Мёртвая сторона

Я тебя провожаю до солнца, до самых последних небес,
Вытирая пепел-тебя, осевший на старенькой твоей майке,
Той, в которую я, как обычно, вперёд умудрился залезть.
Твой пепел, как ты: он куда-то летит неприрученной стайкой.

Столько чёртовых раз я кричал о какой-то проклятой войне,
На которой ты умер. Конечно, героем на вражеской карте.
А сейчас я лежу на холодной уже стороне –
На твоей стороне нашей общей с тобою кровати.

Я тебя провожаю и шлю прямо в ад, до последних чертей,
Весь твой пепел летящий мешая с моим – сигаретным.
Виноватые взгляды с оттенком упрёка: уже, согласись, веселей.
Ты бы всё оценил – это проводы без аморальных запретов.

Столько чёртовых раз я подумал об этой проклятой весне,
О том, что тебя бы уже занесло, как какой-то контуженный катер.
А сейчас я кричу истерично на мёртвой твоей стороне,
На этой твоей стороне нашей самой последней кровати.

Я тебя провожу, ошалев улыбаясь сквозь чувство вины
И тягучую ненависть к судьбам проклятых героев.
И сейчас ты, как самый последний подонок бесчестной войны,
Оставляешь меня понимать, что один я без нас ничего абсолютно не стою.

Столько чёртовых раз я тебя обнимал в своих утренних снах,
А потом проклинал и кричал, просыпаясь на мокрых подушках.
А должно было быть по-другому и жарче, и в разных местах.
За "посмертно героя" ты бросил меня и мои несмешные веснушки.

Столько чёртовых раз оживлял тебя мысленно и как дурак.
Запасался бинтами и новой аптечкой и ждал, как бегун на старте.
Я тебя провожаю и делаю, видно, единственно правильный шаг,
Посылая к чертям свою жизнь на твоей стороне кровати.

Они отвели меня в дом, успокоили, дали остыть вине...
Я понял тебя и простил. Ты ведь знал, что жизни с тебя уже хватит.
Но знаешь... Так холодно здесь, на этой твоей стороне.
На твоей стороне нашей общей с тобою кровати.