Тёмные круги

Старые деревянные ступеньки жутко скрипели под нашими ногами, пока мы спускались в подвал. Воздух с каждым шагом становился всё холоднее, темнота наступала на нас. Я повернул голову, посмотрев на дверной проём, откуда с кухни лился свет, освещая дорогу в неизвестность, и в мою душу закралось дурное предчувствие.

Краем глаза я заметил светлые волосы Исмаэля, его небесно-голубые глаза и лукавую улыбку, когда он захлопнул дверь за нами, и та отозвалась зловещим глухим стуком. Я споткнулся на лестнице, но стальной захват Дитриха на моей руке помог мне удержаться на ногах. Я сделал последний шаг, и Дитрих щёлкнул выключателем, наполнив комнату светом.

Холодный грязный подвал дома Грея напомнил мне о фильме «Пила». Комнату освещала лишь одна тусклая лампочка, свисающая с потолка в центре комнаты.

Я увидел множество старых рваных коробок, сложенных по правой стороне комнаты, и торчащий из стены кран, слева.

Большой комод, стоящий возле крана, невозможно было не заметить, поскольку он оказался единственно-чистым предметом в комнате – практически хирургической чистоты. Из-за слабой освещённости комод приобрёл угрожающе-красный оттенок, и моё сердце ускорило темп, потому что я понял, что вероятней всего в нём-то Дитрих и держал свой садистский инвентарь.

Я стал жадно глотать холодный воздух.

«Валера, успокойся или у тебя случится грёбаный сердечный приступ. Всё будет хорошо. Он же не собирается съесть тебя живьём!»

Но стоило моей ноге ступить на бетонный пол, и мне показалось, что мы перенеслись в другое место: ещё более пугающее, чем раньше. Я почувствовал, как атмосфера вокруг Дитриха изменилась, когда он увидел меня в зловещей обстановке комнаты. Я в страхе обернулся на него, чтобы попасть в ловушку нефритовых глаз, горящих бесконечностью и садизмом.

В тот момент я вдруг понял... что не доверяю ему.

Кровь застыла в венах, когда он, склонив голову, дьявольски ухмыльнулся мне.

- Ты боишься? – спросил он нежным шёпотом, который отправил моё сердце куда-то в район пяток. Он знал, что я окаменел от страха, он просто хотел, чтобы я произнёс это вслух.

- Я...я...п..п-пожалуйста, - хныкал я, на полном серьёзе боясь обмочиться.

- Ответь на вопрос, Валера, - приказал он тихим спокойным голосом, и я понял, что у меня не было выбора.

- Д-да, Д-Дитрих... Очень. – Моё тело начал бить озноб. Его хватка чуть-чуть ослабла.

- Ш-ш-ш, - успокаивал он с сатанинской ухмылкой на губах. – Я не буду обещать, что это не будет мучительным, но я обещаю, что буду наслаждаться... каждым... грёбаным... моментом.

Я резко вздрогнул. – П... П-пожалуйста, - молил я о пощаде.

- Помолчи, тварь сучья, иначе я затолкаю кляп в твоё прекрасное горлышко, - ответил он, оставаясь пугающе спокойным, нежно промурлыкав эти слова.

Я кивнул, коротко и жалобно вскрикнув. Он улыбнулся со злым одобрением, прежде чем отпустить мою руку и направиться в сторону комода. Стоя перед ним, он открыл средний ящик и вытащил что-то похожее на кожаный ремень, два набора стальных наручников и две перекладины-распорки.

«Спокойствие, Валера... сохраняй спокойствие», - думал я, задыхаясь от ужаса.

- Раздевайся. Снимай одежду, - командовал Дитрих, не глядя на меня, дрожащего как лист на ветру.

Непослушными руками я снял штаны, майку и нижнее бельё. Когда я был полностью обнажён, я стоял, точно примёрзнув к полу, покрытый гусиной кожей от ледяного воздуха, и дрожащий с ног до головы от страха. Он прошёл в центр комнаты, прежде чем бросить перекладины на бетонный пол с металлическим лязгом.

- Подойди сюда, Валерка, - прошептал он, вертя наручники на указательном пальце. Он вызывающе прикусил нижнюю губу.

Несмотря на мой всепоглощающий страх, я почувствовал, как моё тело отреагировало на внешний вид Дитриха, пристально наблюдающего за мной, и я осознал, что опасность может быть соблазнительной.

Я втянул воздух через сомкнутые зубы и медленно зашагал к Дитриху, который, в свою очередь, кивнул мне. Когда я стоял перед ним, яростно дрожа, я неуверенно протянул ему руку в немом предложении приступить к «игре».

Медленно, ленивая полуулыбка появилась на его губах. - Ты так чертовски хорош, Валерик, - ворковал он, подняв руку, чтобы провести большим пальцем по моей дрожащей нижней губе.

Несмотря на панику, его похвала заставила меня расслабиться, и моё белое лицо залилось румянцем, а на губах выросла смущённая улыбка.

Он удивлённо ухмыльнулся, вскинув брови, прежде чем взять кожаный ремень с нанизанными на него наручниками. Я понял, что этот ремень на самом деле кожаный пояс, и нахмурил брови в некотором замешательстве.

Дитрих, заметив моё непонимание, подмигнул мне со злобной усмешкой на лице, прежде чем подойти ко мне сзади и прочно закрепить пояс вокруг моей талии так, что наручники свисали по бокам. Он снова встал передо мной и заковал мои запястья в наручники на поясе. Я громко вскрикнул: стальные кольца больно, словно бритвы, врезались в мою кожу, и чувство, вызванное похвалой Дитриха, стало исчезать, вновь превращаясь в страх.

Мой внутренний диалог возобновился.

«Дыши, Валера... помни, что он обещал не мучить тебя... очень сильно».

«Грёбаный праведник. Посмотри. На. Него. Ты когда-нибудь видел его настолько довольным, чертовски довольным?!»

«Он обещал».

«О, да ты, чёртов извращенец! ПРИДИ В СЕБЯ!!!»

Моя внутренняя суматоха была прервана Дитрихом, схватившим меня за плечи. Он вздёрнул брови и надавил на мои плечи. Я знал, что это немой приказ – он хотел, чтобы я встал на колени. Я втянул воздух через рот и начал осторожно опускаться на бетонный пол, а он поддерживал меня, чтобы я не свалился на жёсткую поверхность, как скала. Когда я, наконец, встал на колени, он присел рядом со мной и прижал свою сильную руку к моей обнажённой груди.

- Продолжай опускаться, сволочь раз****атая, - приказал он. – Ляг на грудь, поверни свою голову влево. Я хочу, чтобы твоя соблазнительная охуительная задница была в воздухе.

Я проглотил слюну, в испуге глядя на грязный ледяной бетонный пол.

- Немедленно, Валера. Или я отпущу тебя и позволю твоему милому личику удариться об пол, - спокойно сообщил Дитрих.

Я скулил так громко, что звуки отзывались эхом по комнате, но продолжал наклоняться вперёд, согласно его требованию. Дитрих придерживал меня, пока моя грудь не ударилась об ледяной пол, и я вздрогнул, в то время как моя кожа незамедлительно покрылась мелкими мурашками.

- Холодный? – спросил он, мрачно рассмеявшись.

- Д...д-да-а, Д-Ди-трих, - пробормотал я, тихо всхлипывая. – П-пожалуйста, - просил я снова и снова.

Он успокаивающе погладил меня по голове. – Ш-ш-ш, полагаю, ты должен знать, что твоё нытьё лишь раздражает меня, Валера. И сейчас определённо не то время и не то место для того, чтобы я злился на тебя, - шептал он низким мягким голосом.

Я громко сглотнул. – Я... я прошу прощения, - рыдал я, пытаясь успокоить бешеные скачки своего сердца. – Я... я... не буду больше этого делать.

- Хороший мальчик, - ответил он, стирая слёзы с моего лица, перед тем как подняться на ноги. Его шаги раздавались позади моей дрожащей фигуры, и я услышал, как он поднял перекладину с пола.

– Раздвинь ноги шире, - рявкнул он, и я вздрогнул, тихо пискнув.

Я изо всех сил старался как можно дальше раздвинуть ноги, не упав при этом и не разодрав колени об бетонный пол. Я почувствовал, как он провёл рукой по моим ягодицам, прежде чем закрепить планку между моими ногами, прямо над согнутыми коленями. Затем он поместил вторую планку между моими лодыжками.
Теперь сдвинуть ноги стало просто невозможно, впрочем, так же как и подняться с пола. Даже если бы я смог встать, то никакие молитвы не помогли бы мне сбежать он него.

Я лежал на грязном полу, туго связанный, и боль во всём теле только стремительно усиливалась. Мои плечи и шея пульсировали от напряжения, а скованные запястья начали кровоточить. Ко всему прочему я ощущал жуткую боль в бёдрах, вызванную широко расставленными ногами посредством перекладины.

Я был беспомощен: тело выло от боли.
Совершенно уязвим: полностью в его власти.

Дитрих встал и начал кружить вокруг моего скованного дрожащего тела, точно лев, подбирающийся к смертельно раненой газели. Я больно прикусил губу, чтобы не начать молить о пощаде снова, в то время как стук его ботинок, ударяющихся о твёрдый пол, со зловещим звуком отражался от стен.

Тук, тук, тук.

- Абсолютно. Твою мать. Великолепно, - шептал он себе под нос. – Я должен был сделать это несколько грёбаных месяцев назад.

Когда он остановился перед моим взором, я посмотрел на него умоляющими слезящимися глазами. Что было почти невозможным со щекой, прижатой к полу.

Он широко улыбнулся, сверкая идеально-белыми зубами. - Я сказал тебе, что это игра. Помнишь? – спросил он и облизнул губы, прежде чем подойти ближе ко мне и присесть у моей головы, проведя тыльной стороной руки по моей щеке.

- Д-да, Дитрих, - ответил я, рвано вдыхая воздух. – Помню.

- В любой игре есть победители и проигравшие, - сказал он с дьявольской усмешкой, а затем вскинул бровь. – Ну, в моих играх, как правило, нет. Но, поскольку это ты, я не считаю, что будет справедливым, если я не дам тебе хотя бы надежды на спасение, - сказал он, недобро усмехнувшись, от чего волосы на моём затылке встали дыбом.

Я сглотнул. – Спасибо? – вопросительно прошептал я, точно не зная, за что его благодарил.

- О, не благодари меня, ангел, - усмехнулся он, от чего кровь застыла в жилах, прежде чем Дитрих продолжил. – Если ты победишь, то я сделаю что-нибудь невероятно милое по отношению к тебе, что совсем не характерно для моего поведения, - он поднял брови. – Однако, если выиграю я... ты останешься связанный здесь, в подвале, в темноте, в течение трёх дней.

Осознание возможности неподвижно лежать связанным на этом холодном сыром полу на протяжении нескольких дней, вселило в меня ужас, и испуганный всхлип сорвался с моих уст.

- Нет, нет, только не в темноте! НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, что угодно, только не это!

Он слегка провёл пальцами по моей спине. – Ш-ш-ш.

- Пожалуйста, Дитрих, - рыдал я. – Я... я боюсь оставаться один в темноте... пустоте... ПОЖАЛУЙСТА!

Он громко вздохнул, – Что я говорил... - прорычал он, больно шлёпнув меня несколько раз, - ...о просьбах?!

С моих губ сорвалось громкое рыдание. – Прости! Я не могу... я боюсь оставаться один. Ты нужен мне, с тобой я чувствую себя защищённым, особенно ночью! – выкрикнул я в отчаянии, практически свалившись вбок. Я впервые признался в том, что не чувствовал себя в безопасности, когда Дитриха или Грея не было рядом. Я понял несколько месяцев назад, что все эти годы, до встречи с ним, я жил в страхе; даже когда я думал, что в безопасности, - я просто лгал себе. Теперь, мучившие меня кошмары о Филиппе, стали сниться мне гораздо реже, потому что «они» заставили меня чувствовать себя защищённым.

Но кошмар «ни о чём», пустота, преследовали меня всё чаще. В нём я был один в темноте, она преследовала меня, стремясь поглотить навечно.

Я был потерян, одинок и напуган.

Я снова рвано вдохнул. – Что угодно, только не темнота, – тихо скулил я себе под нос.

Дитрих вздохнул, коснувшись моей щеки рукой и начав гладить мою кожу большим пальцем.

– Ты хочешь узнать, что должен сделать, чтобы выиграть? – тихо произнёс Дитрих. – Ты выиграешь и не будешь ни о чём волноваться, не так ли? Один из нас будет с тобой в тёплой постели каждую ночь.

Я тщательно взвесил в голове его слова.

«Ты сможешь, Валера!»

«Как ты, блять, собираешься победить в игре против Дитриха - Пикассо пыток! Не говоря о том, что это игра, созданная им. Игра, в которую он, вероятно, играл сотни раз? Ты, чёрт возьми, чокнутый!»

