Э. Лимонов о ленинском национализме21 января 1924 года в 6 часов 50 минут вечера в Горках от кровоизлияния в мозг умер Владимир Ильич Ульянов/Ленин. В России о нем написаны миллионы книг, ос вещающих детали его биографии, огромными тиражами изданы его сочинения. Но знаем ли мы Ленина? Если верим совершенно глупой версии об «интернационализме» (вариант — «жидовизме») Ленина, «преодоленном» Сталиным, значит нет. Ведь с самого начала своей революционной деятельности Ленин являлся носителем националистической по сути доктрины, и именно органическое объединение в этой уникальной личности идеи социалистической революции с идеей геополитического могущества России привело партию большевиков к победе. Ленинский национализм действительно не имел ничего общего с беспомощным мычанием тогдашних крайне правых, «союзов русских народов» и т.п. (кстати, половина их лидеров, типа Пуришкевича, были английскими агентами). Ленин был последователем идеологии русского национального социализма, начало которой положил гениальный Герцен (не зря Ленин указывал именно на него как на основателя русского революционного движения), и которая была развита в дальнейшем народниками, Бакуниным и Ткачевым. Противники Ленина указывали на это еще в самом начале его деятельности — уже в 1903 году Плеханов обвиняет Ленина в бакунизме, а в 1906 году меньшевик Мартынов заявляет, что «Ткачев и Бакунин писали о восстании именно то, что сейчас говорит нам Ленин». И после революции основатель советской исторической школы Михаил Покровский не скрывал, что «определенные элементы русского революционного движения 60-х и 70-х годов были включены в ленинскую тактику... На русской почве существовали примеры, которых Ленин не стеснялся и на которые он указывал как на стоящие подражания». В первую очередь Покровский имел в виду величайшего и не осознанного до сих пор русского революционера Петра Ткачева, которого он со всеми основаниями называл «первым Большевиком». Национализм Ткачева, унаследованный Лениным, исходил из формулы «Льстящий своему народу не уважат его» и преследовал цель революционного воскрешения павшей русской нации. Ткачев расценивал облик русского народа, живущего под властью царизма, как весьма печальное зрелище, его единственными качествами являлись услужливость, рабские инстинкты, лицемерие, хитрость. Только революционная элита, придя к власти насильственным путем, могла, по Ткачеву, избавить русский народ от тяжелого наследия рабства и унижения и заставить его реализовать свой великий потенциал. Ленин, претворивший этот принцип в жизнь, писал в 1920 г.: «Самая плохие черты русского характера проявляются в его слабости и бесхарактерности. Важно не только начать, но и продолжить; в этом-то мы не сильны. Только с помощью длительного обучения, через дисциплинированную пролетарскую борьбу против всякого колебания, только через такую твердость можно заставить русские трудящиеся массы избавиться от этой дурной привычки». Узколобые идиоты ставят в вину Ленину «интернационализм». Ткачев также строго отрицал принцип национальности, несовместимый с идеей социалистической революции. Но дело в том, что сама эта революция мыслится им как исключительно русское геополитическое дело, распространяющееся на всю территорию Российской империи. Ярче всего русский, имперский характер интернационализма Ткачева (и Ленина!) проявился в его категорическом отрицании возможности украинской независимости. Социалистическая революция — это сугубая прерогатива русского народа, осуществляющего в ней свои имперские чаяния. Ленин был действительно лучшим учеником Маркса и Энгельса, потому что единственный воспринял марксизм во все его полноте, не только как теоретические доктрины, на фундаментальном уровне, но и как блистательную возможность для применения realpolitik на уровне оперативном. Как и для Маркса с Энгельсом, прекрасно сочетавших социализм с революционным немецким национализмом (почитайте их политические статьи!), «диалектика» для Ленина означала не только философский термин, но и лучший способ оправдать любой тактический маневр. Ленин гениально применил марксизм к России и совершил невозможное, с точки зрения его основателей, — социалистическую революцию в отсталой азиатской стране. Один пример: в своем завещании Ленин, удивив многих, назвал Бухарина «плохим марксистом». Всю правоту этого утверждения подтвердил отличный знаток практической диалектики Сталин, легко поборовший «книжного» марксиста Бухарина. Впрочем, Ленин обращается не только к Марксу — его, как и Ткачева, привлекают идеи германского социалиста Фердинанда Лассаля, основателя линии национального, государственного социализма. Именно у Лассаля Ленин заимствует идеи предельного этатизма, крайне негативного отношения к либералам («великой заслугой Лассаля — пишет Ленин в 1899 г. — было превращение рабочего класса из приложения к либеральной буржуазии в самостоятельную политическую партию»), и, что самое главное, идею авторитарного подхода к партийному лидерству. Эпиграфом к своей программной работе «Что делать?», вышедшей в 1902 г., Ленин ставит слова Лассаля «Партия укрепляется тем, что очищает себя». Впоследствии идея Лассаля о необходимости систематических чисток в социалистической партии была воплощена генсеком Сталиным. «Ситуация нашей страны совершенно уникальна. Она не имеет ничего общего с ситуацией в какой бы то ни было западноевропейской стране» — писал Ткачев в открытом письме Энгельсу. Ленин поставил своей задачей доказать западным социал-демократам, что именно России принадлежит роль центра грядущего социалистического мира. Сделать это было невозможно, не обратившись к большинству русской нации — националистически настроенному крестьянству. Делая это, Ленин осуществляет ход, еретический с точки зрения марксизма, но не с точки зрения русской социалистической традиции. О крестьянском характере социалистической революции в России писали и Герцен, и Михайловский, и Бакунин. Да и в самой личности Ленина был силен «Керженский Дух, игуменский окрик в декретах», как писал гениальный Клюев. Сам товарищ Троцкий однажды подметил, что характер Ленина соответствует великоросскому крестьянскому типу. Не следует забывать и о том, что большевизм завоевал своих основных сторонников именно в Великороссии (меньшевики — в основном на Кавказе), а большинство его лидеров принадлежали к русскому дворянству, в то время как почти все лидеры меньшевиков были выходцами из класса буржуа. Возможно, именно поэтому большевики, презиравшие буржуазию, стремились к социалистическому обществу, тогда как меньшевики приветствовали наступление капиталистической демократии. Сама теория двух стадий революции — на первой происходит яростное разрушение старого порядка и уничтожение ее врагов, на второй сила деструкции обуздывается и строится новый порядок, основанный на здоровом народном консерватизме — была зысказана еще в последних работах Герцена и тщательно разработана Ткачевым в книге «Народ и революция». Большевизм идеально воплотил в жизнь не «абстрактные сионские догмы», а идеи одних из самых достойных людей в России XIX века. Революции никогда не происходят сами по себе. Ленин был наш. Национал-большевикам надо досконально изучать его идеи и его дела. И надо еще и еще раз вспоминать слова Сталина, сказанные им вскоре после смерти Ленина: «в 1906 году на Стокгольмском съезде ..я впервые увидел Ленина в роли побежденного... В речах некоторых делегатов сквозили усталость, уныние. Помнится, как Ленин в ответ на такие речи едко процедил сквозь зубы: "Не хныкайте товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы". Ненависть к хныкащим интеллигентам, вера в свои силы, вера в победу — вот о чем говорил тогда с нами Ленин... Не хныкать по случаю поражения — это та самая особенность в деятельности Ленина, которая помогала ему сплачивать вокруг себя преданную до конца и верящую в свои силы армию». © Copyright: Дер Тойфер, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
