Александр Пелевин 4Поплавский опять улыбнулся. – Зачем я вам всё это рассказываю? Вы же читали. – Хочется услышать это и от вас. Слушайте… – Хромов замялся. – А как она с вами разговаривает? – Мыслями. – То есть? Что-то вроде телепатии? – Она посылает мне мысли прямо в голову. Иногда они звучат прямо её голосом. У неё очень красивый голос, певучий, с металлическим отливом. – А на каком языке она с вами говорит? – Вы не понимаете. – Он мотнул головой. – Она посылает сигнал на своём языке, но она умеет трансформировать его в мыслеобразы, которые потом раскрываются в твоём сознании уже на понятном тебе языке. Хромов сделал ещё один глоток кофе – он уже совсем остыл. – Хорошо, – продолжил он. – А вы не задумывались, почему она разговаривает именно с вами? Поплавский повёл плечами. – Понятия не имею. Просто выбор пал на меня. Не думал об этом, да это и не так важно. – Хорошо, хорошо… – Хромов задумался. – Вас тут персонал не обижает? – В смысле? Нет, нет, всё хорошо… ваша Зинаида Петровна похожа на директора нашей школы, а в остальном всё хорошо. – У вас были проблемы в школе? – Можно и так сказать. – Поговорить о них не хотите? – Я бы поговорил об этом позже. Хромов посмотрел в окно, потом снова на Поплавского, устало улыбнулся ему и сказал: – Так вот, Эдуард, я сейчас скажу вам вещь, которую всегда говорю всем моим пациентам. Слушайте внимательно. В том, что вы здесь, нет ничего плохого. Как и нет ничего плохого в том, чтобы быть, как вы говорите, психом. Болезни нужно лечить. Когда у вас болит нога, вы же идёте к врачу лечить ногу? А когда болят мозги… Моя дочь рассказывала, как учительница сказала ей, цитирую: «Вот в наше время не было никаких психотерапевтов, и ничего, выросли нормальными». Я тогда очень долго смеялся, потому что… А с чего вы взяли, что выросли нормальными? Поплавский усмехнулся, его глаза оживились. – Вокруг нас, – продолжил Хромов, – каждый день ходят сотни, тысячи больных. Напрочь отбитых, совершенно двинутых. Они думают, что они нормальные. Они даже не собираются лечиться. Они говорят: у меня всё хорошо, я не псих. При этом почти каждый – травмированный, с тревожным расстройством, с депрессией, с паническими атаками. Люди сходят с ума. Тихо, в своём уголке. Пограничники, биполярники, которые ничего не знают о себе. И никто об этом не знает. У тебя плохое настроение? Развейся, ты просто сам себя накручиваешь – говорят тебе. Знаете, был один парень, у него всё время было очень плохое настроение. А друзья говорили ему: да брось ты, просто надо отвлечься, сходи погуляй, и всё пройдёт. Ну, он сходил погулять в лес и повесился. – У меня всё в порядке с настроением, – развёл руками Поплавский. Хромов кивнул. – И поэтому вы пошли в Пулковскую обсерваторию и стали кидаться на людей. – Я сделал то, что должен был. – Хорошо. – Хромов устало улыбнулся. – Пока что мы, пожалуй, закончим. Я жду вас сегодня в пять часов вечера, сделаем пару тестов и поговорим о вашем лечении. Зинаида Петровна! Дверь открылась, и в проёме снова появилась медсестра. остановился – Как это случилось? При каких обстоятельствах? Поплавский слегка улыбнулся уголком рта. – Хотите докопаться до травмирующих обстоятельств? Выяснить, что привело меня к тому, что я поехал крышей? Насилие, потеря близкого, шокирующее происшествие? Нет. Она просто стала говорить со мной. Ночью 15 ноября. Я засыпал у себя в кровати, и она стала говорить. – И что она говорила? – Она рассказала, что её зовут Онерия. Она живёт в Городе Первого Солнца. Она дочь воина из императорской гвардии. Пишет стихи, поёт песни и выступает на сцене. И что её город окружён пустынниками и скоро падёт. – Как вы ощущали это? Это был голос? – Нет, нет… – Поплавский снова заговорил быстрее и замахал руками. – Я же рассказал вам, почему вы ничего не помните… Это мыслеобразы. Я не слышал это. Оно появлялось в моей голове. И оформлялось в моих мыслях её голосом. Слово за словом, фраза за фразой… Как будто просто впихиваешь в другого человека свои мысли. И они появляются в голове. – Примерно понимаю. То есть вы осознаёте, что это происходит сугубо в вашей голове? – Ну конечно! Это же очевидно! Было бы странно, если бы я слышал её голос – тогда бы его слышали и другие, верно? Хромов перестал крутить в пальцах ручку и на секунду запнулся. Он не знал, что сказать. Ему показалось, что это действительно самая логичная мысль – даже ему в голову такой бы не пришло. – Эм… Да, тут уж вы точно правы, – сказал он после недолгого молчания. Поплавский наклонил голову вперёд, и его голос стал ещё быстрее и сбивчивее. – Знаете, через несколько месяцев я стал понимать, зачем она это делает. Точнее, догадываться. Я могу быть неправ. Но мне кажется, что она просто использует мою голову, – он постучал указательным пальцем по виску, – как дневник. Просто записывает сюда все свои мысли, чтобы не забыть. Чтобы оставить их хоть в чьей-то памяти. Рассказывает, что с ней происходило, и записывает прямо сюда. – Он снова постучал по виску. – Понимаете? Как в дневник или… как на диктофон. – И поэтому вы решили записывать это в ЖЖ? – Да. Чтобы это точно не забылось. – А как, по-вашему, она, м-м… Записывает свои мысли в вашу голову? Поплавский пожал плечами. – Не знаю. Может, у неё есть какое-то специальное устройство. Может, на их планете эта способность в порядке вещей. – И вы никак не можете ей ответить? – Нет, конечно. Я же не умею посылать свои мысли в чужие головы. Тоже логично, подумал Хромов. Удивительно логично. - Остановись, голубчик, – говорит он мне. – Перестройся на глобальные интересы. Тогда всё локальное будет совершаться чудесным образом. Проблема-то в том, что человек пытается разрешить свою локальную проблему в пользу своих корыстных интересов. Но за этим следует кризис , и поэтому кризис сейчас везде : и экономический кризис, и медицинский кризис, и педагогический (пытаются там искать новые методики обучения и бесполезно – не найдут, потому что воспитание правильное – оно телепатическое – от души к душе). Принцип диссонанса и резонанса. А после кризиса, который стараются сейчас разрешить в пользу опять-таки локальных интересов, возникает катастрофа, то есть человека устраняют как мешающее существо или парализуют или усыпляют – как угодно. Да вообще вся проблема в том, что мы потеряли магический дар. В чём он заключается? Можно нам перейти от рукотворчества к мыслетворчеству, но проблема в том, что мысль должна вначале формироваться телепатически, а потом уже выражаться в языке, а у нас же наоборот – язык формирует мысль, отсюда и мысль потеряла магический дар.
Спер у Алисы Н. © Copyright: Андрей Ганюшкин, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике: |
