Виктор Пелевин. Empire V. Industrial exemption.
- Сейчас что, такая мода — одеваться под Тома Сойера?
— Что значит — под Тома Сойера?
Я посмотрел на её стиранную чёрную футболку. Потом на её тёмные штаны — когда-то они тоже, видимо, были чёрными. Потом на ее кроссовки.
— Ты как будто собираешься красить забор.
Это, конечно, был удар ниже пояса — девушкам такого не говорят. Во всяком случае, я искренне надеялся, что это удар ниже пояса.
— Ты считаешь, я плохо одета? — спросила Гера.
— Ну почему плохо. Рабочая одежда — это нормально. Тебе даже идёт.
Просто в современной городской стилистике…
— Подожди-ка, — сказала она, — ты действительно думаешь, что это на мне рабочая одежда? А не на тебе?
Мой пиджак был разорван и в нескольких местах испачкан сажей, но и в таком виде я был уверен в безупречности своего наряда. Вся комбинация — пиджак, брюки, рубашка и туфли — была куплена мной в «LovemarX». Я полностью позаимствовал её с манекена, выставленного в торговом зале — кроме носков, которые купил отдельно. Приобретая готовые комплекты с манекенов, я научился маскировать свою гламурную несостоятельность. Метод работал: Бальдр лично одобрил этот наряд, сказав, что я одет как гренландский пидор во время течки.
— Скажем так, — ответил я, — для работы в огороде я бы оделся по-другому. Одежда — это все-таки ритуал, а ритуалы надо уважать. Это демонстрация статуса. Каждый должен одеваться в соответствии со своим положением в обществе. Таков социальный кодекс. Мне кажется, вампир — это очень высокий статус. Не просто очень высокий, а самый высокий. И наша одежда должна ему соответствовать.
— А как одежда отражает социальный статус?
Пора было показать, что я тоже владею дискурсом.
— Вообще-то во все эпохи действует один и тот же простой принцип, — сказал я, — который называется industrial exemption. Одежда демонстрирует, что человек освобожден от тяжелого унизительного труда. Например, длинные рукава, спадающие ниже пальцев. Типа Lady Greensleeves — знаешь песню?
Она кивнула.
— Понятно, — продолжал я, — что дама, которая носит такую одежду, не будет мыть кастрюли или кормить свиней. Сюда же относятся кружева, которые окружают кисти рук, нежнейшая обувь на каблуке или с загнутым носом, различные подчеркнуто нефункциональные детали костюма — панталоны буфф, гульфики, всякие излишества. Ну а сегодня это просто, э-э-э… дорогая одежда, подобранная со вкусом. Такая, по которой видно, что человек не занимается окраской заборов.
— С теорией правильно, — сказала Гера. — Ошибка с практикой. Твоя офисная униформа вовсе не показывает, что ты освобожден от унизительного труда по окраске заборов. Наоборот. Она сообщает окружающим, что в десять утра ты должен прибыть в контору, представить себе ведро краски, и до семи вечера красить воображаемый забор внутри своей головы. С коротким перерывом на обед. И твой старший менеджер должен быть доволен ходом работы, о котором он будет судить по выражению оптимизма на твоем лице и румянцу на щеках…
— Почему обязательно… — начал я.
— Какой ужас! — перебила она. — И это говорит вампир? Рама, ты одет как клерк перед интервью с нанимателем. У тебя такой вид, словно в твоем внутреннем кармане лежит сложенный вчетверо листок с резюме, и ты не решаешься взять его в руки, чтобы перечитать, потому что твои ладони потеют от ответственности, и ты боишься, что буквы расплывутся. И ты делаешь замечания мне? Да ещё в день, когда я ради торжественного случая специально одела нашу национальную одежду?
— Какую национальную одежду? — спросил я оторопело.
— Национальная одежда вампиров — чёрный цвет. А стиль industrial exemption в двадцать первом веке — это когда тебя не волнует, что о твоем пиджаке подумает капитан галеры, где ты прикован к веслу. Все остальное — это производственная одежда. Даже если ты носишь «Ролекс».
Кстати сказать, особенно если ты носишь «Ролекс».
Другие статьи в литературном дневнике:
