Артур Шопенгауэр. Между страданием и скукой

На каждой ступени, освещенной познанием, воля является себе как индивидуум. В бесконечном пространстве и бесконечном времени человеческий индивидуум находит себя конечной и, следовательно, в сравнении с ними ничтожной величиной, ввергнутой в них; и вследствие их неограниченности он всегда обладает только относительным, никогда не абсолютным когда и где своего бытия, ибо его место и его век — конечные части бесконечного и безграничного. Его действительное бытие — только в настоящем, которого неудержимый бег в прошедшее есть постоянный переход к смерти, постоянное умирание; ибо прошедшая жизнь человека, за исключением некоторых ее результатов для настоящего и помимо запечатлевшихся в ней следов его воли, уже совсем покончена, умерла, и нет ее больше. Вот почему, с точки зрения разума, для него должно быть безразлично, из чего состояло это прошлое — из радости или горя. Настоящее же постоянно обращается под его руками в прошедшее, а будущее совсем неизвестно и всегда кратковременно. Таким образом, его существование, рассматриваемое даже только с одной формальной стороны, представляет собою вечное низвержение настоящего в мертвое прошедшее, вечное умирание. Если же взглянуть на него и с физической стороны, то очевидно, что подобно тому как наша ходьба есть, как известно, только постоянно задерживаемое падение, так и жизнь нашего тела — это лишь хронически задерживаемое умирание, все новая и новая отсрочка смерти; наконец, и деятельность нашего духа — это хронически отодвигаемая скука. Каждое дыхание отражает беспрерывно нападающую смерть, с которой мы таким образом ежесекундно боремся, — а через более значительные промежутки времени мы тоже боремся с нею каждым глотком пищи, каждым сном, каждым согреванием и т. д. В конце концов смерть должна победить, ибо мы — ее достояние уже от самого рождения своего и она только временно играет со своей добычей, пока не поглотит ее. А до тех пор мы с большим рвением и усердной заботой продолжаем свою жизнь, насколько это возможно, — подобно тому как возможно дольше и возможно больше раздувают мыльный пузырь, хотя и знают наверное, что он лопнет.

Если уже в бессознательной природе мы видели, что ее внутренняя сущность заключается в беспрерывном стремлении, без цели и отдыха, то при взгляде на животных и людей это становится для нас еще гораздо яснее. Хотеть и стремиться — вот вся их сущность, подобная неутолимой жажде. Основа же всякого хотения — это лишение, нужда, т. е. страдание, которому, следовательно, люди и животные подвластны уже изначала и по самой природе своей. Если же у человека не оказывается объектов хотения, потому что их сейчас же отнимает у него слишком легкое удовлетворение, то им овладевает страшная пустота и скука, — т. е. его существо и самая жизнь становятся для него невыносимым бременем. Таким образом, его жизнь качается, подобно маятнику, взад и вперед между страданием и скукой, на которые действительно разлагается в своих последних элементах вся жизнь. Это между прочим нашло себе замечательное выражение и в том, что когда человек отнес все страдания и муки в ад, — для неба не осталось ничего, кроме скуки.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 18.08.2022. Артур Шопенгауэр. Между страданием и скукой