в издание МГУ
Ты пишешь мне о том, что на земле
не все разлуки обещают встречу.
Как свет неярок, как неярок вечер
в застеленном снегами декабре...
Мне нравится бродить вдоль этих строк,
как по аллеям брошенного сада,
листвою шелестящего когда-то,
искать под снегом спрятанный листок...
Пройдёт ещё немало лет и зим,
и я пройдусь меж этих беглых строчек,
узнав до боли мне знакомый почерк,
остановлюсь под деревом седым,
и мысль мелькнёт, явившись невзначай,
что истина по сути непреложна,
что слово, всуе сказанное, ложно...
"Люблю тебя!"
- А ты не отвечай...
Не говори любви:"Прощай"
с святой улыбкой Моны Лизы.
Допей остывший за ночь чай
из чашки венского сервиза,
смахни со лба печали тень,
вдохнув рассвет и запах мяты...
Любовь настанет, будто день,
и не угаснет до заката.
А там, за гранью тишины,
иные запахи и звуки...
Её огнём обожжены,-
объятья замыкают руки.
И пусть грядущий день не прочь
на это всё поставить вето,-
любовь настанет, будто ночь,
и не угаснет до рассвета.
Сквозь вереницу улетевших лет
иду к тебе... иль от тебя...неважно.
Не наступить на след вчерашний дважды,-
а нового в тени аллеи нет.
Подёрнутое кружевом окно
в ином столетьи ни тебя не вспомнит,
ни силуэта в интерьере комнат,
ни плеч твоих, ни запаха Nino.
Зачем же, открывая душу дню,
ищу тебя в ветвей переплетеньи
и, тень свою с твоей сплетая тенью,
тебя из стылой памяти маню?
В её незащищённых зеркалах
ловлю твоей печали отраженье,
и мыслей неуёмное круженье
мои надежды обращает в прах.
Зачем же так ревниво берегу
я тень твою в изгибе ветви каждой,-
ведут к тебе иль от тебя, неважно,
мои следы на мартовском снегу?..
Я тобой не найдена, не мечена
в звёздной бесконечности ночей,
пентаграммой мелом не очерчена
в отблеске сгорающих свечей.
Взглядом проскользнувшим не разглажена
юбки, ветром тронутой, волна.
Не звенит, тобою не отлажена,
до предела тонкая струна.
Я тобой не встречена, не поймана,-
с звёздами, как видно, не в ладу.
Яблонева ветка не надломленна
в райском удивительном саду.
Я тебе не сужена, не венчана
искрами цыганского костра.
Мной в тебе доныне не излечена
боль недостающего ребра...
Всё сущее хранят твои черты...
И меркнет перед ними всё живое.
Пал Вавилон, Берлин, Париж и Троя,
когда куда-то вдаль смотрела ты...
В твоих глазах летящие века
сменяются минут иных быстрее,-
так призывали локон Лорелеи
плывущие по Рейну облака.
Всесущее таят глаза твои,-
в них ночь сменяет день в пылу заката.
Тонули в них Венеции когда-то,
и Кенигсберги вязли на мели.
Вселенною зрачки твои манят!
В них тайны всех созвездий зодиака,
Иерихон, Афины и Итака,
и чёрных вишен смертоносный яд.
Всё сущее черты твои таят...
Из каких, скажи, заказников,
из каких миров расцвеченных,
появляются на радость нам
эти солнечные женщины?!
От каких планет отвержены,
от каких небес отторжены?
То умны, спокойны, взвешенны,
то по-девичьи восторженны..!
Сколько в них осенней мудрости,
сколько в них весенней радости!
Не страшны с такими трудности
и неведомы усталости.
Волшебством ли неразгаданным,
Чудом зимним неизведанным
из снегов российских скатаны,
иль из глин саксонских слеплены?..
Сколько сказками не тешиться,
не достанет вдоволь веры нам.
Но на них, поди, и держится
мир прекрасный наш, наверное...
Когда бы не выдумал женщин,
однажды задумавшись, Бог,-
то жизни бы был обеспечен
иной совершенно итог.
Собрав же теперь воедино
все прошлые ночи и дни,
мы видим, что эта картина
не может остаться в тени.
Быть может, иного хотел он,
на райские глядя луга.
Классически, женщина в белом
всегда, как богиня, строга.
Неважно, в каком направленье
он мыслил, взирая на луг.
Я ей отдаю предпочтенье,
сознательно мысля на юг.
Она, как богиня, прекрасна,
и слава всем прочим богам,
что женщин красивых и разных
они напридумали нам.
Ну и ...в завершенье сюжета...
так хочется, всё же, сказать:
"Возможно ли женщин поэту
гусиным пером описать?!"
Нечаянных грёз полночная звезда,
случайный всплеск полуденного солнца!
Тот пальцы обожжёт себе, когда
к её плечу рукою прикоснётся.
Не знаю я, зачем и почему
о женщине теперь слагаю оду,-
но прикоснуться стоило к уму,
чтобы обжечь в себе иное что-то.
Студенткам, аспиранткам и научным сотрудницам ГАИШ
Ах, женщины! Вам нрав завещан кроткий.
Сам бог велел вам чистить сковородки,
растить детей, ухаживать за мужем,
оберегать от зноя и от стужи
его, чтоб он писал свои труды,
с галактиками новыми на "ты".
Но вас не удержать! Презревши скуку,
вы грудью прорываетесь в науку,
и в ней преуспевая, между прочим,
внимая солнцу днём и звёздам - ночью,
наводите вселенские мосты,
с лишь вам присущим чувством красоты!
За это восхваляя вас без лести,
готовы мы работать с вами вместе
на Шатджатмазе, в Пулково, Архызе,
в Карелии, Саянах, Симеизе,-
при этом от Иркутска до Москвы
вас величать готовы мы на "Вы"
И в этом безусловно будем правы!
Опустим перл "О,времена! О, нравы!"
Ведь если рассуждать об этом просто,
то вы сродни пульсирующим звёздам!
Отсюда резюмируем итог:
"ГАИШ без вас вращаться бы не мог
вокруг земной оси и по орбите.
Всегда в науке Женщину ищите"
Ведь с давних пор о том известно вам:
когда не видно звёзд,- сherchez la femme!
Другие статьи в литературном дневнике:
