12. 12. 2015
Евгений Блажеевский
*
Когда-нибудь настанет крайний срок,
Для жизни, для судьбы, для лихолетья.
Исчезнет мамы слабый голосок
И грозный голос моего столетья.
Исчезнет переплеск речной воды,
И пес, который был на сахар падкий.
Исчезнешь ты, и легкие следы
С листом осенним,
вмятым мокрой пяткой.
Исчезнет все, чем я на свете жил,
Чем я дышал в пространстве оголтелом .
Уйдет Москва – кирпичный старожил,
В котором был я инородным телом.
Уйдет во тьму покатость женских плеч,
Тех самых, согревавших не однажды,
Уйдут Россия и прямая речь,
И вечная неутоленность жажды.
Исчезнет бесконечный произвол
Временщиков, живущих власти ради,
Который породил, помимо зол,
Тоску по человечности и правде.
Исчезнет все, что не сумел найти:
Любовь любимой, легкую дорогу...
Но не жалею о своем пути.
Он, очевидно, был угоден Богу.
АНДРЕЙ ПУСТОГАРОВ
*
Текстили* вы мои, Текстили!
Оттого ли, что жил я в Подольске,
и меня электрички везли,
я перрон вспоминаю ваш скользкий.
И когда, проскочив поворот,
появлялся фонарь вожделенный,
в электричку врывался народ,
будто варвары лезли на стены.
Но привратный стихал скоро бой,
и, добычу закинув на полки,
возвращались устало домой
инженеры, фарцы, комсомолки.
Их встречал городок над рекой,
развозили автобусы в спальни,
в допотопный древлянский покой,
в быт простой, как рисунок наскальный.
И, как ясли - вола и осла,
укрывало их небо седое.
И провинция тихо спала,
как младенец под яркой звездою.
-------------
* станция Текстильщики Курской железной дороги
Другие статьи в литературном дневнике:
