***Владимир Храмцов. Вариации на тему Рока
ПРОЛОГ
При жизни ее печатали мало. В Праге - журнал "Воля России", в Париже - журнал "Современные записки" и газета "Последние новости"... Эти периодические издания были чуть ли не единственной ее опорой. Однако...
Она знала, что в грядущем будут знать лишь великую поэтессу Цветаеву и пророчила себе славу. Еще в 1913 году, в Коктебеле, она написала такие строки:
Настанет свой черед.
В ее словах вообще было что-то демоническое, приводящее в трепет, роковое, как нож гильотины:
...(Не черным-черна Ночь, черна -черным! Оболочки радужной Киноварь, кармин - Расцедив сетчаткою Мир на сей и твой - Больше не запачкаю Ока красотой)...
Вспоминая о своих встречах с Цветаевой, Арсений Тарковский писал:
"Она была страшно несчастная, многие ее боялись. Я тоже - немного. Ведь она была чуть-чуть чернокнижницей".
Чернокнижницей! Все равно, что ведьмой: и тех и других когда-то сжигали на кострах. За колдовство. За пророчества...
Трудно сказать, как бы отнеслась Церковь (например, в XV-м веке) к ее стихам, многие из которых действительно можно считать пророческими. Но была одна история в жизни поэтессы достойная костра "святой инквизиции". Необыкновенная, сказочная, не допускающая земных формул история ее любви к поэтам Райнеру Мария Рильке и Борису Леонидовичу Пастернаку...
Все трое - они знали друг друга практически лишь по письмам и стихам...
* * *
Эта история любви началась в 1922 году, когда Пастернак прочел только что изданный Госиздатом сборник ее стихов под названием "Версты".
Коли милым назову - не соскучишься Богородицей слыву - троеручицей...
"Меня сразу покорило лирическое могущество Цветаевской формы кровно пережитой, не слабогрудой, круто сжатой и сгущенной, на запыхивающейся на отдельных строчках... Какая-то близость скрывалась за этими особенностями..." - напишет в своих воспоминаниях Борис Пастернак много лет спустя.
Цветаева жила теперь в Праге. Она эмигрировала не по политическим мотивам, но оставила любимую Россию из-за своего мужа - бывшего белогвардейца Сергея Эфрона, который, после долгого молчания, в 22 году наконец прислал ей письмо в Москву и сообщил свой адрес в Чехии.
Сраженный словом Пастернак написал Цветаевой воодушевленное письмо. Затем выслал в Прагу сборник "Темы и вариации"...
Повелевай, пока на взмах Платка - пока ты госпожа Пока - покамест мы впотьмах, Покамест не угас пожар.
...Цветаева, быть может только из деликатности, попробовала вникнуть в его стихи. Прочла. И - "...обожглась, обожглась и загорелась, и сна нет и дня нет. Только Вы, Вы один..." - писала она в ответ.
Так завязалась их многолетняя переписка...
Это через тридцать с лишним лет Бориса Пастернака будут знать во всем мире, как выдающегося русского поэта и "продолжателя благородных традиций великой русской прозы"; лишь в 1958 году весь мир прочтет его роман о Юрии Живаго, за который автор будет удостоен Нобелевской премии и... анафемы на родине. А тогда - в 20-х годах - поэт Борис Леонидович Пастернак был мало кому известен. Но Цветаева видела его будущее.
Так кто же она? Ясновидящая? Прорицательница?
"...(Кстати: внезапное озарение: Вы будете очень старым, Вам предстоит долгое восхождение,- пишет она в письме Пастернаку,- постарайтесь не воткнуть Регенту палки в колесо!)... А знаете, Пастернак, Вам нужно писать большую вещь. Это будет Ваша вторая жизнь, первая жизнь, единственная жизнь." Вот она - "палка в колесо Регенту" - роман "Доктор Живаго"!
Цветаева обращалась к нему в своих письмах на "вы" и не иначе, как - Пастернак: Он тоже не смел сказать ей "ты" до самой весны 1926 года...
В одном из писем своему другу Роману Гулю, Марина Цветаева написала, что ее сын Георгий или, как она его звала - Мур родился от Пастернака.
А ведь они встречались друг с другом лишь мимолетно: еще в Москве, на поэтических вечерах, и сказать, что до начала переписки они были знакомыми, - было бы преувеличением.
