Вынужденная посадка

                (Рассказ из детства)               

          Слияние двух речек Труды и Кунач всегда было местом таинственным, глубоким и страшным, окружённым всякими небылицами. Как и Бук – излучина Трудов, в пол-километре в верх по течению, выше Скорятинского моста.  Ходили слухи, что там по ночам плавает "Водяной", медленно, с пеной на водной глади, не поднимая волны и не причиняя пока никакого вреда. Так или нет, но мы всегда оттуда уходили с хорошими  голавлями,  даже иногда большими, однако всегда самое позднее – вечерняя зорька, из-за "Водяного", хотя его никогда и никто не видел. В этот раз мы втроём, с Володькой и Валеркой, собрались туда же, с опозданием, после обеда. Утреннюю зорьку проспали, поэтому торопились застать послеобеденный глубоководный клёв, с того берега, кручей спускавшегося к воде и заросшего старыми ракитами. Шли быстро по  большаку, с частыми перебежками, чтобы меньше времени пропало зря, спешили прямо на слияние. Разговор конечно был о предстоящей ловле, приманке, крючках  и пойманную рыбу в обязательном порядке должен носить каждый в своём мешочке на плёс, что прямо ниже Слияния, за бродом. Солнце, белые высокие облака по всему небу и чуть ли не над каждым облаком планер – это ли не красотища! Планеры всегда, в хорошую лётную, без дождя погоду,  собирались над нашей речкой и кружили, перескакивая с одного облака на другое весь день до самого вечера, пока у нас не начинался самый клёв голавлей с подустами и ершами. И они в это время начинали искать попутные, в сторону родного аэроклуба, облака, а мы с грустью смотрели на них, всё равно не забывая о своих поплавках. Бывали дни, когда мы, ребята, насчитывали их больше десятка и все, почему то летали обязательно над облаками, и обязательно над нашей речкой. И в этот раз не жара, а зной вынудил все планеры собраться вокруг слияния, куда мы  спешно шли с перебежками за голавлями. А один планер кажется потерял своё облако, вот уже много времени кружился между облаками и вроде, он даже, как бы, ниже остальных, потому и кажется больше. А может это только кажется. Рыбалка и что другое тогда не занимало нас!  Но,  подходя к Скарятинскому мосту, мы все трое, обратили внимание на значительную разницу в размере планера. А ведь он в самом деле терял высоту! Мы в недоумении остановились, потом даже положили на землю свои удочки, рассуждая и строя догадки о поведении планера, и наконец совершенно уверенные в его снижении, стали лихорадочно прятать все свои снасти  в прибрежных кустах и счастливые такой неожиданностью, побежали на Раевскую сторону, клеверное поле, наиболее вероятное место вынужденной посадки планера. Он изо всех сил старался удержать свой полёт, но удача была не на его стороне! Мы первыми прибежали на это поле, потом "подвалил" народ с Раевки, несколько тракторов, верховых и конных подвод. Неудивительно, такого ещё не видела вся округа! Но планер сел на другом конце поля, в полукилометре от “заданного места”. Ошибка была наша. Не мог планер садиться на толпу, мы его вытеснили на другой конец и он вынужден был садиться, где позволяла обстановка,безопасность позволяла.
            Когда все “встречающие”его, наконец  шумно заняли свои места, оба лётчика уже суетились вокруг планера, подкладывая "ветошь" под крыло опёртое на землю. Они были для всех нас, как инопланетяне, но контакт быстро был налажен, даже "махотка"(1) молока нашлась для лётчиков с краюхой пшеничного домашнего хлеба. Второго лётчика и лётчиком-то назвать было трудно, у него один комбинезон был лётный. А самому - не старше нас, лет пятнадцать, но суетился он больше первого. Как-то само собой получилось, трактористы и мужики, да и бабы тоже, окружили взрослого пилота с расспросами почему сели? почему вдвоём, а не один? почему все к своим облакам прикреплены? страшно летать без мотора? садиться? и т.д. А мы, пацанва, с неописуемой завистью “смотрели в рот” второму пилоту. Он был, оказывается, курсантом аэроклуба. Оказывается, он был большой специалист по вынужденным посадкам, оказывается их планер самый большой и манёвренный, поэтому они оказались вдвоём, оказывается они случайно потеряли восходящий поток и только это обстоятельство заставило их сесть и т.д. Но ни слова о  том, что он управлял планером под строгим надзором другого лётчика -инструктора, старшего из экипажа. Все равно он был не досягаем для нас и мы слушали его, не проронив ни слова. И только изредка перебивали за тем, чтобы спросить что нибудь существенное, например, видны ли мы сверху, оттуда, где облака? Через каждые, сначала, минут пятнадцать или полчаса инструктор включал в кабине планера рацию и вызывал на выручку самолёт. Все, в это время, затихали и с нетерпением  ждали самолет за ними, настоящий! Он на буксире, как трактор машину, потащит планер, а когда сильно разгонится, то они оба оторвутся от земли и возьмут курс на Орёл! Мы, ребятишки, считали за честь первыми успеть уведомить лётчиков о приближающемся самолёте, поэтому нет - нет, да и кто нибудь из нас, правда, рискуя  получить ”затрещину” за "ложную информацию", неожиданно  и таинственно “ш-ш-шикал”, обманутый гулом не самолёта, а может быть далёкой машины. Потом все опять плотно сжимали  любознательное кольцо вокруг подростка-курсанта, а тому, было конечно несказанно приятно находиться в центре внимания, почти ровесников.   