«Хорошо, соберись тряпка, есть ли у меня выбор? Что, чёрт возьми, я должен сделать, махнуть перед ним белым флагом?!»

Я попытался взять себя в руки. – Да, прошу, Дитрих, - всхлипнул я, смаргивая слёзы.

- Это действительно просто, Валера. Тебе всего лишь надо использовать свои умелые знающие ручки и довести себя до оргазма, - шептал он, успокаивая меня и поглаживая щёку.

Я нахмурил брови. – Правда? Я... это всё, что я должен сделать? – спросил я тихим голосом, звучащим как бред сумасшедшего, и он дьявольски улыбнулся моей наивности.

Я громко всхлипнул, потому что понял по коварному выражению на его красивом лице, что сделать это будет крайне сложно, если почти невозможно.

- Да, это всё, что ты должен сделать, грязная шлюха, - ответил он, хитро ухмыльнувшись. - Но как бы то ни было, я должен буду помешать тебе кончить, чтобы победа оказалась в моих руках, так что это будет несколько проблематично для тебя. Теперь найди применение для своих изящных пальчиков, потому что я собираюсь отшлёпать тебя по твоей заебучей заднице. И, да... ты можешь приступать, - подмигнул он и скрылся из виду.

Чувство паники пронзило меня, и я продолжил рыдать, дрожа на холодном полу.

Я мог слышать Дитриха, гремящего инструментами в комоде и лениво напевающего песню тихим шёпотом. Эту песню я знал слишком хорошо: она была его любимой, и я слышал её бесчисленное количество раз из его уст – «Где дьявол, когда он так нужен тебе» Легендарного Шэка Шэйкерса.

«Я точно знаю, где дьявол».

- Валллеррраааа, - с шипением прорычал Дитрих, заставляя меня подпрыгнуть на полу. – У тебя есть тридцать грёбаных секунд, прежде чем я подойду к тебе и хорошенько выпорю. Если ты не начнёшь трахать себя.

Я испустил испуганный крик и потянулся руками к своему члену, прежде чем закрыть глаза, полные слёз, и начать выполнять своё задание, чтобы одержать победу в игре, которую я уже заранее проиграл.

Не знаю, как долго я был на этом холодном жёстком полу, отчаянно пытаясь довести себя до оргазма, но вскоре я начал задыхаться и стонать, чувствуя прилив тепла.

Я ощущал на себе выпытывающий взгляд зелёных глаз Дитриха, пристально наблюдающего за мной. Такое близкое присутствие Дитриха давало крохотную надежду на возможность выполнения задания. Но потом я понял, что он просто выжидал того самого разрушительного момента, чтобы приступить к действиям.

Узел в моём животе стягивался всё сильнее, бёдра сжимались, а затем я услышал свист в воздухе. Гладкая плоская жёсткая поверхность хлестнула по моей заднице с громким, обжигающим кожу, шлепком, и я закричал, пребывая в разрушающей, неподдельной агонии.

Несмотря на мой проникновенный вопль, я смог отчётливо услышать стон Дитриха, переходящий в бархатное рычание. – Блять, это было за гранью прекрасного.

Дитрих снова прошёлся паддлом по моей заднице, и это могло бы быть приятным, если бы не было настолько болезненным. Мой медленно возраставший оргазм резко отступил из-за боли, и я остановил движение пальцев, чтобы собраться с духом, перед следующим свистом паддла в воздухе.

- Ты хочешь моей победы, бестолковая потаскушка?! – прорычал Дитрих, делая паузу, чтобы схватить меня за волосы и с силой потянуть на себя. – Двигай этими чёртовыми руками!

Громкий вопль сорвался с моих губ, и я вернул руки на свой член, неудержимо рыдая, прежде чем Дитрих отпустил мои волосы и возобновил порку.

Я изо всех сил старался заглушить боль от яростных ударов, придумывая новые мирки, где находилось спасение для моего повреждённого разума, - точно так же, как я делал во время визитов Филиппа, но это оказалось невозможным. Всё, что я слышал, - звук рассекаемого паддлом воздуха перед соприкосновением с моей кожей; всё, что я чувствовал, - обжигающие удары беспощадной поверхности, когда он бил меня с оглушительной силой.

Мне показалось, что прошло около часа, прежде чем я сдался. – А-а-а-а, - кричал я, пока удары продолжали обрушиваться на меня. – ПОЖАЛУЙСТА! Я... я не могу... это чересчур... ты победил... Пожалуйста!

Дитрих мрачно усмехнулся в ответ на мою капитуляцию. – Тише, тише, Валерка. Я не могу позволить тебе так быстро сдаться и так легко положить конец веселью.

Большой деревянный паддл, который напомнил мне лопатки, используемые для вытаскивания пиццы из духовки, упал на пол около меня с громким стуком. Я резко вздрогнул, когда на глаза попался этот варварский инструмент. Я чувствовал, как пылают те места, где меня касался паддл, тогда как остальная часть моего тела изнывала от низкой температуры подвала.

Я слышал, как Дитрих подошёл к комоду и рывком открыл его. Через минуту он вернулся и присел на корточки рядом со мной.

Он размахивал вибратором перед моими глазами. – Нужна помощь? – спросил он, изогнув бровь, с дьявольски-весёлой улыбкой на губах.

Я покраснел в полном унижении. – Я... я... – бормотал я, напряжённо обдумывая свой ответ. Мне был необходим вибратор, потому как руками я не мог добиться желаемого, но меня смущала эта идея.

«Этот человек сковывал тебя цепями, насиловал, трахал и порол тебя, а ты переживаешь из-за использования вибратора перед ним?!»

Наконец, мой мозг пришёл к правильному решению. – Да, Дитрих, - прошептал я. – Пожалуйста.

Он кивнул с бесовской улыбкой, прежде чем включить вибратор и вложить его в мои связанные руки. Я замешкался с ним на мгновение, но, в конце концов, смог протолкнуть его внутрь себя, издав тихий стон, когда почувствовал покалывающие колебания. Дитрих опустился на руки и склонился своими припухшими губами к моему уху. Его сладкое тёплое дыхание с ароматом дорого виски «Джек Дэниэлс» овеяло моё лицо, и я громко простонал.

- Ты выглядишь, как проклятый, восхитительный, связанный на полу и трахающий себя вибратором, ангел, - прошептал он, и я вновь застонал.

Моё дыхание стало тяжёлым и прерывистым, моя кожа вспыхнула от прилива крови, поскольку новый оргазм выступил на первый план.

- Аммм, - стонал я в ответ на рычание Дитриха мне на ухо, его близость пришпорила мой быстро приближающийся оргазм.

- Ты так чертовски близок, не так ли? – промурлыкал он, прежде чем я почувствовал призрачное касание кончика его пальца к моему позвоночнику, вызывающее дрожь удовольствия по всему телу... – Всё, что тебе нужно это... один... маленький... толчок. Если бы я трахал тебя, то ты бы кончил при первом же ударе, но у тебя этого не получится.

«Ох, чёёёрт».

- Д... да! – мой стон отразился от стен, и Дитрих дьявольски ухмыльнулся в ответ.

Он быстро вскочил, и я услышал, как он направился куда-то влево, затем вернулся обратно, остановившись в поле моей видимости. – Я могу сделать это, - сказал он, мягко рыча. – Ты хочешь почувствовать меня внутри себя, грязная сучка?

- О... О... БОЖЕ, ДА! – простонал я, закатив глаза.

Его грязные словечки приблизили мой оргазм, и я находился в нескольких секундах от падения в пропасть наслаждения. Но вдруг я почувствовал, как лавина холодной, просто ледяной воды обрушилась на меня. Я кричал, захлёбываясь, задыхаясь от крика, в то время как почти настигнувший меня, всепоглощающий оргазм был смыт, не оставив после себя ни толики удовольствия. Мне казалось, будто я обморозил свою кожу, мои внутренности превращались в лёд. Я неистово задрожал, и вибратор выскользнул из моих рук, упав на мокрый пол.

- Н-неет! – рыдал я от чувства неудовлетворённости, стуча зубами от холода.

- Что-то не так, малыш? – он произнёс «малыш» ядовитым тоном и поднял вибратор. – Я думал, ты хотел кончить для меня.

Я зарыдал в голос от осознания своего полного поражения. Мои мышцы болели в изнеможении, доведённые до края, но не получившие облегчения. Мой член горел, требуя разрядки (невозможной на тот момент), и я стал осознавать, что медленно схожу с ума.

