Избранные стихотворения 2004

Из книги «ЗДЕСЬ И НИГДЕ»


* * *

Я шла на север неуклонно,
В ночи оставив тень свою.
И света белого колонна
Весь день качалась на краю

Земли, окованной молчаньем
Вовек не таявших снегов.
Я словом тронула случайным
Немотство вечное оков.

И сорвало печать с проклятья.
И голос истины возник.
Но речи не могла понять я,
Мне не знакомым был язык.

Но слово древнего наречья
Звучало мне до темноты.
И было в нём не человечье,
А смысл высшей правоты.

А потому душой – не слухом –
Я разгадала тайну слов.
И осыпался белым пухом
Снег с потемневших облаков.

А вслед за ним спускалась свыше
Моя оставленная тень.
И речь звучала тише, тише.
И погружался в вечность день.
2004


* * *

Мне тень моя сказала: «Уходи…».
Страдая от немыслимой потери,
Я слушала, как воет позади
Сквозная пустота в проёме двери.

Безмерно одиночество моё.
И боль от вероломства нестерпима.
Зачем кричит над крышей вороньё,
И поезда шальные мчатся мимо?

Страданье, недоступное уму,
За душу зацепилось якорями.
Я подняла дорожную суму
С железными ржаными сухарями.

На башне отзвонил последний срок.
Путь указала часовая стрелка.
Мне жизнь не впрок. Но мне и смерть не впрок.
Беги, беги по циферблату, белка!

Слепую муку сжала я в кулак.
Душа застыла в ужасе подземном.
Где тени нет, там есть безмерный мрак,
Там ночь клубится на пути полдневном.

Ослепшим оком прозревая тьму,
Я сиротою вышла на дорогу.
И было не известно никому:
Вела она от Бога или к Богу.
2004


КУПОЛА

Сгорают звёзды. Сыплется зола.
И падает зола на купола.
И купола седеют, но горят.
Они горят который век подряд
Сквозь пепел и горячий суховей
Над горькими руинами церквей,
Над возрождённым храмом средь руин,
Над дикими просторами равнин,
Над одичавшим бредом пустырей,
Где люди превращаются в зверей…
Они горят и осыпают прах.
Прах остывает снегом на полях,
Чтоб вновь, когда затеплится восток,
Сквозь мёртвый снег взошёл живой росток.
2004


* * *

Пахнет кровью начало осени.
Воет прах между тьмой и тьмой.
Те, кто мёртвыми стал колосьями,
Никогда не придут домой.

Заблудившись во мгле нечаянной,
Не отыщут пути назад.
Кружит птицею крик отчаянный,
Над живыми возводит ад.

Различимы во тьме испуганной,
В погребальном огне свечей
Души тех, кто невинно сгублены,
И расстрелянных палачей.

О Божественной Справедливости
Не сейчас и не нам судить.
Дай нам силы Всевышней Милостью –
Мрак страданием искупить.
2004


КАЛИКА

Пустыня сурового лика.
Нездешняя память в очах.
Бредёт перехожий калика,
Край света несёт на плечах.

Бредёт по околице мира,
По грани бездомной судьбы.
Далёкие звоны эфира,
Как думы, качают дубы.

Седая не-пыль-не-пороша
Простор устилает земной.
Немыслима тяжестью ноша,
Огромна для жизни одной.

Под шагом прогнулась дорога.
Холмы осыпают песок.
Похоже, осталось немного,
Свершится назначенный срок.

Распалась на две половины
Пустая вселенская жуть.
И выгнула чёрную спину
Судьбы запредельная суть.
2004


ВНИЗ ПО СТУПЕНЯМ

Бессчётны ступени во мрак подземелья,
А всё же считаю размеренным шагом,
Ведомая в бездну неведомой целью.
И тьма надо мною колышется стягом.

Подземное логово гнева и страха.
Подземные норы стыда и гордыни.
Ступаю по россыпи пыли и праха
Себя же самой, здесь блуждавшей доныне.

Здесь кто-то рыдает. Там кто-то хохочет.
Везде шелестят непонятные речи.
Мерцают во мраке безумные очи.
Мелькают и гаснут обманные свечи.

То некто невидимый шагом поспешным
Навстречу идёт…то крадётся за мною…
Глаза мои слепы во мраке кромешном.
Ненужные крылья висят за спиною.
;
Лишь смутные лики забытых видений
Толпятся в уме бестолково и вяло.
Мне кажется, здесь я была до рожденья.
В то время, когда я собою не стала.

И всё ещё может иначе случиться.
Порвётся в задуманном нитка тугая,
И Богу во мраке нездешнем приснится
Не я, а другая.
2004


ГОЛОС ПОСТОРОННИЙ

Витает голос посторонний
Среди полдневной суеты.
От глубины его бездонной
Знобит деревья и кусты.

И полдень слушает невольно.
Он будто сам себе не рад.
Колокола на колокольне
В ответ томительно гудят.

Струится голос светозарный
В глухие щели тупиков,
Кружит над площадью базарной,
Над головами стариков.

И, вздрогнув, люди молодые
На миг замрут на сквозняке,
И жилки тонкие седые
Блеснут на тёмном волоске.

Трепещут души в одиноком,
И чуть бледнеет яркий день,
Когда скользит по стёклам окон
Его невидимая тень.
2004


ЗЕРКАЛЬНЫЙ САД

Зачем-то мне, очнувшейся до срока,
Дано узреть иного мира град.
Я в зеркале, вознёсшемся высоко,
Увидела знакомый с детства сад.

На старых яблонях давно плоды созрели.
Но сад витает в зеркале пустом,
Где всё как будто в серых пятнах цвели,
И круг небес не осенён крестом.

Сентябрь смешался с маетой апреля.
И время кончилось, дойдя до полпути.
Упрямо веет лёгкий запах прели.
И каждый ствол, как призрак во плоти.

Немыслимо проклятье постоянства.
Вневременья неодолима власть.
Не в силах в этом замкнутом пространстве
Ни лист слететь, ни яблоко упасть.

Пустой сквозняк колышет отраженья.
И яблони забыли о корнях.
Ничто не может одолеть скольженья
Скупого света, зыбкой тьмы в тенях.

Обманчиво мелькают блики солнца,
Доверчивую душу полоня.
Напрасно в твердь стекла синица бьётся,
Летящая из нынешнего дня.

Видения синицу ослепили.
И подломилось хрупкое крыло.
И брызги птичьей крови окропили
Вдруг лопнувшее надвое стекло.

По зеркалу сквозняк пронёсся длинный.
Озноб прошёл по каждому листу.
И трещины рванулись паутиной.
И рухнули осколки в пустоту.

Кромешной тьмой прореха засквозила.
Скрутил спираль нездешний ураган…
И страшная сомкнула створки сила.
И подкатилось яблоко к ногам.
2004


* * *

В каком-то давнем сне –
До жизни, в пограничье –
Ты приходил ко мне
И говорил по-птичьи.

Я знала твой язык,
А ты моё наречье…
Как скоро ты привык
Молчать по-человечьи.

Как быстро я смогла
Познать людское слово.
Хлебнув земного зла,
Мы не сумеем снова

Вернуться в давний сон,
Что был до жизни где-то.
Лишь души в унисон
Поют за гранью света.
2004


ПУТЬ ИЗ ЕГИПТА

Лежат в пыли разбитые скрижали.
Скрипит песок проклятый на зубах.
Мы все своей судьбы не избежали.
Из праха вышли и уйдём во прах.

Мы здесь бродили столько лет и вёсен.
Мы столько раз ступали в тот же след.
И нет воды и хлеба. Жар несносен.
В глазах темно, когда слепит их свет.

Мы стольких по дороге схоронили,
Что им давным-давно потерян счёт.
Не детям – внукам! – говорим о Ниле,
Как вольно по пустыне он течёт.

Не все придут к земле обетованной.
Давно не каждый помнит про Исход.
Господь спасает нас небесной манной.
О, сколько раз лишь ею жив народ!

И сколько раз мы видели до срока
Ширь спелых нив, и в зелени сады,
Стада на тучных пастбищах высоко,
И реки ярко блещущей воды.

И млад, и стар – мы все туда бежали.
Лишь только мёртвый с нами не бежал.
Но снова обращалась миражами
Горячим зноем зыблемая даль.

И кто-то тосковал о прошлом рабстве,
И кто-то Моисея проклинал,
И на судьбу пенял, и на коварство
Того, кто нас к свободе скопом гнал.
2004


АНТИХРИСТ

1. ПУТЬ АНТИХРИСТА

Христос взглянул на зеркало воды.
Оттуда на него глядит Антихрист,
Ступающий во все Его следы,
Сменивший Божье Слово на витийство.

Во все глаза следит из-за угла,
Ловя слова, движенья, мысли, жесты.
Добро смиряет полной мерой зла.
Парчу провидит в ткани грубой шерсти.

И оставляя множество улик
Неверья в вечно чистом свете веры,
Всечасно оскверняет Божий Лик
Фальшивой, пошлой маской лицемера.

Он пламя истин обращает в лёд.
Путём Христа себе сбивает ноги.
Он вместе с ним на крест потом пойдёт.
Не до конца пойдёт. До полдороги.

2. ХРАМ АНТИХРИСТА

Над ветхой памятью, над сумраком былым
Горит свеча, огнём пустот не грея.
И от неё восходит едкий дым,
В холодной мгле, как призрак смерти, рея.

Среди камней, разбросанных окрест,
Нет ничего, что знает о грядущем.
И нет дорог из этих гиблых мест
Ни в рай земной и ни к небесным кущам.

И ни следа на выжженной земле.
Лежит зола на сбитой в камень глине.
Святое знанье о добре и зле
Погребено, как мумия в пустыне.

Воздвигся не омытый кровью крест –
Огромный, чёрный – на холме высоком…
Здесь есть земля, но нет над ней небес.
Есть мёртвый свод с пустым и мёртвым оком.
2004


ПРОРОКИ

Вонзая нож в слепое сердце мира,
Зачем ты был так искренне жесток?
Зачем твой голос через бред эфира
Из мрака бездны вызывал Восток?

Теперь, в дремучем пламени блуждая,
Другой пророк не может обрести
Опор земных среди пустыни рая
И через ад земной надёжного пути.

Запорошил глаза холодный пепел.
Он видит мир сквозь призму суеты.
И времени железный – грозный! – петел
Не для него кричит из пустоты.

Все чувства перепутаны, размыты.
Все ощущенья ложны и больны.
Ты мстил ему? Ну, что ж, теперь вы квиты.
Беда сквозит из рваных ран вины.

Когда распался на две половины
Добра и зла созревший плод живой,
Мир опустел. И мёртвые равнины
Не отражают в небе облик свой.

И неба отражения пустые
Бессмысленны в стоячих зеркалах
Седых болот. И разум мира стынет
В сухих колосьях на глухих полях.

Мудрец напрасно трёт в корявых пальцах
Иссохший колос, чтоб найти зерно.
Вопит в пустыне правда о скитальцах,
Чьим разуменьем всё предрешено.
2004


УРОК

Всевышней Силой задан мне урок.
В нём есть и вычитанье, и сложенье.
Распутывая жизни узелок,
Внимательно смотрю на отраженья.

Одни плывут в бездонных зеркалах
На части разлетевшегося мира.
Другие – словно идолы из плах
Или из камня мощные кумиры.

Но и они – иллюзии, обман
Приученного к послушанью зренья,
Такой же хрупкий зеркала экран,
Удобный для игры воображенья.

Когда гляжу в осколки бытия
На вереницу ликов, лиц и масок,
Мне странно думать: это тоже я –
И там, и тут – всех форм, оттенков, красок.

Мне странно знать, что я ничто – и всё,
Когда смотрю сквозь воздух или воду
На рыб, людей, созвездий колесо,
На облака, на птиц – на всю природу.

