Очищение культуры. Публикация 12 мая 1972 года Бродского вызвали в Отдел виз и регистрации ленинградской милиции и поставили перед выбором: эмиграция или тюрьмы и психбольницы. К тому времени Бродскому уже дважды приходилось проводить по нескольку недель в психиатрических больницах, что для него было намного страшнее тюрьмы и ссылки, а уж тем более – эмиграции. Он пытался максимально оттянуть день отъезда, но в СССР ожидали визита Никсона, поэтому всех неугодных старались выслать из страны как можно быстрее. 4 июня Бродский вылетел из Ленинграда в Вену. О своем пребывании в австрийской столице Бродский вспоминал: “Я очень ясно помню первые дни в Вене. Я бродил по улицам, разглядывал магазины. В России выставленные в витринах вещи разделены зияющими провалами: одна пара туфель отстоит от другой почти на метр, и так далее... Когда идешь по улице здесь, поражает теснота, царящая в витринах, изобилие выставленных в них вещей. И меня поразила вовсе не свобода, которой лишены русские, хотя и это тоже, но реальная материя жизни, ее вещность. Я сразу подумал о наших женщинах, представив, как бы они растерялись при виде всех этих шмоток. И еще одно: как-то я плыл из Англии в Голландию и увидел на корабле группу детей, ехавших на экскурсию. Какая бы это была радость для наших детей, подумалось тогда мне, и ее украли у них навсегда. Поколения росли, старели, умирали, ничего так и не увидев...” В Вене Бродского встретил Карл Проффер, преподававший в Мичиганском университете, и предложил ему стать в этом университете poet in residence. Бродский с удовольствием согласился. Это избавило его от массы размышлений. У него были и другие предложения – из Англии, Франции, но Мичиган был первым: “А, кроме того, я понял, что происходит довольно большая перемена обстоятельств. В том, чтобы остаться в Европе, был определенный смысл и шарм, но было бы и фиктивное ощущение продолжающейся жизни. И я подумал: если уж происходит перемена, то пусть она будет стопроцентная”. В неполные шестнадцать лет, закончив семилетку, Иосиф бросил школу (тому были две причины: во-первых, к нему придирался учитель-антисемит, во-вторых, надо было финансово поддержать семью) и стал учеником фрезеровщика на заводе. Потом он безуспешно пытался поступить в школу подводников, в течение нескольких лет работал помощником прозектора в морге областной больницы (надеялся впоследствии стать студентом медицинского института), истопником в котельной, матросом на маяке, рабочим в геологических экспедициях. В это время Бродский очень много читал – в первую очередь поэзию и философско-религиозную литературу, изучал английский и польский языки. Иосиф начал серьезно писать стихи в восемнадцать лет. “Пилигримы”, “Памятник Пушкину”, “Рождественский романс” – наиболее известные из ранних стихов Бродского. Для многих из них характерна ярко выраженная музыкальность. Он признавался во влиянии на его творчество поэзии Баратынского, Цветаевой и Мандельштама. В 1962 году Бродский встретил молодую художницу Марину (Марианну) Басманову. Тем же годом датируются его первые стихи с посвящением “М. Б.” – “Я обнял эти плечи и взглянул…”, “Ни тоски, ни любви, ни печали…”, “Загадка ангелу”. В 1963 году в газете “Вечерний Ленинград” появился материал под названием “Окололитературный трутень”, в котором поэта обвиняли за “паразитический образ жизни”. Было очевидно, что статья является сигналом к преследованиям и, возможно, к аресту Бродского. 13 февраля 1964 года поэта арестовали. На следующий день у него случился первый сердечный приступ. Всю жизнь у него было больное сердце, что вносило грустные нотки в его стихи, но не помешало ему оставаться заядлым курильщиком. Бродский много писал и на английском языке, получил широкое признание в научных и литературных кругах США и Великобритании, был удостоен Ордена Почетного легиона во Франции. Занимался литературными переводами (в частности, перевел на английский русские стихи коллеги по эмиграции, Владимира Набокова). В США Бродский в полной мере реализовал все те возможности творческого и карьерного роста, а также издательской активности, которые ему предложили двухсотлетняя демократия, сверхразвитые рыночные отношения и чрезвычайно мощная система поддержки университетского образования. Его исключительный творческий потенциал и эффективная система постоянного самообразования привели к быстрому освоению английского, при этом стихи и проза Бродского на этом языке стали таким же общепризнанным выдающимся вкладом в мировую культуру, как и его сочинения на русском. Он снял себе большой дом, предполагая место для родителей, но оказалось – зря. 12 раз они подавали заявление с просьбой разрешить им повидать сына, но даже после того, как Бродский перенес операцию на открытом сердце в 1978 году и нуждался в их уходе, им было отказано в выезде. Мать Бродского умерла в 1983 году, немногим более года спустя скончался отец. Оба раза Бродскому не позволили приехать на похороны. С началом перестройки в СССР стали публиковать стихи Иосифа Бродского и статьи о самом поэте. В 1990-х годах начали выходить книги. В 1995 году, когда мэром был Анатолий Собчак, поэту было присвоено звание Почетного гражданина Санкт-Петербурга. Бродский все откладывал приезд на родину – его смущала публичность этого события, излишнее внимание прессы. В 1990 году он женился на русско-итальянской переводчице Марии Содзани. С их общей дочерью говорил по-английски. http://therussianamerica.com/web_NEWS/articles/558/1/ © Copyright: Борис Рубежов Пятая Страница, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
