобы моя помощь могла обеспечить бедняге выигрыш. Единственным моим утешением было то, что никто из них, надо думать, не проиграл этого пари. Увы, те дни, когда я писал на редкость понятные стихи о лотосе или об озере, минули невозвратно...
Каждое утро, когда я открывал глаза, блаженно просыпающийся мир манил к себе, как товарищ по играм; раскаленное дневное небо во время долгих часов пополуденной сиесты увлекало меня из мира будней в свои пустынные скиты; а тьма ночи распахивала врата своих призрачных путей и уносила меня через все семь морей и тринадцать рек, через все пределы мыслимого и немыслимого, прямо в страну чудес.
Они чуют как бы классовым инстинктом, что основой советского хозяйства является общественная собственность, что именно эту основу надо расшатать, чтобы напакостить Советской власти».
На рубеже 40-50-х годов была нащупана базисная конструкция экономики социализма, так называемая, «двухмасштабная система цен». Самая эффективная в истории человечества, она прекрасно действовала на основе общественной собственности на средства производства. Прибыль (доход от производственной деятельности ) извлекалась из цены не промежуточного, как сейчас, а конечного продукта (товары народного потребления ). Цена на промежу точный продукт фактически была на уровне себестоимости изделий. Доход от производственной деятельности государство пускало на расширенное воспроизводство, на общественные фонды потребления и передавало трудящимся в форме регулярного централизованного крупного снижения цен на продукты и услуги.
И все!!! Вот такая простая, элегантная система. Она вся была нацелена на снижение себестоимости продукции, экономию затрат у потребителя, на снижение базовых потребительских цен. Все это поворачивало производителя к научно-техническому прогрессу. Отсюда колоссальное развитие фундаментальных наук, бурный всплеск изобретательства и рационализаторства. При снижении себестоимости продукции в одном месте волна эффективности пробегала по всей технологической цепочке. Интересы потребителя и производителя полностью совпадали!
Снижение цен, проводившееся регулярно при Сталине, было не просто благое действие нашего государства по отношению к гражданам, это структурный стержень экономической системы социализма.
По существу, «двухмасштабная система цен» представляла собой механизм самоликвидации товарно-денежных отношений. Не зря Сталин спустя всего 5-6 лет после начала ее полнокровного функционирования заговорил о близости перехода к прямому продуктообмену, даже Наркомат торговли был уже переименован в Наркомснаб. Цены ведь можно снижать лишь до отмирания денег, до реализации ленинского определения:
«Что касается социализма, то известно, что он состоит в уничтожении товарно-денежных отношений». Капиталисты, как частные товаропроизводители, это смогли сделать лишь внутри своих фирм. Мы же планировали это осуществить в масштабах всей страны».
Ну чо, мужики, рванём на заработки?
Исландия будет платить 5000 Евро в месяц иммигрантам , взявших в жены исландских девушек.
В Исландии катастрофическая демографическая ситуация – женщин здесь практически в два раза больше, чем мужчин. Понимая, что такими темпами остров скоро превратится в царство амазонок, правительство Исландии приняло решение выплачивать по 5000 евро каждому иммигранту, который возьмет в жены местную девушку. Отметим, что коренных исландских мужчин трудно привлечь таким предложением, ведь средняя зарплата здесь составляет 10 800 евро и вступать брак еще ради 5000 никто не горит желанием. Кроме этого, по данной программе подразумевается автоматическое получение гражданства. Так что, если Вы мужчина и у Вас есть желание перебраться жить в богатую страну и найти себе там роскошную исландку – дерзайте!
https://auto.mail.ru/forum/topic/nu_cho_muzhiki_rvanjom_na_zarabotki/
Другие статьи в литературном дневнике:
