Ten Black Roses. Slut hell

Полностью обнажённый я лежал, застыв в немом ожидании на узкой кровати. Мои волосы были разбросаны по подушке, прохладный воздух ласкал мою кожу, как легчайший трепет крыльев мотылька. Я чувствовал, как пот выступает на моём теле, лёгким блеском на груди и лбу.

Валера мягко сел на кровать возле моих ног, раздвигая их так, чтобы легко достичь то место, о его нахождении в котором я мечтал на протяжении многих лет.

Моё сердцебиение ускорилось, и я почувствовал, как мой член заныл и стал стальным. Я помнил ощущение его языка на моей коже, и ожидание скользило в животе, медленно скручиваясь. Его взгляд блуждал по мне, пока я, застыв на месте, наблюдал за каждым его движением. Несколько светлых прядей его волос упали на лоб, сверкая в лунном свете. Выражение его глаз цвета шторма было немного изумлённым, но, кроме того, в его взгляде было что-то тёмное, что сводило меня с ума сильнее, чем порхание бабочек в животе.

Он нежно погладил мои бёдра, заставляя дрожь прокатиться по моему позвоночнику.

– Не пугайся. Ты мой, Исми, - бормотал он, блуждая губами по моей коже и в том месте моего тела, которое нуждалось в нём больше всего.

- Валерик, - выдохнул я.

- Просто расслабься, - проворковал он в мой член, и колебания его голоса заставили меня выгнуть спину. Но что-то тяжёлое и горячее засело внизу моего живота, поэтому я ещё больше напрягся.

Он скользил языком по моему члену и яйцам, горящим в этом пламени страсти.

Я задыхался, глаза были широко распахнуты. Тело заполняло растущей чувственностью, как будто я медленно приближался к чему-то катастрофическому. Он медленно, круговыми движениями, двигал языком по моей головке.

Стон, сорвавшийся с моих губ, был слабым, едва слышимым.

- Мм, Исми, – бормотал Валерка, касаясь зубами моего члена. – Как называется то, чем мы занимаемся? – он отодвинулся, ожидая моего ответа.

Я протестующе захныкал от ощущения пустоты и прикусил губу. На задворках сознания всплыло воспоминание о том, что я слышал о чём-то подобном по телевизору, прежде чем приходил отец и заставлял меня смотреть что-то образовательное или читать. Отец никогда не позволял мне смотреть фильмы, в которых пары заходили дальше поцелуев.

Я покраснел, зная, что должен сказать.

- Да? – подтолкнул он.

- Оральный секс, - прошептал я.

Смотря на своего брата, я задался вопросом, было ли происходящее тем, чего мой отец стремился избежать, когда подверг цензуре то, что мы видели на экране. Я помнил его, дающего мне книги для прочтения, в которых он закрасил чёрными чернилами любые записи, которые он посчитал неуместными.

- Встань с кровати, - приказал Валера, скрещивая руки и наблюдая за мной.

Неуверенно я поднялся с кровати. Я знал, что если бы не выполнил его требования, то он не стал бы продолжать, и я остался бы неудовлетворённым. Мои бёдра инстинктивно сжались, создавая трение, в котором я так отчаянно нуждался. Я прикусил губу, когда встал во весь рост обнажённый перед ним.

- Положи руки сюда и расставь ноги, - он двинулся к металлической перекладине в изголовье кровати.

Его взгляд не отрывался от меня, когда я медленно двигался в ту же сторону, хватаясь за тонкую металлическую перекладину.

- Нагнись, чтобы твой зад и ноги были ближе ко мне.

Я повиновался, мне ещё раз напомнили о позе, которую я занимал, когда он шлёпал меня. В общем, теперь моя задняя часть была выставлена ему на обозрение, поэтому я сосредоточился на тонком одеяле, лежавшем на матрасе, чтобы хоть как-то абстрагироваться от захлестнувшего меня стыда.