- Продолжай. Двигаться, - зарычал Дитрих, кружа около меня, перед тем как пропеть, - я не уверен, что, будучи насквозь промокшим, при этом крепко связанным, ты не переохладишься.

- Я не могу, - беспомощно плакал я. – Пожалуйста... Я... я просто не могу.

Он наклонился ко мне, и я яростно задрожал.

– Неужели? – спросил он с довольной ухмылкой на лице. Дитрих провёл языком по своей слегка припухшей нижней губе, а затем подошёл ко мне сзади.

Я понял, что он встал на колени рядом с моими широко расставленными ногами. Без предупреждения он двинул палец в меня, и я ахнул. Моё тяжёлое дыхание превратилось в хрипящий крик, когда он грубо засунул в меня вибратор. Он работал со знанием дела (хотя я понятия не имел об этом его умении), и я почувствовал, как его свободная рука мягко легла на мой член. Несмотря на то, что он действовал нежно, мне по-прежнему было больно, потому, как нижняя часть моего тела горела в огне от паддла, коим он хлестал меня некоторое время назад. Но все мысли о пульсирующей боли быстро забылись, стоило ему медленно засунуть в меня палец.

Я громко простонал, и он засмеялся. – Думай, что не можешь, но я, чёрт возьми, позволю себе не согласиться.

Через пару минут его манипуляций, я рычал и пронзительно кричал на холодном полу, как грёбаное животное, и даже не был смущён звуками, которые я издавал, потому что мне было чертовски хорошо. Я пытался двигаться навстречу его руке, отрывая своё тело от пола, меня не заботило, что мои плечи болели от напряжения – я был потерян в ощущении движения игрушки и его пальцев внутри меня. Новый оргазм приближался, и я почувствовал, как моя кожа краснеет в ответ на его ласки.

- К чёрту всё это, у меня есть идея получше! – прошипел Дитрих себе под нос позади меня, останавливая движение руки, и я заскулил.

Он убрал от меня свои руки, выключил вибратор и отбросил его в сторону, вскочил на ноги и направился к дальней стене, и у меня не было ни единого шанса увидеть, что он делает.

Я старался не дышать, внимательно прислушивался к происходящему, но не смог уловить и шороха из-за частого биения своего сердца.

Когда он вернулся мгновение спустя, он швырнул большой деревянный ящик передо мной, и я практически выпрыгнул из кожи от страха, когда деревянная поверхность встретилась с бетоном так близко от моего лица.

Дитрих грубо схватил меня за плечи и оторвал моё тело от пола, прежде чем рывком пихнуть ботинком ящик под меня так, что я лёг на него животом. Затем он переключился на мои ноги и стал убирать перекладины, и я услышал громкий металлический лязг, когда он отбросил их в сторону. Он потянул за пояс на моей талии, расстегнул его и освободил мои руки, но в следующий момент уже соединил их у меня за спиной, снова поймав в плен холодной стали.

Я немного пошевелился на ящике, чувствуя, что могу перемещаться свободнее, чем некоторое время назад. Мои руки по-прежнему были скованы, от чего болели плечи, и я был всё ещё согнут на ящике, неприятно вдавливающемся в мой живот, но пульсация, вызванная перекладинами, начала постепенно спадать. Я издал короткий вздох облегчения, хотя не был уверен, что он не придумал для меня новую пытку. Однако, когда я услышал звук расстёгивающейся молнии на его джинсах, понимание его намерений обрушилось на меня, и я испустил отчаянный, развратный стон, смущённо подставляя ему свой зад, как сучка во время течки.

Дитрих усмехнулся моему бесстыдному показу. – Перестань быть таким чертовски жадным, Валера, – сказал он, сильно шлёпнув меня по больному месту на моей израненной заднице, и я вскрикнул в мучительной агонии.

- Я... я п-п-прошу п-п-прощения, - прорыдал я, когда он ударил меня ещё раз с такой же силой.

Он не проронил ни слова, и я почувствовал, как он встал на колени, а затем схватил меня за бёдра обеими руками. Когда головка его члена скользнула в меня, я услышал его сдавленное рычание. Я не мог больше ждать, я нуждался в нём там и тогда.

«О пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

Медленно, предательски медленно, он вошёл в меня до самого основания, и я задрожал, прохрипев что-то невразумительное. Я ждал, пока он, как обычно, выйдет из меня, но он не двигался, что заставило меня громко захныкать. Я был расстроен сверх всякой меры, и, не думая о последствиях своих действий, я стал сжимать стенки анального прохода вокруг него, в отчаянной попытке заставить его двигаться.

Его дыхание сбилось. – Сделай это ещё раз, вонючая дрянь, и я трахну тебя, а затем оставлю здесь мокрого и холодного, но совсем неудовлетворённого. Понял?

- Д... д-да, Дитрих, - промычал я. – Прости, но... когда ты внутри меня, это так... м-м-м, - вырвавшиеся слова заставили яркий румянец разлиться по моей коже.

Хмыкнув, он наклонился вперёд, и я почувствовал, как его твёрдая грудь коснулась моей спины и скованных рук. – Давай сделаем это по-настоящему интересным, – шепнул он мне на ухо, и что-то похожее на верёвку обвилось вокруг моей шеи, заставив меня побледнеть от ужаса.

- Тихо-тихо-тихо, - успокаивал он, а затем вышел из меня, но только для того, чтобы в следующую секунду грубо проникнуть обратно - превращая мои испуганные рыдания в крик удовольствия.

- Блять, - тихо прорычал он, учащённо дыша, перед тем как туже затянуть петлю, и я широко раскрыл рот.

- Ах... х..п..п..ро..шу, - вынужденный глоток воздуха, хрип, слепая паника поглощали меня. Я попытался вырваться, но он, усмехнувшись, навалился на меня всей тяжестью своего тела, прижимая меня к ящику.

- Полегче, ****ая шлюха, - мрачно прошептал он мне на ухо, - борьба лишь всё усугубит.

Моя жизнь, каждый её сраный момент пронёсся у меня перед глазами. Затем, будто насмехаясь надо мной, в голове начали мелькать самые приятные воспоминания, и я громко закричал, стараясь развеять яркие картинки перед глазами. В ушах зазвенело, прежде чем я почувствовал липкий пот на своей коже, и паника поглотила меня.

- Дитрих?! – рыдал я, хрипя и задыхаясь, я часто глотал воздух. – Пожалуйста... ты обещал!

Он мягко провёл губами возле моего уха. – Успокойся, расслабься, ангел. Я бы никогда не уничтожил тебя. Никогда, - прошептал он нежно и успокаивающе, покрывая быстрыми поцелуями моё лицо; я прикусил губу. – Если бы я и, правда, собирался навредить тебе, то я бы сделал это задолго до этого. Теперь расслабься и доверься мне. – В его голосе не было ничего пугающего, как до этого, его голос сменился на пылкий, полный обожания, тон. Несмотря на всю боль, моё тело чуть расслабилось в ответ на его слова.

Звон в моих ушах медленно утих, дыхание замедлилось, и Дитрих прошептал, - Вот это хороший мальчик, - почувствовав, что моё напряжение спадает.

Однако я по-прежнему был ужасно напуган. Я задумался, а не были ли утешительные слова Дитриха и его нежное убаюкивание нечто большим? Может, это удачно выбранный момент для введения меня в заблуждение? Этого я так и не понял. Я находился в растерянности. Я не знал, доверял ли я ему. Моё сердце твердило мне, что я должен был поверить ему, иначе...

«Иначе что? Что ты собираешься делать? Что ты МОЖЕШЬ сделать? Ты прижат к грязному деревянному ящику, и он всё ещё, блять, в тебе».

«Я лишь позволю себе довериться ему».

«Ты и твоя глупая слепая любовь. Я знал, что с тобой бесполезно разговаривать. Идиот».

«Тогда закрой свой рот на хрен! Я не нуждаюсь в тебе! Я был с Греем и Дитрихом в течение многих месяцев без тебя, орущим в моём чёртовом сознании, так что отвянь!»

«О, прекрасно, играешь в учителя-ученика, хах? Валяй, не обращай на меня внимания, игнорируй собственные инстинкты».

- Я... я верю тебе, Дитрих.

- Я знаю, - промурлыкал он, злобно ухмыльнувшись, и я тяжело сглотнул. – Теперь дыши глубоко и медленно, иначе упадёшь в обморок, и я действительно, мать твою, разозлюсь, потому что не страдаю сомнофилией, - я услышал ухмылку в его сексуальном голосе.

Прежде, чем я смог что-либо сказать или даже подумать, как он вышел из меня, а затем резко вошёл. Я задыхался, дрожа всем телом, в то время как он тихо прохрипел у меня над ухом, - Да, чёрт подери, - и верёвка сжалась на моём горле.

Он делал это снова и снова, каждый раз натягивая верёвку, которая медленно душила меня. Я потерялся в бесконечном круговороте чистого экстаза, когда он входил в меня, и срывающегося дыхания, когда верёвка сжималась сильнее. Несмотря на сводящий с ума ужас, я чувствовал, как образовывался тяжёлый узел внизу живота; скручивая мои внутренности почти с мучительной силой.

Я яростно дрожал под ним, разрываясь в беззвучных криках, прежде чем я почувствовал его потный лоб на своём плече. – Ты кончишь для меня, не так ли? - произнёс он, ухмыляясь и тяжело дыша, и мой стон согласия превратился в слабеющий хрип, поскольку верёвка полностью перекрыла доступ к кислороду.

Мои глаза широко распахнулись, и я почувствовал, как моё лицо налилось кроваво-красным оттенком, когда я попытался вдохнуть, но тщетно. – Пожалуйста, - произнёс я, лишь шевеля губами, моля о жизни, когда глаза стали закатываться назад.

Внезапно я почувствовал себя свободным, будто плыл в открытом космосе, и это ощущение напугало меня ещё больше.

Дитрих набирал темп. – Соберись, Валерка. Сделай. Это. СЕЙЧАС, - зарычал он в моё ухо.

И как будто он нажал на невидимую кнопку – моё тело повиновалось его приказу.

Оргазм накрыл меня волной наслаждения, прокатившейся по каждому мускулу, в то время как мои внутренности сжимались снова и снова. Я ничего не чувствовал, кроме моря всепоглощающего удовольствия, океана прекрасного, пьянящего счастья. Потерявшись в собственном сокрушительном оргазме, я всё же услышал выкрик Дитриха, - Твою ж мать! – когда он кончил.

Медленно, волны моего оргазма стали затихать. Дитрих ослабил верёвку, а затем вовсе убрал её с моей шеи, отбросив в сторону. Потом он скатился с меня на пол, и его спина с глухим стуком ударилась об бетонную поверхность. Я смотрел на него, лежащего на холодном полу и дрожащего всем телом, из-под прикрытых век и судорожно вдыхал воздух, не в силах подняться с деревянного ящика.

Он вытер ладонью вспотевшее лицо. – Срань Господня, - прошептал он тяжело и прерывисто дыша. – Твою мать. Я чуть сам не потерял сознание, чёрт подери.

Его горящие нефритовые глаза впились в меня взглядом, и он дьявольски усмехнулся. – Ты выглядишь чертовски усталым, мой личный раб, - произнёс, он тихонько рассмеявшись. – Я изнурил тебя?

Он приподнял бёдра от пола, натянул и застегнул джинсы, прежде чем сесть. Затем он поднялся на ноги и подошёл ко мне, на ходу засунув руку в карман и вытащив ключ от наручников.

Когда он снял стальные обручи, мои руки безжизненно упали по бокам. Он присел на корточки и осторожно прижал меня к своей груди, чтобы аккуратно переложить моё тело на пол.

Я распластался на холодном бетонном полу, содрогаясь от холода и усталости, не чувствуя собственных конечностей. Я совершенно выбился из сил, но мой разум задавался единственным вопросом, ввергающим меня в ужас, на который я, вероятно, не хотел получить ответ, но я должен был знать.

- Дитрих? – шепнул я, жалобно всхлипывая. – Ты... собираешься... ос-оставить меня здесь?

Истерзанный отчаяньем,
Избитый пустотой
Ты брёл по тёмным улицам
С убитою мечтой.

Потерянный во времени,
Живёшь в кошмарных снах
И Бога молишь о спасении,
Раскаявшись в грехах.

Душа полуживая,
Не плачет - нет уж больше сил,
Всё пламень Ада вспоминая,
Любовь навеки позабыв.

А страх и боль,
Как будто тени,
С тобой повсюду
Навсегда.

Нет... Нет от них спасения,
Не веришь больше ты словам,
Как всё ничтожно в этом мире,
Себя ты ненавидишь сам.

Рассвет встречаешь ты,
А там они другие,
Предательски скатилась,
Вниз слеза.

Ты помнишь всё
И каждую минуту боли,
И лица их - звереющий оскал
И души те, что погубил ты сам.