В исповедальной тишине,
когда и звука не родится,
когда качается в окне
рябины ветвь большою птицей,
я слышу горестный мотив,
о вас, друзья, приходят строки.
Они нужнее всех молитв
мне в этот вечер одинокий.
Мои прекрасные друзья,
мои бесценные собратья!
Как жаль, что мне теперь нельзя
Ни обогреть вас, ни собрать вас...
Спасибо вам, что были вы,
спасибо вам, что вы остались
где, у Великой и Псковы
мы псковским вечером встречались.
Как опустел без вас наш круг!
Как будто меньше света стало.
Когда навек уходит друг,
ты понимаешь, как нас мало...
О Вика, русская княжна!
О Слава, добрый сердца рыцарь!
Я в этой жизни не одна,
и продолжает сердце биться,
но как-то глуше и грустней...
Луна на снег роняет блики,
и всё отчётливей при ней
видны друзей ушедших лики.
И память, медленный обряд
верша, скользит за ними взглядом,
а двое молча говорят,
чтоб мы любили тех, кто рядом...
