Ten Black Roses. To cut and abort

- Ты же не думаешь, что я закончил с тобой? Нет, братишка, я хочу сделать с тобой ещё многое, - сказал он злобно, таща меня за собой на заднее сиденье. Я взвизгнул от удивления, когда он толкнул меня на место. Его холодная кожа казалась чуждой моей горячей плоти.

- Что? – прокричал я.

Его взгляд был серьёзен как никогда, он говорил со мной без толики юмора. – Ты же не думал, что я на самом деле отпущу тебя после одного траха, да?

Я уставился на него во все глаза.

- Исмаэль, я планирую заставить тебя кончить ещё много-много раз в салоне этого автомобиля, так что ты не сможешь связно мыслить ещё на протяжении недели, - он оттолкнул меня назад, так, что я лёг горизонтально, а он нависал надо мной. – Один оргазм – слишком мало, Исми. Твоё тело теперь в моей власти, и я намереваюсь по полной использовать его в своих интересах.

Он немного отодвинулся и пошире раздвинул мои ноги. Я чувствовал, что до сих пор был твёрдым, член умеренно пульсировал, густая жидкость сочилась из моего ствола. Ноги, согнутые в коленях, были широко расставлены, но Валера не торопился. Его губы мягко прикоснулись к моей лодыжке и стали продвигаться дальше. Я дрожал, находясь в томительном ожидании, пока его влажный рот продвигался по моей коже. Поцеловав внутреннюю сторону моих колен, он, наконец, посмотрел на мой член.

- Так-так-так, Исми, ты уже такой стальной, прямо-таки истекаешь соками. Интересно, а мысль о том, что я оттрахаю тебя своим языком, сделает тебя ещё более возбуждённым?

Я закатил глаза и выгнулся в сладостном ожидании. Я тяжело дышал, дыхание было сбившимся, мои лёгкие горели. Я поднял бёдра, ища что-нибудь, что уменьшит желание, вновь разгоревшееся во мне. Но он властным жестом прижал их обратно к кожаному сиденью своими сильными руками.

- Скажи мне, Исми, а то удовольствие, которое ты получаешь со мной, приносит тебе такое же удовлетворение, как и твои эротический сны? – начал он непринуждённо, выписывая узоры на моём бедре, подбираясь всё ближе к моему входу.

- О, да, - неистово ответил я. Разозлившись, что он подразнивает меня, я резко двинул бёдрами, заставив его палец случайно войти в меня достаточно глубоко. Я тихо простонал.

- Исми, ты непослушный, непослушный мальчик, - сказал он строгим голосом. – Тебе не разрешалось двигаться. Теперь мне необходимо тебя наказать. Строго наказать.

Я никогда не слышал ничего более сексуального в своей жизни. – Да, накажи меня, Валера, - сказал я, затаив дыхание.

Стёкла автомобиля были запотевшими от того накала страстей, что был внутри салона. Я очень хотел доминировать в наших отношениях, беря позицию управляющего в свои руки, но здесь доминантом был явно Валера.

Эта мысль, словно током, пробила всё моё тело, и спина бессознательно выгнулась.

- Право, мог бы и не говорить, - промурлыкал он угрожающе.

Затем он опустился и зажал шары между пальцами. Сильно.

Ловя ртом воздух, я выгнул спину. Почему же мне было так чертовски хорошо? Я громко стонал, пока он чертил ногтем по моим горячим, нежным яичкам, собирая мои соки на кончике своего пальца. Затем он медленно поднял и облизал его, позволяя языку полностью охватить палец. Мой разум стал стремительно покидать меня, когда я подумал о том, что этот же язык может делать во мне. Я почти кончил от одних только своих похотливых мыслей.

Плотно прижимая мои бёдра к кожаному сидению, он наклонился и глубоко вошёл в меня языком. Я задыхался, мои руки отчаянно искали, за что ухватиться. Единственное, что я нашёл, были его волосы. Сжав пальцы на его светлых локонах, я выгнулся, плотно сжимая веки от того удовольствия, что он доставлял мне. Медленно, мучая меня, он начал легко облизывать область ануса, прежде чем вновь проник во внутрь. Инстинктивно я сильнее сжал его волосы, притягивая его губы ближе.

Затем он ускорил темп, вылизывая меня. Он выпивал меня, пока мне не показалось, что я уже опустошён, но он всё не останавливался. Я нёсся к обрыву, отчаянно желая кончить. Каждое мгновенье я был уверен, что именно сейчас впаду в экстаз, однако напряжение и удовольствие во мне продолжали расти.

Внезапно я почувствовал, как кончаю прямо в его жаждущий рот. Валерка слизал каждую каплю, и затем, когда я всё ещё спускался с небес, надев новый презерватив, он вошёл членом в моё кольцо.

Валера простонал, нависая над моим влажным от пота телом, его светлые волосы спадали со лба, глаза были плотно закрыты. Всё его тело было покрыто влажными бисеринками пота. Я приподнялся, слизав солёную капельку с его груди. Он застонал и посмотрел вниз на меня. – Блять, Исми. Как ты это делаешь со мной? - его голос был настолько тих, что я был уверен – он говорит сам с собой, поэтому не ответил, едва ли я сейчас был способен связно мыслить. Но сейчас, желая большего, нуждаясь в большем, я грубо прижался к нему бёдрами.

Его голос стал громче. – Тебе нравится ощущение моего члена в своей тугой дырочке? – спросил он голосом, насквозь пропитанным сексом. – Скажи, как сильно ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?

Лишь то, что он сказал и то, каким образом он это сделал, заставило мне застонать и прогнуться от возбуждения. – Я хочу, чтобы ты выебал меня, - без смущения просил я Валерика. Единственное, что я сейчас осознавал – это безумное желание, желание попробовать его, укусить его, пометить и сделать своим на вечность.

Он медленно скользил во мне, дразня. Валера продвигался настолько медленно, что, казалось, ему потребуется часов десять, чтобы полностью оказаться во мне. Нетерпеливо я толкнулся ему навстречу. Он зарычал, когда наши бёдра встретились, и я почувствовал, как его яички мягко хлопнули меня по заднице. Валерка прижался своими губами к моим, проникая языком в мой рот. Как бы это ни было странно, но это был наш третий поцелуй. Лишь третий. Я отчаянно цеплялся за Валеру, когда его язык исследовал мой рот, пока его член двигался во мне. Затем я сделал бёдрами круговое движение, от чего Валерка громко простонал.

Он быстро вышел из меня, прежде чем медленно скользнуть обратно. Блять, сегодня он решил дразнить и мучить меня до смерти? Я разочарованно застонал и снова крутанул бёдрами, заставляя его грубо потереться о мои стеночки, там всё полыхало. Я чуть не плакал от получаемого удовольствия.

Тогда он начал быстро погружаться в меня, так быстро и грубо, что я закричал, даже притом, что ещё не кончил. Он врезался в меня настолько сильно, что это почти причиняло боль, наша дикая оргия сопровождалась ритмичными хлопками встречающихся тел. Вместо того, чтобы лежать и не проявлять активности, как бы сделал любой разумный пассив, я приподнял бёдра ему навстречу, желая получить большее. Я нуждался в большем.

Он начал произносить моё имя, словно мантру, входя в меня снова и снова. – Исми, Исми, Исми...

Я скрестил ноги за спиной Валеры и притянул его ещё ближе. Я удивился, насколько это небольшое движение изменило ощущение его члена внутри меня. В такой позе он смог войти в меня ещё глубже. Настолько глубоко, что, казалось, он касался самого сердца. Я вскрикивал каждый раз, когда он входил в меня, мои стенки сжимались и расслаблялись вокруг его члена, охватывая его. Мои ноги напряглись вокруг его талии, и я был бессилен сделать что-либо, испытывая оргазм, когда он врезался в меня со скоростью грузового поезда.

Я закричал, бурно кончая. Перед глазами взорвался фейерверк, и я полностью растворился от полученного удовольствия. Я не чувствовал своих конечностей, как и все остальные части тела, единственное, что я ощущал – член Валерки, находившийся глубоко во мне и его пот, капающий мне на грудь, нашу слипающуюся кожу.

- Исмаэль? – пробормотал Валера, некоторое время спустя, и я смог снова думать. Он крепко взял меня за талию и перевернулся так, что лежал теперь спиной на сидении, прижимая меня к себе. Я положил голову ему на грудь, понимая, что это было самым совершенным счастьем, которое я когда-либо испытывал.

