И снится мне: нема и холодна,
я жду рассвет над крышами Парижа.
Но темень туч спускается всё ниже,
и кажется – сегодня я одна
молю о солнце в этой тишине,
когда бульвары спят, и воздух влажен,
и нет надежды вырваться, и даже
нет никого, кто вспомнит обо мне.
А ведь когда-то я была живой,
весёлой, очарованной стихами,
но стала за грехи – унылый камень,
заплаканный водою дождевой.
Не одолеть отложенную смерть
уродливой горгулье Нотр-Дама,
не выдохнуть простое слово «мама».
Не вытолкнуть из сердца.
Не посметь.