Каждый мой нерв был натянутой струной в ожидании чего-то. Валерка двигался позади меня так, чтобы я не мог видеть его. В следующее мгновение я почувствовал резкий удар сердца, и мои ладони стали влажными в этой накаляющейся обстановке. Я повернул голову, чтобы увидеть, что происходит позади меня.

- Не двигайся, - прошипел он. – Смотри только перед собой.

Мои пальцы сжались на перекладине, когда я ждал, неуверенный в том, что он собирался делать. Что-то коснулось моей задницы, мягкое и тёплое.

- Я сказал тебе не поворачиваться, - его голос был слегка раздражённым, и я испугался, что он остановится. – Теперь скажи мне, Исми, - начал он непринуждённо, проводя пальцем вниз по моему позвоночнику к заднице. – Чтобы ты сделал, если другой человек тронул бы тебя здесь? – спросил он, скользя пальцами по низу моей спины. Я тихо стонал, руки дрожали, сильнее вцепившись в перекладину.

- Мм, - я ломал голову над ответом, который он ожидал. – Скажу ему уходить?

Он сильнее расставил мои ноги. – Неправильно, - он резко ударил по моим нежным ноющим шарам между ног. Я вскрикнул от удивления, удовольствие стало наполнять меня. Моя кровь стекала вниз. Тело требовало большего, чтобы он отшлёпал меня сильнее.

- Пожалуйста, Валерик, - я задыхался, горящая тяжесть надвигающегося оргазма становилась неприятной из-за неудовлетворённости.

- Ты дал неправильный ответ. Когда другой человек трогает тебя здесь, ты должен прийти ко мне. Я позабочусь об этом.

Я чувствовал его пальцы между моих ног, всё сложнее было стоять неподвижно. Чего он так долго тянет?

- И ты когда-нибудь трогал себя, Исмаэль? - спросил он снова и шлёпнул мой горячий член, на сей раз задержав на нём ладонь, чтобы сжать чувствительную плоть.

Я задыхался и выгибал спину, глаза закрывались от удовольствия. Длинный стон заполнил воздух вокруг меня. Я знал, что он спросил что-то, я знал, что должен ответить, но не мог убедить свой разум перестать корчиться в экстазе и произнести ответ. Я не заметил, как мои ноги вновь сжались, пока Валера не раздвинул их своей рукой.

- Братишка, - твёрдо начал он. – Ты когда-нибудь трогал себя?

Я тяжело сглотнул, пот покрыл мою обнажённую кожу.

- Да, - тихо ответил я. Стыдливый румянец окрасил моё лицо, и я был благодарен, что Валерка не мог увидеть это.

- Почему ты сделал это тогда?

Он пододвинулся и встал около меня, чтобы видеть моё выражение лица. Я почувствовал два тёплых пальца под своим подбородком, поднимающие лицо к Валерику. Его глаза были спокойны и серьёзны, когда он ждал моего ответа.

Не было возможности уйти от этого вопроса. Я глубоко вдохнул, готовясь.

- Потому что я хотел узнать... что я почувствую... когда трону себя там, - я опустил тот момент, что желал, чтобы именно он сделал это. Так же я не сказал, что этот опыт не был для меня незабываемым – я не ощущал удовольствия от этого.

Он уставился на меня, прежде чем отпустить мой подбородок и снова встать позади меня.

- Тогда получишь экстаз от моей руки, - сказал он грубым голосом. – Приготовься к своему первому оргазму.

Его руки были горячими, когда он двигал ими по внутренней части бедра. Дрожь ожидания пробежала по позвоночнику, костяшки побелели от сильного захвата металлической перекладины. Я пытался восстановить дыхание, стараясь вернуть хоть какое-то подобие спокойствия. Но его пальцы тёрлись о член, и все мысли исчезли, как водянистое тесто с вилки.

Я жалобно ахал и стонал, я чувствовал, как его одежда трётся о мою слишком чувствительную кожу бёдер и ягодиц. Другой рукой он пробежался по верхней части моего тела, оттягивая правый сосок, прежде чем начать грубо тереть яйца.

