Вадим Смоляк
Я просил, умолял, поднимите мне веки,
А теперь опустить не могу.
Вдоль вокзала идут молодые калеки
Из больницы на том берегу.
Не стреляют деньжат, не поют в электричке,
Не вздыхают о горькой судьбе.
Их немного шатает, поди с непривычки
К неудобной трехногой ходьбе.
Так штормит капитанов, сошедших на берег,
Потопивших последний корвет.
Закатали калеки штаны, как на велик —
По колено. А велика нет.
Словно бездна зияет пустая манжета —
И смотреть, и не видеть грешно.
Вслед старухи плаксиво гнусят: «Как же это?
Кто же это родимых? За что?»
На обветренных лицах ни тени тревоги.
Их не гложут ни страх и ни гнев.
Это Бог вместо ребер потребовал ноги,
Обещая за каждую Ев.
Это Родина-бабка к себе призывает
Терпеливых увечных внучат.
Только слышится мне, будто «Цезарю аве!»
Костыли по асфальту стучат.
Другие статьи в литературном дневнике:
