Последний дом слева. Глава шестая

- Какая игра? – спросила я. Мои руки начали дрожать, и я изо всех сил цеплялась за прутья, пытаясь занять хоть немного силы у этой крепкой металлической конструкции. Валера медленно передвинул руки к воротнику рубашки Тины и начал стягивать выглядящий очень мягким материал с её плеч. Выражение её лица никак не отражало происходящее... ни чёрточка не дрогнула... оно оставалось неизменным, пока он снимал с неё рубашку и бросал ткань на каменный пол. Она стояла на месте, одетая только в маленькие белые шёлковые трусики. И совершенно не обращала внимания ни на свою наготу, ни на то, что окружало её.

- Твоя красивая подружка, - сказал Валерка, наклонившись и поцеловав её плечо, - сегодня умрёт.

- Нет! – всхлипнула я и почувствовала, как отказывают колени. Но то, что я крепко держалась за прутья, помогло мне устоять на ногах.

- Сейчас она ничего не чувствует, - пробормотал тихо Валерик, касаясь губами кожи Тины. Наблюдая за ним, я чувствовала, как мою собственную кожу стягивает. – И это может остаться неизменным.

- Пожалуйста... не причиняй ей боль, - тихо выдавила я. Слёзы затуманили взгляд, и мне оставалось только умолять о милосердии.

- Это будет зависеть от тебя, - снова заговорил Валера. Я моргнула, чтобы очистить взор, и увидела, что он обошёл Тину и встал рядом с тем местом, где я пыталась, вцепившись в решётку, удержаться на ногах.

- Что... чего ты от меня хочешь? – спросила я хрипло. Я готова была на всё, что угодно, только бы этот кошмар прекратился.

- Держи руки на прутьях, - приказал Валерка. Мои пальцы тут же автоматически крепче сжали металл. Настолько сильно, что кулаки начали болеть. – И чтобы ты ни делала... не закрывай глаза.

- Ч-ч-что? – заикаясь, пробормотала я. Я не понимала этих правил. Он легонько ухмыльнулся и снова шагнул к Тине.

- Она не чувствует этого, - сказал Валера. Я наблюдала за тем, как он положил ладонь на её руку. Чуть-чуть сжал пальцы, и под ними на коже Тины тут же расцвели синяки. Он убрал руку, но её красный отпечаток теперь расцвечивал сливочно-белое тело моей подруги. Я знала, что это безумно больно. И всё же Тина даже не моргнула. – Она находится в глубоком трансе, - объяснил Валерка. – И я могу приказать ей выйти из него, так же легко, как погрузил туда.

Валера наклонился и прошептал что-то на ухо Тины, прекрасное лицо которой тут же стало живым. Черты исказились в страхе и боли, и она распахнула рот, чтобы закричать. Однако звук лишь пару секунд разносился по подвалу, прежде чем Валера сжал пальцами её подбородок и повернул её лицо к себе. Крик тут же прервался.

Снова развернув её лицом вперёд, Валерка самодовольно посмотрел на меня. Сердце так громко колотилось в груди, что, казалось, я вот-вот потеряю сознание. И всё же я стояла на ногах, глядя прямо на него.

- Теперь ты понимаешь, о чём я, - кивнул Валера. – Держи глаза открытыми, и я обещаю, что твоя подруга не почувствует боли. Но если отвернёшься... если закроешь глаза хоть на мгновение больше, чем требуется, чтобы моргнуть... то ты будешь слышать, как она кричит, умирая. И она будет чувствовать всё.

Я закусила щёку, используя эту боль, чтобы не упасть в обморок: теперь я как никогда ясно понимала, с каким больным, умалишённым человеком я имею дело. Он собирался убить Тину. И сутью его игры было заставить меня смотреть на это. Видимо, увидев решимость в моих глазах, он улыбнулся. И очень медленно начал обходить по кругу неподвижное тело моей лучшей подруги. Оглядывая её фигуру, будто решая, с чего начать. И всё это время его взгляд то и дело находил меня, чтобы убедиться, что я играю по правилам.

Если это всё, чем я могла помочь Тине, значит, я ни за что не проиграю. Прижавшись лицом к прутьям, я широко распахнула глаза, пытаясь погрузиться в состояние, которое поможет мне игнорировать тот тихий ужас, что происходил передо мной.

Валера кивнул, увидев мою уступчивость, и провёл ладонью по груди Тины, прямо под ключицами. В его руке, казалось, ничего не было, и я могла лишь предположить, что он использовал ноготь, потому что на коже Тины расцвела красная полоска, будто тень от его прикосновения. Очень медленно тёмные капли крови появлялись на месте пореза на её нежной коже и скатывались вниз. Будто занавес в театре, кровь стекала вниз, к её груди, разрисовывая тело моей подруги фигурными узорами.

Мой же подбородок дрожал, руки тряслись, и я с трудом заставляла себя держаться на ногах. Валерка буквально мурлыкал от удовольствия, наклонившись к Тине и проводя языком по тёмной жидкости, поток которой он вызвал своими прикосновениями. Он слизывал кровь, пока грудь не стала чистой, оставив лишь розовый след от пореза.

- Боже, как она хороша, - простонал Валера и выпрямился. Он снова смотрел на меня, и я почувствовала, как надо мной берёт верх знакомое ощущение одурманенности. Но я отказывалась закрывать глаза. – Не собираешься сдаваться, да? – наконец, спросил он.

- Да, - процедила я сквозь крепко сжатые зубы. Пока эта игра не закончится... я буду стараться. Ради своей подруги. Валерка пожал плечами, будто ему вдруг всё это наскучило, и снова оказался за спиной Тины.

А потом, одним движением, которое чётко показало мне, что в стенах тюрьмы, в которой я была заключена, не существовало ни логики, ни здравого смысла, он доказал, что мифические создания всё-таки существуют. Распахнув рот, открыв его шире, чем способен это сделать человек, он впился в шею Тины.

Это не было одной из тех аккуратных, соблазнительных сцен смертей, которые изображают в фильмах ужасов, множество из которых я видела в прошлом. Не было ни клыков... ни капель крови, которые эротично стекали от двух точек укуса около яремной вены. Нет. Скорее это было похоже на то, как лев поедает газель. Я знала, что когда он отпустит Тину, на её шее, возможно, останется недостаточно плоти, чтобы удерживать голову на теле.

И не было видно ни капли крови. Он не проливал, не тратил впустую свою пищу. Я слышала, как она хлюпает, булькает, выливаясь из тела, пока он стонал, и рычал, и высасывал её из созданной им смертельной раны. Кроме того, до меня доносился звук жидкости, капающей на пол, но я знала, что Валера слишком ловкий убийца, чтобы позволить этому нектару пролиться мимо его губ. Это была моя моча... которая обжигала ноги, сбегая по ним в одну туфлю, почему-то так до сих пор мной и не снятую. Она собиралась подо мной в лужу, коснувшись пола за секунду до того, как это сделало и моё тело, когда я всё-таки погрузилась в беспамятство.

Мысленно я парила в плотном чёрном облаке. Оно было мягким, и, зарывшись лицом в его прохладную, тёмную поверхность я вдыхала приятную, пахнущую сладостью влажность, которая окружала меня, втягивала её глубоко в свои лёгкие. Она заполняла трещины, образовавшиеся в моей пересохшей груди, расколовшие её из-за моих криков. Я слишком долго, слишком громко кричала, и всё внутри было изломано, перекручено, кровоточило из-за силы этих воплей. А потом, когда голос пропал, пронзительный визг сменила медленная, нежная мелодия в моих ушах. Это была песня, которую я уже слышала, и она, вибрируя, пробиралась через покачивающее меня облако, оборачивалась вокруг моего утомлённого тела, неся с собой прохладу и успокоение. Я цеплялась за призрачный звук, страстно нуждаясь в его нежных децибелах, напоминавших мне о доброте, и пристойности, и любви. Потянувшись через туман, в котором я парила, мои руки нашли что-то, за что я могла держаться. Сжав пальцами кусочек своего сна я, приходя в сознание, пыталась забрать его с собой. Но звук прекратился, и облако исчезло, и я, поморгав, открыла глаза и обнаружила себя свернувшейся в комочек в углу своей тюрьмы.

Как только сознание вернулось, вместе с ним пришли скорбь и боль. Темнота продолжала окружать меня в этом аду, но она более не дарила мне уют. Она сжимала меня, пока я не начала задыхаться. Обхватив руками колени, я разрыдалась. Никто не видел моей слабости, так что я всхлипывала, уткнувшись лицом в колени, и не сопротивлялась отчаянию, накрывшему меня с головой. Мне хотелось бы утонуть в нём. Хотелось бы заполнять им лёгкие, пока они не взорвались бы, не выдержав обжигающего давления этого чувства. Такая смерть точно была бы проще, чем та, что была предначертана мне здесь, в этом месте.

Когда слёзы высохли, меня начала колотить дрожь, и я вытерла нос о воняющий, отвердевший рукав своего пиджака. Дыхание пришло в норму, всхлипы стали тише, и я услышала звук, доносящийся откуда-то из-за пределов клетки. Он был тихим и чётко выверенным. Знакомым. Это была... колыбельная из моих снов. Только на этот раз я была уверена в том, что не сплю. Песня долетала из угла комнаты, просачивалась между прутьями клетки и опускалась в мои руки. Сжав в них этот невидимый дар, я прижала его к груди. Пальцы крепко держали его прямо напротив места, где безумно колотилось моё сердце.

- Я знаю, что ты там, - сказала я в темноту подвала. Мне хотелось заплакать, когда мелодия смолкла. В ответ на мой шёпот не донеслось ни звука. Может быть, я всё-таки сошла с ума. Во всяком случае, я определённо чувствовала, что нахожусь на пути к этому. Меня держали в клетке существа, жаждущие крови. Я наблюдала за тем, как моя подруга стала их пищей. Прежде, чем я смогла его удержать, с губ сорвался истерический смешок. Да, мой разум точно изобретал хоть что-то, что могло помочь мне справиться с происходящим.

- Это не было сном, - обвинила я пустоту. И покачала головой. – Ты был здесь и раньше. Ты пел мне.

И снова, лишь мой голос эхом отразился от каменных стен. Опустив плечи, я прижалась лбом к коленям.

- Пожалуйста... - прошептала я. – Спой её снова. Пожалуйста... пусть у меня будет хотя бы твоя песня. Я не хочу быть одна... - Я знала, что умоляю о чём-то собственную психику, прося её снова создать мелодию в моей голове. Но мне было всё равно, что я говорю сама с собой. Это была последняя ниточка, связывающая меня с душевным равновесием. И мне уже просто-напросто было на всё наплевать.

Снова зазвучавшая музыка испугала меня. Она была громче, энергичнее... и исходила откуда-то из-за моего плеча. Откинув голову, я прижалась к углу решётки. Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы погрузиться в темноту, но опущенные веки хотя бы немного успокаивали мои опухшие, воспалённые глаза. Спина тоже понемногу расслабилась, и я всем весом привалилась к решётке. Мелодия была красивой и таинственной. Жадно втягивая носом воздух, я пыталась впитать её каждой мышцей своего уставшего тела. И слушала эти приятные звуки, пока они не стали тише, а потом и вовсе не исчезли.

- Спасибо, - прошептала я. Не знаю, почему. Но я была так благодарна за эту прекрасную мелодию, которая будто освещала отвратительное место, в котором я оказалась. Моя нога дёрнулась в сторону, и я судорожно выдохнула, когда что-то закатилось в клетку и остановилось прямо около моей голой лодыжки. Еле-еле сдержав крик ужаса, я чувствовала, как сердце отчаянно колотится где-то в горле. Мне даже не хотелось представлять, что за грызун или какое-то другое мерзкое существо решило присоединиться ко мне.

- Это яблоко, - послышался за моей спиной тихий голос. – Я не хотел тебя пугать. Пожалуйста... съешь его.

Не знаю, почему он не удивил меня. Может, из-за бархатистости голоса, которым были произнесены эти вежливые, добрые слова. Может, потому что я узнала нотки, совпадающие с мелодией, звучавшей в моём сердце. Прижав руку к полу, я скользила ладонью по каменной поверхности, пока не наткнулась на маленький твёрдый фрукт, лежавший около меня. Схватив его, я поднесла яблоко к лицу. Сжав этот маленький шарик обеими руками, я ощупывала его пальцами. Было темно, так что фрукт было не разглядеть, но я чувствовала его упругую, безупречную кожицу. Когда я прижала к нему кончик пальца, зернистая мякоть поддалась, кожица порвалась, и я с наслаждением вдохнула сильный запах яблока.

- Оно не отравлено, - снова зазвучал голос, подбадривая меня. Теплоту в нём ни с чем было не перепутать, и я ждала, в надежде снова услышать его. – Мне нужно, чтобы ты поела. Нужно, чтобы ты оставалась сильной.

Тут же поднеся яблоко ко рту, я жадно впилась в него со сладким, громким хрустом. Как только вкус омыл мой язык, я сделала ещё один укус и начала лихорадочно жевать. Сок стекал с подбородка, капал с пальцев, но я не могла остановиться, пока не высосала его последнюю каплю из огрызка.

- А теперь верни его, - тихо произнёс голос. – Не хочу, чтобы они знали, что я был здесь.

Даже не подумав усомниться в его словах, я просунула остатки яблока между прутьев за своей спиной и быстро убрала руки, положив их на колени.

- Почему? – прошептала я. Не знаю, о чём именно я спрашивала. Он мог понять этот вопрос миллионом различных способов. Почему я была здесь? Почему он был здесь? Почему появилась песня... и яблоко... и доброта? И почему он не показывался мне? Почему не хотел, чтобы остальные знали, что он приходил ко мне?

- Потому что я всё ещё пытаюсь понять, как можно вытащить тебя отсюда живой и невредимой... - ответил голос.

Надежда разлилась в груди, и я почувствовала, как в глазах снова закипают слёзы. Я боялась... так боялась, что неправильно его поняла. Но мне нужно было поверить, что существовала вероятность того, что этот красивый голос в темноте на самом деле предлагал мне помощь.

- Пожалуйста... выпусти меня отсюда, - прошептала я. Крепко зажмурившись, задержала дыхание. Я боялась ответа, который должна была услышать.

- Не могу, - голос опустился до тихого шёпота. – Пока нет. Но... Кристина... мне нужно, чтобы ты поняла, что я разрабатываю план.

- К-какой план? – запинаясь, пробормотала я, снова глядя в темноту перед собой.

- План, который поможет мне покинуть это место вместе с тобой, - мягко проговорил голос. – Не знаю точно, как... но клянусь тебе. Я не позволю тебе умереть здесь.

Тихо всхлипнув, я закрыла лицо ладонями. Его слова были пропитаны убеждённостью и искренностью. Но мне хотелось увидеть его лицо, чтобы точно понять, что он говорит правду.

- Включи свет, - судорожно, умоляюще проговорила я.

- Нет. – Голос приблизился и стал увереннее. Теперь он был прямо передо мной. Распахнув глаза, я увидела призрачно-белую фигуру в нескольких дюймах от своего лица. Я шокировано уставилась на неё. Было ли это возможно: то, что он вошёл в мою тюрьму, а я даже не услышала, как он открывал дверь или замок? Протянув вперёд дрожащую руку, я попыталась коснуться этого призрака, но он тут же отодвинулся назад и исчез в темноте.

- Пожалуйста, - снова умоляюще сказала я. – Почему ты не хочешь, чтобы я увидела тебя?

Потерявшись во тьме, я повернула голову в сторону, когда голос снова зазвучал у меня за спиной.

- Потому что я выгляжу как они, - прошептал он. – Не хочу, чтобы ты боялась меня. А ты увидишь меня и будешь испугана.

- Но ты не такой, - я отрицательно покачала головой. – Ты не как они. – Мне нужно было верить в это. Они не подарили мне надежду. Они не подарили и шанса на спасение. Они не пели мне, и не успокаивали меня, и не вытягивали из сумасшествия, которое вот-вот должно было заключить меня в свои кандалы. Они были тьмой, которая пугала меня, делая слабой. А этот голос излучал свет и силу.

Я задрожала, когда почувствовала за спиной твёрдое и холодное тело. Его позвоночник касался моего между прутьев решётки. Я провела руками по полу, замерев, когда они оказались у металлического каркаса. А потом почувствовала, как его ладони так нежно и мягко опустились на мои руки, что это не вызвало во мне ни капли тревоги. Сделав глубокий, судорожный вздох, я приказала своему телу расслабиться. Решительно умостила руки под его большими ладонями. И выдохнула, когда он переплёл наши пальцы. Мы сидели спина к спине, и нас разделяла лишь решётка. Я чувствовала, как он медленно дышит, и вскоре моя грудь уже вздымалась в такт его дыханию. Откинув голову, я прижалась затылком к его спине. Мы сжимали руки друг друга, и я сконцентрировалась на этом, пытаясь черпать силу из его прикосновений.

- Кто ты? – наконец, спросила я. После показавшегося бесконечным молчания, голос ответил.

- Я Грей.