Разрастутся

Я, бредом ведомый заведомо,
Буду метаться и плакать,
Кричать и скулить,
Вцеплюсь в свою шею красными,
Жесткими пальцами,
Чтоб жизнь во себе навсегда удавить.
До конца не прощу никого из той своры,
Кто меня безобразно глазами смирял
И бранил. Никогда никого, хоть и если узоры
Гематом вокруг горла
Венком тех, кто любил
Разрастутся. И пусть праведный гнев мой
Во сне душит и бьет
Беспокойным видением всех,
Кто мечтал, чтоб я сгинул
Под землю скорее,
Тех, кого пробивал глупый смех
На мои незабвенные, светлые мысли,
Что придали зеваки лихому суду,
Но на большее были
Они не способны,
И мы встретимся, верю я, с ними в Аду.
Эшафотом гремят все сильнее деньки,
Панихидой скрипит березняк,
Растащите скорее меня по углам,
По рукам распихайте сердито – костяк
Будет вечен мой в этих безумных словах,
Что для вас, как и я – лишь пустяк.

Никогда не смогу я смириться с молвой,
Никогда не послушаю вас,
Никогда не смогу согласиться с толпой –
Для нее что не дело – то фарс.
Погибая в трясине страстей бытовых,
Когда не за что и ухватиться,
Я оставлю снаружи частицу души –
Ведь должно там хоть что-то светиться.
Я лишь верю в бессмертие через дела:
Через вещи, поэзию, слово,
Через музыку, живопись вечен и я –
Вот и всей моей жизни основа.
Если все в один миг отвернутся назад,
И обделят вниманием глаз,
То действительно будет
Существенным то,
Что пришло в этот мир через нас.


Я, смехом безумным обжегши свой лик,
Сейчас уже мечусь и плачу,
Кричу и скулю,
Цепляюсь за шею красными,
Жесткими пальцами,
И жизнь во себе навсегда удавлю.
До сих пор не прощаю людей из той своры,
Кто меня безобразно глазами смирял
И бранил. До сих пор никого, хоть и если узоры
Гематом вокруг горла
Венком тех, кто любил
Разрастутся, как те,
Что упорно сажаю в песок
В темноте.