Я стонал, позволяя голове наклониться, когда ловил ртом воздух.

- Ммм, ты наслаждаешься этим, Исмаэль? - Мурлыкал он на ухо, его губы скользили по моей коже. Валера погрузил в меня указательный палец.

- О, Боже, - выдохнул я, мои стенки сжимались вокруг него. – Боже, да, Валерка.

Он пробежался губами по ушной раковине, скользнув в неё языком.

- Возможно, лишение девственности проходит не так болезненно, если ты чувствуешь внутри себя член, - медленно он вытащил палец, грубо провёл по члену, прежде чем войти в меня. Тело содрогалось, пока громкие стоны срывались с моих губ. Казалось, ноги вот-вот согнутся, но единственная вещь, на которой я мог сконцентрироваться – растущее во мне удовольствие. Рефлекторно бёдра стали выполнять круговые движения, вынуждая его палец тереться о мои стенки.

Валера нежно укусил меня за шею, слегка посасывая, в то время как сам продолжал медленно двигать пальцами внутри меня. Его грубая одежда прижалась к моей спине.

- Пожалуйста, Валера, - просил я, почти моля его, чтобы он прекратил дразнить меня. – Пожалуйста, быстрее.

- Как пожелаешь, - тихо произнёс он.

Настолько внезапно, что у меня не было времени что-либо сделать, лишь слабо выкрикнуть, он продолжил толчки во мне так быстро, что я не мог дышать. О, Боже, да! Это было то, чего я хотел. Что-то росло во мне - я мог чувствовать это. Что-то большое и мощное. Я никогда бы не захотел, чтобы он остановился, никогда не захотел бы, чтобы он отодвинулся.

- Да, мой милый братик, - мурлыкал он голосом, похожим на расплавленный шоколад. – Извивайся и корчься сколько угодно, но ты никогда не убежишь от меня. Кончай, Исми, - приказал он, сгибая во мне палец. – Кончи прямо сейчас.

Когда он согнул палец глубоко внутри меня, он затронул точку экстаза, о которой я даже не догадывался. Резко мои веки сомкнулись, и я увидел сияние, мириады звёзд за ними. Я потерялся в море удовольствия, столь безбрежного, что я знал – никогда не попаду вновь на землю. Моё тело будто раскалилось до бела, когда он потёр мой член. Тогда немного неприятное ощущение, вызванное этим движением, немедленно было утоплено экстазом. Рваный крик разорвал моё горло.

Следующее, что я осознал, что две загорелые руки поднимают меня с пола, перемещая на кровать. Мой разум заволокло счастьем, когда он положил меня на матрас.

- Что ты делаешь? – спросил я, когда он пошёл в ванну.

Он обернулся, держа поднятой правую руку.

- Я лишил тебя девственности, Исмаэль. Ты даже не заметил этого, - я увидел, как капля семенной жидкости стекала с его окрашенных перламутровым пальцев. Он вымыл руки и вернулся с тёплым влажным полотенцем и прижал ткань между моими ногами, чтобы вытереть сперму.

Следующим утром Валера сказал, что будет просто отлично, если мы оба покрасим волосы. После вчерашней ночи всё тело немного болело, но это не было неприятно. Я решил подстричься, но он впился в меня негодующим взглядом.

- Скорее ад замёрзнет, чем я отстригу тебе волосы, - твёрдо сказал он. – Меня и так почти убивает мысль, что нам нужно красить волосы.

Первый рабочий день Валерки в ресторане начинался в десять утра. Это значило, что у нас есть ещё два часа. Мы сходили в ближайший магазин, чтобы купить краску для волос, раскалённое солнце поднималось на небосклон, как феникс из пепла. Мы тщательно избегали взгляда единственного продавца, работающего в крошечном отделе с краской.

- Будь осторожен, - сказал Валерик. – Мне нужно воспользоваться уборной. Вернусь через минуту.

Я кивнул, и он ушёл.

Беря коробку светлой краски, я подумал, что буду выглядеть, как блондин. Не будет ли это сильно бросаться в глаза? Люди подумают, что цвет ненатуральный... Я перевёл взгляд на коробку с чёрной краской, подумал, на кого будет похож Валера с тёмными волосами. Изображение, рождённое моим разумом, было слишком нелепым, чтобы даже думать об этом. Я наклонился, чтобы посмотреть на коробки с нижней полки.

- Простите, юноша, могу я помочь вам? – спросили добрым голосом позади меня.

Я повернулся, чтобы увидеть человека средних лет со светлыми волосами и залысиной. У него были добрые голубые глаза и лёгкая улыбка. Когда он посмотрел на меня, что-то внутри него загорелось.

- Нет, спасибо, - пробормотал я, быстро разворачиваясь к полкам. – Всё хорошо.

- Ты Исмаэль? – спросил он, переходя на шёпот. – Исмаэль Русик?

Мне стало плохо, живот скрутило от нервов.

– Эм, конечно нет, - выговорил я абсолютно неубедительно. – Не знаю, о ком вы говорите, - он знал. О, Боже, он знал кто я. Я видел это в его глазах. Он точно знал уже тогда, когда я только взглянул на него.

За спиной я услышал пиканье нажимаемых кнопок. Я повернулся и увидел, как он подносит переносную трубку к уху.

- Алло? Полиция? Я нашёл Исмаэля Русика, того пропавшего мальчика, вы знаете? Он здесь, - затем он продиктовал адрес магазина.

Ужас и страх взорвались во мне. Как дикое животное я подбежал к нему и выдернул телефон из его руки, роняя на пол.

- Пожалуйста, не делайте этого, - быстро проговорил я, из-за дурацких слёз начало покалывать глаза. – Вы не понимаете. Пожалуйста, не надо.

Жаль, что я тогда не знал, как мои слова повлияют на ход расследования. Жаль, что я оказался недостаточно разумным, чтобы держать рот на замке, просто выбежать из магазина. Но я не мог оставить Валеру, не мог мыслить трезво. Мы должны были сматываться отсюда, мы с Валеркой должны были бежать. Полиция скоро приедет.

Продавец положил руки на мои плечи.

– Знаю, ты напуган, но они уже едут. Они скоро прибудут, просто посиди здесь минутку.

- Убери руки от моего брата, - приказал пугающий голос позади меня.

Я обернулся, и облегчение нахлынуло на меня.

– Валера! – кричал я, бросаясь в руки моего пожизненного защитника. – Они едут, Валерка. Он вызвал полицию.

Хватая рукав моего джемпера, Валера потянул меня к двери. Но продавец остановил его.

- Постой, сынок, - сказал он рассудительно. – Не знаю, что происходит, но вы двое останетесь здесь.

- Уйди с дороги, - Валерка смотрел на него злым взглядом.

- Сядь, и мы сможем поговорить об этом.

- Нет.

Валера толкнул меня к двери, и я сильно ударился лицом о стекло. Я вскрикнул от боли, поскольку ударился локтем о металлическую ручку, боль пронзила руку. Я вовремя обернулся и увидел, как Валерка ударяет продавца точно в нос, с лёгкостью ломая хрящ. Кровь тонкой красной струёй потекла по его губам к подбородку. Продавец согнулся от боли.

- Пошли, Исми, - сурово сказал Валера, злобно толкая дверь, открывая её. – Пора идти. Сейчас.

Я наткнулся на дверь и споткнулся о грязного ребёнка, сидящего на земле. Валерка схватил меня за шиворот, поднимая меня.

На улице повсюду вспыхивал синий и красный цвет, ревели сирены. Почти дюжина полицейский машин въехала на автостоянку, и я почувствовал, как кровь отливает от лица. Они мчались к нам из своих автомобилей, их пистолеты были твёрдо зажаты в ладонях.

- Вот дерьмо, - выдохнул Валера.

Я хотел бежать, но он удержал меня.

- Не надо, - неистово шептал он мне на ухо. – Независимо от того, что мы сделаем, они нас теперь поймают. Делай вид, что напуган и не знаешь, где ты. Я обдумаю следующие шаги.

Он надёжно прижал меня к себе. Я так боялся, что это произойдёт с нами, ненавижу свою слабохарактерность. Я хотел больше быть похожим на Валерика: сильного, бесстрашного, успокаивающего. Но не был таковым. Я был испуган, цепляясь за его куртку, будто только это могло спасти нас от всего, чтобы ни случилось. Нас разделят? Они зайдут в магазин и увидят человека с окровавленным носом?

Они настигли нас, потащили нас обоих к полицейским машинам, произнося слова утешения. Да, они нашли нас, но не нашли продавца. Пока что.

- Твой брат может пойти к офицеру Устинову, и ты, Исмаэль, - сказала доброжелательная женщина-офицер, - пойдёшь со мной, - она улыбнулась, показывая ряд белых зубов.

- Нет! – вопил я. – Я хочу остаться с Валерой, - слёзы катились по моим щекам, - пожалуйста.

- Сожалею, Исмаэль, но это невозможно.

Я отчаянно цеплялся за Валерку, почти разрывая его футболку в своей попытке остаться с ним, когда леди-полицейский попыталась отцепить меня. Его загорелые руки впились в мои, его серые глаза были дикими, он был в бешенстве.

- Валера, - слабо крикнул я, слёзы сдавили горло.

- Я не оставлю тебя, Исмаэль, - грубо сказал он. Его руки плотно обвили меня, он зарылся лицом в мои волосы. Я подавил рыдания и прижался к его груди. Я не знал, был ли это последний раз, когда я вижу его, не знал, что случится с нами после всего этого. Поэтому я старался запомнить всё о нём – запах его пота, ощущение его рук вокруг меня, ощущение его тела в моих руках. Я не могу быть вдали от него, моей скалы, моего якоря. Он единственный человек, к которому я мог обратиться за помощью, единственный, кто понимал меня. Нас не должны разделять.

Затем его не стало рядом со мной, я ощутил пустоту всем своим телом. Мои глаза широко открылись в бешенстве, переполненные слезами. Он был возле багажника чёрно-белой машины с мигалками. Моя душа рвалась от нашего расставания.

- Всё будет хорошо, - сказала женщина-полицейский.

Нет, не правда.

Ничто уже не будет хорошо.

...Групповой дом (прим. авт.: дом для совместного проживания "трудных" и бездомных подростков и молодых людей) был переполнен брошенными детьми, большая часть которых имела тёмное прошлое. Сносная еда, чистые кровати. Этот дом находился в предместьях Санкт-Петербурга, окно напротив моей кровати выходило на город, который мы с братом покинули лишь два дня назад. Я молчал, как и в предшествующие несколько дней. Я только пил и ел, вскоре я потерял необходимость использовать ванную. Головные боли были приятным отвлечением от той агонии, в которой я оказался.

Ни разу в жизни я не был вдали от Валеры более чем на восемь часов. Мы почти всегда были вместе, сколько себя помню, и теперь, когда его не было рядом, я не знал как жить без него. Социальная работница была добра, когда поместила меня в детский дом спустя лишь час после того, как полицейская машина сорвалась с места со мной на заднем сидении.

- Это лишь на время, - уверила она меня. – До тех пор, пока разбираются с тобой и твоим братом.

- Где Валера? – требовал я, противясь подступающим слезам.

- Сейчас он под стражей. За нападение, - признала она неохотно. – Но я бы не стала из-за него волноваться, - быстро добавила она, увидев выражение моего лица. – Полиция во всём разберётся. К счастью, продавец не хочет возбуждать дело, но полиция должна допросить его. Они заверили меня, что когда они закончат, он приедет сюда, - затем она любезно улыбнулась, - вы с братом скоро снова будете вместе.

Но дни тянулись, и я всё ещё его не видел.

Никто не говорил со мной. Все держались на расстоянии, но смотрели с неприкрытым любопытством. Я был мальчиком, который без вести пропал после того, как его отец был убит. Некоторые смотрели с подозрением, но большинство – с любопытством и сочувствием. Соцработник много раз приезжала ко мне за эти два дня, пытаясь вытянуть из меня правду, но я молчал.

Я знал, что если заговорю, то правда хлынет из меня потоком, как озеро через сломанную дамбу. Стоит мне начать, и я не смогу остановиться. И Валерка сказал, что разберётся. Что если я совру им, и это будет отличаться от той лжи, которую сказал Валера? Они немедленно догадались бы, что что-то не так. Поэтому я продолжал своё молчание.

В два часа дня, когда я сидел в кресле-качалке в гостиной дома, я увидел подъезжающую полицейскую машину. Я знал - это, наконец, случилось. Соцработник потерпел неудачу, поэтому полицейские приехали, чтобы допросить меня.

Но затем офицер пошёл к задней части автомобиля и открыл дверь.

Я увидел копну светлых волос, бронзовую, загорелую кожу, и высокая фигура, наконец, вышла из машины.

Я застыл у окна, сидя в кресле. «Это уловка», - сказал я себе. Они никогда бы не позволили ему жить здесь со мной. Нет, что-то не так. Без оглядки я вылетел из комнаты и помчался вниз по ступенькам к парадной двери.

- Валера! – кричал я.

Он искал меня. Я вслепую бежал к нему, слегка споткнувшись, прежде чем обнять его. На его руках не было наручников, и они с лёгкостью взметнулись вверх к моему лицу. Я посмотрел в его глаза и приостановился. Было что-то разбитое в них, побитое. Будто независимо от того, что они сделали с ним, они сломали в нём что-то важное, что заставляло его жить. Это испугало меня, тот взгляд, и я стал пристально всматриваться в него, желая, чтобы он вернулся к жизни в моих руках, как делал он сам множество раз. Улыбнись и скажи мне, что всё хорошо.

- Он не хотел говорить, пока не поговорит с тобой, - объяснил полицейский.

- Я хотел бы остаться наедине со своим братом, пожалуйста, - спокойно сказал Валера, не переставая смотреть в мои глаза.

- Прости, сынок, но я не могу позволить это.

Валерка повернулся к офицеру, его глаза молили:

- Пожалуйста, офицер. Разве вы не видите, как это напугало его? Как эта разлука разрывает его на части? Он выглядит так, будто ни дня не ел, и он смертельно бледен.

Офицер посмотрел на меня, затем снова перевёл взгляд на Валеру.

- У вас есть пять минут. Мы можем остаться снаружи, и вы двое можете поговорить в гостиной. Но, будьте уверены, я буду наблюдать за вами, если вы вдруг решите сбежать, - предупредил он.

Затем мы вошли в дом, и офицер закрыл за нами дверь, оставляя меня наедине со своим братом впервые за эти дни. Взгляд Валеры был безжизненным и молящим. Нет, они не могли сломить его. Не думаю, что кто-то вообще способен сделать это. Он так сильно обнял меня, что я не мог дышать, но я запустил руки в его волосы и уткнулся лицом в шею, вдыхая аромат, по которому я так сильно скучал.

В тот момент я верил - чтобы ни случилось после, мы выберемся из этого живыми, и больше не будем разлучаться.

За небом тишина - ангелы спят.
И ласковые сны им снятся.
Чаруют и к себе манят,
И велят во сне улыбаться.

Им снится бездонное синее небо
И яркое солнце, приносящее свет.
Они просто живут, не зная ответов,
Закат провожая, встречая рассвет.

Но ангелов сон - быстр и краток,
Хоть ласков и лёгок, как тополя пух.
Он только добавит им вечных догадок,
Которых никто не выскажет вслух.