Настоящую поэзию (живопись, музыку - все гениальное) трудно, почти невозможно постичь сразу. Постичь, принять и полюбить с первого взгляда, с первого аккорда, с первой строчки... "Цветаева не доходила до меня", - будет вспоминать Пастернак. "Не доходила"!.. А теперь... теперь он был в нее влюблен. Она ему снилась...
Он поехал в Прагу. Но Цветаевой там не застал. Двумя годами позже они оба в одно и то же время приезжали в Берлин, но снова разминулись... Очевидно им было так суждено: знать друг друга лишь по письмам.
И вот настал 26-й год... Цветаева переехала жить во Францию.
Пастернак, после несостоявшихся встреч решил, что признается ей в любви... заочно.
Любимая - жуть! Когда любит поэт, Влюбляется бог неприкаянный. И хаос опять выползает на свет, Как во времена ископаемых.
"Ты моя безусловность, - напишет он ей в конце марта 26-го года. - Сильнейшая любовь на которую я способен, только часть моего чувства к тебе..."
С этих пор они стали говорить друг другу "ты"...
После этого признания, Пастернак еще с большим рвением торопился увидеться с ней. И спрашивал в письме: "Ехать мне к тебе сейчас или через год?.."
Цветаева отказалась от этой встречи. Она любила его - как друга, как поэта, как человека - любила бесконечной любовью души - Психеи, но страшилась "всеобщей катастрофы" - любви Евы.
"Что бы мы стали делать с тобой в жизни?" - спросит она когда-то Пастернака. " Поехали бы к Рильке" - ответит он.
К Рильке. В Швейцарию...
Райнера Мария Рильке иногда называли поэтом-отшельником. Он жил в Швейцарских Альпах, в своем небольшом замке под названием Мюзо. Рядом с ним не было никого за исключением слуг, "высшее общество" Рильке не привлекало. Он уже разменял шестой десяток и был в Европе достаточно знаменит, чтобы позволить себе рай одиночества.
Что ж, стены "шате де Мюзо" были надежной защитой от суеты окружающего мира, и, казалось, никто, ни одна посторонняя душа в этот замок уже не проникнет...
Если Борис Пастернак был для Марины Цветаевой равным, то этого нельзя было сказать о Райнере Рильке, который существовал для нее в поднебесье - неким божеством, был наравне с Гете - Орфеем явившемся в Германии. Пастернак тоже относился к Рильке, как к властелину поэтических тайн, как к гению. Еще студентом университета он делал попытки переводить на русский его стихи.
Отец Бориса - художник Леонид Осипович Пастернак был другом Рильке и вел с ним переписку. Однажды, в одном из писем немецкий поэт заметил, что стихи Бориса Пастернака достойны похвалы... Такое заявление знаменитости, не могло оставить равнодушным Пастернака и побудило написать письмо с искренним выражением любви и уважения к Рильке и его стихам.
В качестве обратного адреса Пастернак указал не только свою Москву, но и поселок Сен Жиль-сюр-Ви в Вандее, где в тот момент Цветаева отдыхала с детьми
В то время между СССР и Швейцарией не было почтовых отношений. Отправленное напрямую письмо могло попросту не дойти к адресату. Но у Пастернака были и другие и, возможно, более весомые причины общаться с Рильке через Францию... Он давно таил надежду познакомиться с Рильке. И хотел поехать к нему в Швейцарию вместе с Мариной Цветаевой.
В 22-м году Пастернак "в конверте" преподнес Цветаевой себя. Теперь - в 26-м - "подарил" ей Рильке ...
Рильке исполнил просьбу Пастернака без промедления и написал во Францию два письма русским поэту и поэтессе... Узнал родственные души! Словно умел видеть через расстояния.
"Касаемся друг друга. Чем? Крылами Издалека ведем свое родство. Поэт - один. И тот, кто нес его, Встречается с несущим временами".
Рильке - Рильке - Рильке... Цветаева давно мечтала познакомиться с ним. Но чтобы вот так, неожиданно, без ее участия, перед нею вдруг распахнулись ворота замка Мюзо?! Нет, это было выше и необыкновеннее любой мечты, заоблачнее любой сказки.
"Вы воплощенная поэзия. (...) Вы - то, из чего рождается поэзия и что больше ее самой - Вас", - пишет она "самому любимому на земле и после земли (над землей)" - Райнеру Мария Рильке, и словно задыхается от счастья; и слова ее будто бы и не слова, но стихия...
...Но внезапно - ответ: "...если вдруг я перестану сообщать тебе, что со мной происходит, ты все равно должна писать мне..." Да как же так! Это просьба о покое? Деликатный отказ? Это - нелюбовь?..