И опять продолжался "ликбез" по самолётовождению и аэродинамике, элерону и  стабилизатору, флаттеру и углу атаки, рулям высоты и поворота. Боже мой, что только мы не узнали в эти часы от своего почти ровесника, курсанта аэроклуба, которому завидовали все без исключения пацаны! А когда он, как бы между прочим, рассказывал ещё об одной своей вынужденной посадке, все мы прониклись небывалой гордостью за него и конечно все с непередаваемой завистью смотрели на его курсантский аэроклубный комбинезон, тёмно-синий с еле заметными пятнами масла.
    - Было это прошлый год, на Медовый Спас, в Краснозоренском районе, над речкой Любовшей. Тогда тоже погода была  -  чудо! Облака хоть и не редкие, но удивительно белые! А солнце, солнце, как будто вместе с планерами радовалось возможности насмотреться  на бескрайние дали, слегка затуманенные дымкой!  - Тогда он с инструктором, как и остальные планеристы, занял свою разрешённую зону и стал, как и все “нарезать” планером круги, “перепрыгивая” с облака на облако. Над любым  облаком  всегда, оказывается, образуется из-за бОльшего нагрева верхнего его слоя, мощный восходящий поток воздуха, который и удерживает планер в полёте. Даже поднимает его на ещё большую высоту, ну, если конечно нужно. Вёл планер конечно Витька, так звали курсанта. А инструктор Михалыч, (не этот - Сергей, в тот раз Михалыч был), только спрашивал высоту, крен и температуру за бортом, с давлением. Так можно конечно управлять, когда все показания приборов - на "блюдечке".
    - Я, - Витька за себя говорил, - заметил, что через час или больше, мы с Михалычем оказались между облаками и начали терять высоту. Зря я тогда отдал управление Михалычу. Устал очень, без смены целый час держал штурвал, а Михалыч не сумел “зацепиться” за край облака, оно было много ниже планера, правда немного далековато. И пришлось мне не только выбирать большое ровное поле, но и до самой земли следить за полётом, и за приземлением планера. - Мы так и не поняли кто сажал планер? Михалыч или сам Витька?
   - Тоже набежало любознательных из Успеновки,нанесли яблок,груш,мёду, нам даже всё девать было некуда! - не мог не нахвастаться Витька - От яблок и  груш потом, когда на тросике взлетали, пришлось отказаться, планер перегруженным был, мы еле-еле оторвались. А на полосе взлётно-посадочной, (когда уже дома садились), только коснулись, как что то загремит внутри фюзеляжа, мы думали или рули, или даже стабилизатор разрушился (не отлетел, а именно разрушился!) полностью! А на самом деле (вы сейчас смеяться будете!) - это бумажный мешок с яблоками от касательного толчка порвался и яблоки раскатились по всему полу фюзеляжа! Ребята деревенские тайно целое ведро яблок там спрятали в мешке, внутри борта! - Смеялись правда, все, но не искренне, с искусственным оттенком, потому что, как раз в это время, пролетал над нами, уходя на разворот, ПО-2 и наступало время расставания после такого случайного, неожиданного знакомства.
         Что прилетит за планером  ПО-2, мы запомнили сразу. И Поликарпова – конструктора самолёта, тоже сразу запомнили. Его самолёты в войну самыми надёжными истребителями были. А ПО-2 был бомбардировщиком, ночным.  Самолёт сел на другом конце поля, не там, где стоял планер. А всем нам пришлось перейти на самый край середины поля, к огородам деревенским, и мужикам и бабам. И два “газончика” отогнали, чтобы не мешать лётчикам, им ведь ещё взлетать. Попрощались незаметно, одни мужики. И потом уж лётчики пошли к самолёту с планером. Планер вручную развернули носом на Слияние, так легче было самолёту  разогнаться до скорости отрыва. Это нам Витька ещё рассказал, мы знали в какую сторону они будут взлетать. Планер сцепили тросиком с самолётом, все заняли свои места и мы с края поля услышали, как натужно взревел винт ПО-2, и потом колыхнувшись обе машины начали набирать взлётную скорость. Планер оторвался первым. Казалось именно он поднимает за трос самолёт, который сразу же рванулся в небо, увлекая за собой планер и держа курс на северо - запад. Мы долго смотрели им вслед, пока "спарка"(2) не скрылась в вечерней дымке. Народ, как то нехотя, стал расходиться. До заката солнца оставалось не много. Коров деревенских разогнали и уже пора было возвращаться домой. Без голавлей. Шли, почти всю дорогу, молча, без перебежек. Каждый думал о своём, но наверняка всё таки, не о не пойманных голавлях, а об улетевшей "спарке" планера с самолётом.

(1)- "махотка" (кринка) - керамический кувшин для молока.
(2)- "спарка" - профессиональный термин звена из двух самолётов.