- Да, Валерик?

Он сделал паузу, прежде чем произнести нерешительным тоном:
- Пообещай, что мы всегда будем вместе. Мне нужно, чтобы ты мне это пообещал.

Глядя в его серьёзные глаза, я видел, сколько в них было неуверенности, и как сильно он хотел обрести что-то, что могло вселить в него хоть немного уверенности. - Клянусь, - торжественно произнёс я. – Нет ничего в этом мире, что смогло бы разлучить нас, - медленно я притянул его руку ко рту, прижимая свои губы к его пальцам, целуя их. – Я обещаю.

...Возможно, если бы мы остановились в другом торговом центре, то этого никогда бы не случилось. Может, если бы мы с Валерой перекрасили волосы заранее, всё было бы по-другому. А, может, всё произошедшее не зависело от наших действий, это была судьба? Что же ещё нас поджидало в этом океане событий?

Но нет, это было намного масштабнее, чем что-либо произошедшее раньше.

Правда была столь очевидной – мне стоило понять её раньше. Я должен был знать, что исчезновение не ведёт к смерти. Но я всё ещё держал в голове образ великолепного ангела, прекрасного и безупречного во всех смыслах. Я ослепил самого себя.

Но свет приближался, и осуществление задуманного маячило на горизонте.

И я знал бы...

Я бы понял весь ужас...

Мы с Валерой решили остановиться, чтобы раздобыть одежду получше, а также, чтобы он смог посетить уборную. Магазин был средних размеров с главным выходом через ресторанный дворик. Глядя на беззаботных, прогуливающихся подростков, я внезапно почувствовал себя очень старым. Мы с Валеркой прошли через такое, что им никогда не познать. В ушах - iPod, на теле - яркая одежда – всё это делало этих подростков похожими на больших кукол, механических и фальшивых.

Я никогда не чувствовал себя столь непохожим на своих ровесников.

- Хочешь что-нибудь поесть? – спросил Валера, склонив голову в накинутом на неё капюшоне.

- Нет, давай просто купим новую одежду и уйдём, - пробормотал я, с опаской озираясь вокруг. У меня была лишь та одежда, что была сейчас надета на мне, а у Валерки была ещё одна футболка. Нам была стратегически необходима новая, чистая одежда.

- Где дешевле всего? – спросил он, когда мы быстро шли через ресторанный дворик к торговому центру.

- Не знаю. Давай зайдём и посмотрим, что там.

Как только мы оказались среди вешалок с одеждой, я почувствовал себя лучше. Здесь были лишь беременная мамаша и женщина лет сорока, которая была кассиром, и они обе были заняты своими делами. Позади кассира работал телевизор, и как раз сейчас там передавали вечерние новости. Я внимательно следил за ними в течение нескольких секунд, чтобы удостовериться, что никто не упоминает нас.

- Начнём отсюда, - предложил он, беря меня за руку и таща в секцию, расположенную подальше от кассира.

У нас было больше пятисот евро, поэтому я не думал о стоимости вещей. Пока мы не будем покупать слишком много, всё будет хорошо. Было очень легко стать одним из тех беззаботных подростков, у которых были самые обычные дела – домашняя работа и проблемы с родителями. Выбор одежды меня успокаивал – это было таким нормальным, обыденным, и я радовался этому.

Внезапно рука Валеры накрыла мою руку, напряжённо сжав пальцы.

- Что случилось? – спросил я удивлённо, изучая его глаза.

- Смотри, - прошептал он, не отрываясь взглядом от телевизора за спиной кассира. Проследив за его взглядом, я увидел то, что заставило его обычно спокойные глаза налиться безумием, привести Валерку в гнев.

В новостях показывали элегантно одетого в костюм Эмжи, нашего бывшего заложника.

- Приветствуем Вас на канале «Euro News», Эмжи Ковальски, - приятно произнесла женщина-репортёр. Они смотрелись почти так, как будто они оба на шоу Опры: Эмжи сидел на дорогом зелёном диване, а репортёр заняла бежевое кресло. У неё были светлые волосы с тёмно-коричневыми корнями, очевидно, она их красила, и красивое лицо.

- Вы первый раз на шоу? – спросила она.

- Да, это так, - ответил Эмжи.

- Прежде всего, расскажите нам, кто вы, чем занимаетесь?

- Я Эмжи Ковальски, репортёр и журналист.

- Я правильно поняла, что вы были заложником Русиков?

- Не сказал бы, что заложником, поскольку это значит быть задержанным против своей воли, по факту же я был с ними добровольно.

- Добровольно?

- Да.

Репортёр засмеялась, будто не могла поверить в услышанное. – Что же заставило вас добровольно поехать куда-то с двумя убийцами? – спросила она почти снисходительно.

Глаза Эмжи на мгновение вспыхнули чем-то похожим на негодование. – Я не буду скрывать то, о чём они говорили на протяжении всего пути. Сейчас я выступаю здесь, потому что большая часть информации, переданной общественности по телевидению, ложь. Они не хладнокровные убийцы, они – двое безумных, напуганных подростков, пытающихся сбежать от своего прошлого.

- Боюсь, я вас не понимаю... - чуть вежливее произнесла репортёр, её глаза забегали по залу. Она явно не ожидала такого поворота беседы.

Эмжи наклонился вперёд, его локти были на коленях.

- Когда Валера и Исмаэль были детьми, отец часто и жестоко избивал их. Окружающая среда, подобная этой, может причинить психологическую и эмоциональную травму у любого ребёнка. На протяжении многих часов я был с ними и понял, что они лишь пытались вписаться в этот мир, который отторгал их. Исмаэль говорил со мной в ночь перед моим освобождением. Он проснулся от кошмара, хотя он и не говорил о чём он, и рассказал мне о той ночи, когда был убит его отец. Всё началось с насилия, а закончилось убийством. Валера прибежал брату на помощь, взяв с кухни нож для самообороны. У него действительно не было злого умысла.

- Но он всё-таки использовал нож как орудие убийства, - возразила репортёр, перебивая Эмжи.

- Если бы кто-нибудь бил вашего брата или сестру, то разве вы не сделали бы что угодно для его спасения? – парировал Эмжи. – Или вы бы оставили его дальше терпеть побои и истекать кровью?

Репортёр замолчала, не в силах найти подходящий ответ.

Я ощущал на себе взгляд Валеры и знал, что он был крайне недоволен тем, что я так доверял Эмжи, но тогда я очень нуждался в его понимании. Я уставился на экран, только чтобы не встречаться взглядами с братом.

- Тогда их отец взял нож и собрался напасть на Валеру, - мрачно продолжал Эмжи. – Он, безусловно, намеревался убить собственного ребёнка, - было очевидно, что Эмжи немного приукрашивал нашу историю. – Единственное, что никто не может понять, это то, что убийство, произошедшее восемнадцатого сентября, было лишь результатом самообороны. У этих детей был только один выбор – убить или быть убитыми.

- Почему вы не обратились в полицию, а пошли к нам, на телевидение? – спросила репортёр.

- Потому что я ничего не знаю об их местонахождении. Всё, что я могу им сообщить, так это то, что Валера с Исмаэлем сказали, что направляются в Литву, - Эмжи смотрел прямо в камеру, будто знал, что мы увидим это интервью.

- И почему вы рассказали нам об их прошлом?

- Люди должны знать, что они не жестокие, злобные убийцы. Они напуганы тем, что совершили, что ожидает их в будущем. Они не заслуживают того, чтобы их все ненавидели. Валера и Исмаэль были очень добры ко мне. Я не был лишён воды и еды, я спал в лучших условиях, чем они сами.

- Один тот факт, что они были подвергнуты насилию, не умаляет их преступлений, - обратила она внимание.

- Они сделали то, что должны были, чёрт возьми! – прошипел Эмжи. – Они – два сломанных жизнью человека. Проведя всё детство в атмосфере насилия, они больше не смогут довериться кому-либо. Полиция и СМИ критиковали их действия и не верили им. Я повторю ещё раз - действия Валеры были лишь результатом самообороны, он только хотел спасти себя и своего младшего брата.

- Это не объясняет нахождения несколько дней назад презерватива в их гостиничном номере, - сказала она официально. – Латекс, найденный в мусорном ведре в их номере, содержал сперму Валерия Русика. Его брат - единственный, кто был зарегистрирован с ним в комнате. Зачем ему использовать презерватив, если он сам доставлял себе удовольствие? – намёк был ясен.

Эмжи глубоко вдохнул, смотря в пол, он услышал вопрос, на который бы меньше всего хотел отвечать. – Отношения Валеры и Исмаэля сложны, - произнёс он, наконец. – Одно их трёх, изучаемых мной в колледже направлений, было психологией, поэтому я знаю, о чём говорю, - он ещё раз глубоко вдохнул, готовясь. – Когда два человека находятся в постоянном напряжении, насилии, между ними формируется связь. Они чувствуют, что другой – единственный, кто может понять его чувства. И иногда эта связь не совсем здорова. В случае Валеры и Исмаэля эта связь стала столь сильной, что привела к их обоюдному физическому и эмоциональному комфорту. Они любят друг друга, как я никогда не видел, настолько искренне, понимающе, ещё и физически. Они были вместе на протяжении всей их жизни и стали принадлежать друг другу – это создало нечто большее, чем обычные отношения между родными братьями.

- Таким образом, вы утверждаете, что они втянуты в кровосмесительные отношения?

- Да.

- Почему вы не попытались сбежать, когда была такая возможность?

- Изначально я думал о том, насколько хорошей выйдет эта история, - начал он, - но затем, постепенно, я начал понимать их и невероятную боль, навалившуюся на их плечи.

В студии повисла пауза, прежде чем репортёр снова заговорила. – У вас есть, что добавить? – спросила она, начиная ёрзать на стуле.

- Нет.

- Ну, что ж, спасибо, что присоединились к нам сегодня, пан Ковальски...

Быстрый рывок руки заставил меня повернуть голову. Взгляд Валеры быстро пробежался по магазину, прежде чем устремиться на меня. - Подожди здесь немного и не снимай капюшон. Хотя они и не показали наших фото, мы всё равно должны уехать. Я зайду в уборную, и затем мы уедем.

Я кивнул, чувствуя, как на моё тело навалилась сильная усталость. Мои движения были неторопливы и вялы, мои мысли стали туманны. Валерка ушёл, и я оказался один с небольшой кучкой одежды в руках. Я понимал, что сделал Эмжи. Он пытался вызвать к нам сочувствие прессы и общественности. Он не предал нас. И хотя я знал, что полиция тщательно допросит его, я не переживал о том, что Эмжи выдаст нас. Он уже соврал о нашем местонахождении.

Стоя там с грудой вещей в руках, было настолько трудно собраться с мыслями. Наша история стала достоянием общественности, и мы должны были уехать, как только вернётся Валера. Но я чувствовал себя странно отдалённым, будто всё это происходило с кем-то другим.

- Исмаэль? – прозвучал тихий женский голос около меня.

Я напрягся. Это не голос Валеры и это означало, что кто-то опознал нас.

Я медленно повернулся и увидел женщину с тёмными волосами и белой, словно бумага, кожей. Её большие глаза были подчёркнуты ежевичного цвета тенями. Волосы, спутанные и свалявшиеся, как если бы она не мыла их на протяжении, по крайней мере, шести дней, обрамляли её лицо. В ней было что-то, казавшееся... больным. Нездоровым. Она была тем человеком, увидев которого на улице, люди стараются обойти его подальше.

И всё же в ней было что-то знакомое. Что-то в тёмной глубине её глаз, заполненных беспокойством и похожим... на жадность.

- Исмаэль, никогда бы не подумала, что вновь встречу тебя, - мягко произнесла она, подходя ко мне.

Я быстро отстранился, чуть не споткнувшись о джинсы, выпавшие из моих рук на пол. – Кто вы? – потребовал я ответа, изо всех сил стараясь отойти от этой женщины, которая, казалось, знала меня, но которую я никогда не видел.

- Милый, разве ты не помнишь свою мать?

Доносит ветер до меня
Обрывки твоих фраз,
Танцует он осенний
Свой последний вальс.

Кружит он листья в этом танце,
Увы, пора мне в зиму возвращаться.
Там холодно и рядом нет тебя
И счастья, что мы строили любя.

Всё вдруг растаяло, как дым
Один остался я, как ветер - ты один.
Он больше не танцует вальса,
Утихла навсегда мелодия любви,

Дождями слёзы пролились мои
В тот час, когда расстались мы...