Durch alle Welten, durch alle Gegenden anallen Wegenden Das ewige Paar der sich - Nie - Begegnenden
Через все миры, через все края - по концам дорог Вечные двое, которые - никогда - не могут встретиться.
Это ее двустишие, обращенное к Рильке, могло прозвучать только на немецком...
Да нет же, она ошиблась! Он принял ее, всю - без остатка принял в свое одиночество и нежно благодарил ее за стихию:
"Марина, спасибо за мир!"...
Да только не мог он ей открыть одну свою тайну. Страшную тайну. По-настоящему страшную: Рильке был неизлечимо болен - белокровием. И поэтому не всегда мог вовремя отвечать на ее письма
И все же ему удалось убедить Марину в своей любви: вместе с очередным письмом он прислал ей "Элегию":
"Там, в мировой сердцевине, там, где ты любишь, Нет переходящих мгновений (как я тебя понимаю, женственный легкий цветок на бессмертном кусте, Как растворяюсь я в воздухе этом вечернем, который Скоро коснется тебя!)"
Убедил... Ну, теперь она сделает все, чтобы с ним встретиться!
"Райнер, я люблю тебя и хочу к тебе".
Она решила что непременно поедет к нему. Вот только справится с житейской суетой и - к нему! Конечно же сама. Конечно же без Бориса... "Прошлое еще впереди..."
А тем временем шли и шли лавиной любви и ревности письма из Москвы....
...Любимая - жуть! Когда любит поэт...
Что она могла теперь ответить Пастернаку? Он ей не снился. Он оказался лишним, добавочным, не вписанным в окоем....
Отныне, в этом мире существовал только Рильке. Но когда же наконец она увидит его.
Минула весна. Закончилось лето. Чтобы поехать к Рильке, нужны были деньги, но Марине приостановили выплату писательской стипендии. Свидание откладывалось на более поздний срок - на осень, а может быть, на весну следующего года. Рильке торопил ее:
"Весной? Мне это долго. Скорее! Скорее!.."
Лишь в середине сентября она наконец-то вырвалась из Вандеи и переехала жить в пригород Парижа - Бельвю и тут же послала Рильке открытку:
Дорогой Райнер! Здесь я живу. Ты меня еще любишь? Марина.
Но Рильке этих слов не прочел.
...Вечные двое, которые -никогда - не могут встретиться...
Он уехал из замка Мюзо. В небольшое путешествие. И с начала октября почти два месяца жил в Сьере, в гостинице под названием... "Бельвю". Затем он вернулся в Валь-Монт, но не в Мюзо, а в клинику, где и скончался 30 декабря 1926 года от лейкемии... "Прошлое еще впереди"?..
Она не совсем правильно цитировала стихи Рильке. Точнее было бы:
"Прошедшее еще впереди И лежат в будущем трупы..."
Цветаева знала, что ей не суждено увидеть Рильке. Потому что была... чернокнижницей?
" Я знаю себя: я бы не могла не целовать его рук, не могла бы целовать их(...) Борис, п(отому) ч(то) все-таки еще этот свет, Борис! Борис! Как я знаю тот. По снам, по воздуху снов..."
Это была судьба со своей неизбежностью. Это был Рок - как клеймо!
* * *
ЭПИЛОГ
В январе нового года, после долгого перерыва, Пастернак получил от Цветаевой письмо:
" Я тебя никогда не звала, теперь - время".
Марина приглашала его поехать вместе с ней в Лондон. Нить Ариадны не могла , не должна была оборваться. Марина не хотела смиряться с Роком Ей нужен был кто-то, кто заменил бы Райнера, кто связал бы Ариаднину нить. Но ее Райнер, ее Борис были "не от мира сего" и не для мира.
"Я тебя никогда не звала..."
Обращаясь к Пастернаку, она звала Рильке. Мертвого Рильке. И Пастернак понимал это.
Он не ответил на ее письмо и не поехал с ней в Лондон. Он все еще продолжал ее любить. Но, видимо, уже смирился с Роком, еще раз убедившись, насколько справедливыми бывают слова поэтов:
...Das ewige Paar der sish - Nie - Begegnenden...
...Вечные двое, которые -никогда - не могут встретиться...
© KHRAMTSOFF,97, Автор: Владимир Храмцов Источник: Литературный Web-журнал Аламан
© Copyright: Дарья Александрова 5, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
