Низкий поклон офицерским жёнам, следовавшим за мужьями по гарнизонам!
О, да! Да! Трижды да!
Но... Не могу не обратить внимание достойнейших мира сего на детей этих офицеров. Не за себя прошу - за всех моих недолгих друзей и товарищей, которые следовали за своими родителями-военнослужащими.
Мне было три-четыре года (скорее меньше, чем больше - в мои четыре года мы были уже в иных местах), но Это я помню: нас долго куда-то везли в крытом грузовике, привезли ночью и поместили в комнатку при казарме. И я попросила кушать - "молока и белого хлебушка" на своём детском языке. Конечно, нам что-то принесли из солдатской столовой, но увы! не белый хлеб и молоко. Я стала ныть, и мама просто отлупила меня от безысходности.
Я уснула, прижавшись к ней: она была моим главным достоянием, а всё остальное - блажью. Спасибо маме! Она дала мне жёсткий урок: есть то, что есть, и жить так, как назначено Свыше. И отцу спасибо за то, что, сцепив зубы, терпел "наши бабские штучки". Мы спали на солдатских кроватях, на солдатском белье, под тонкими солдатскими одеялами, порой сняв только верхнюю одежду, чтобы не мёрзнуть. Снимали углы и комнаты, потом ненадолго получали квартиры. Я меняла школы и друзей, посёлки и города каждые два-три года и больше не ныла, потому что знала: мне отдают лучшее из того, что имеют.
Так я полюбила свою Судьбу. И вас, родители мои, - я Ваше продолжение в этом мире.
И ещё кое-что из закоулков памяти: это была Клоога, Эстония, Финский залив.
Эй, Прибалтика, а ты нас помнишь?