И вот брожу среди иссохших трав,
Гляжу вокруг. И голосам внимаю.
И минусы на плюсы поменяв,
Весь мир, как есть, душою принимаю.
2004


ДВА АНГЕЛА

Два ангела – чёрный и белый –
Стояли в ночи на дороге.
И отсвет луны переспелой
Катился им прямо под ноги.

За ними лежали две тени.
За белым – черна, непроглядна.
За чёрным – прозрачные сени
Сияли, легки и нарядны.

И белого ангела руки
Сжимали меча рукоятку.
И чёрного ангела руки
Крест прятали в чёрные складки.

И чёрные капли стекали
С меча на седую дорогу.
И грани креста так сверкали,
Что видно и Господу Богу.

Налево лежала равнина,
Направо равнина лежала.
И чёрных небес середина,
Как зеркало, всё отражала.

Стояли столпы отражений,
Навеки уйдя за пределы.
И мир в непрерывном движенье
Делился на чёрный и белый.
2004


* * *

Прости меня, земное имя,
Что трудно так с тобой сжилась,
Что трудно нитями живыми
Душа с тобой переплелась.

Равноапостольная слава
С земною славой – лишь в тебе.
А я? – Моё святое право
Своей покорствовать судьбе,

Земную волю с Божьей Волей
В живой крови перемешать,
Приправив горстью горькой соли,
И словом пасмурным дышать.
Октябрь 2004 года


Из книги «ГОЛОГРАММА НУЛЯ»


* * *

Когда на новом повороте
Тугая выгнулась спираль,
И загудев на низкой ноте,
Саму себя настигла даль,

Распались зыбкие основы
Моста страданья через тьму.
И я одна осталась снова,
Во мгле не видной никому.

И самою себя не вижу
В старинной раме бытия.
Нет чётких меток: дальше, ближе…
Горит свеча, но не светя.

Нет беспокойства, сожаленья.
И нет желания свернуть.
Нет ничего. Одно терпенье
В намеренье пройти свой путь.
2004


* * *

В одно мгновенье в серой пустоте
Исчезло то, о чём стихи слагала.
Лишь вдалеке качался на шесте
Обрывок ткани – тайны покрывало.

Так пугало качает рукавом,
Забыто на осеннем огороде,
Ворон пугая в небе неживом
Назло рассудку, вопреки природе.

Метнулся ум, осознавая бред
Случившегося, постулатам верен:
Поэзия осталась, а предмет
На атомы распался и развеян.

Круг зеркала, сорвавшийся с гвоздя,
В миг растерял всех отражений рифы.
И в пустоте растерянно бродя,
Мой ум не знал, к чему приладить рифмы.

Так длилось день, другой и третий, но,
Как говорят, в природе нет зазоров.
И где-то свыше было решено,
Чтоб вдруг она мне свой явила норов.

Вокруг лежит холодная зола,
Горит свеча, не создавая света,
Но в некой точке вне добра и зла
Твердеет мысль формою предмета.
2004


ПЕЙЗАЖ В СТЕКЛЕ

Когда глядишь сквозь полноту стекла,
Нельзя постичь ни разумом, ни чувством,
С какой судьбы покровы совлекла
Иллюзия, творимая искусством.

Напротив глаз, куда достигнет взор,
Лишь тусклый свет, по плоскости текущий
Стекла, в котором плавится узор
Ветвей, а в центре, в самой гуще –

Прозрачный след от птичьего крыла
Застыл, но тихо, словно льдинка, тает.
На кончиках ветвей – колючки зла.
И не поймёшь: смеркается? светает?

Среди ветвей колеблется стена.
Она в пейзаж втекла почти незримо.
В ней мнима суть, но явственна вина
И осознанье: всё непоправимо.

В её пустотах белые кресты
Оконных рам – и пустота разъята.
Пейзаж текуч, но линии чисты,
Хоть в чистоте своей совсем не святы.

Внезапно появился некий блик,
Иллюзию гармонии нарушив.
Не то добра потусторонний лик,
Не то… А впрочем, тайну любят души.

Блик уплотнился – и опять исчез –
И снова невзначай явился взору.
Мерцая в тусклом серебре небес,
Создал уму нестойкую опору.

И ум постиг: в стекло из-за плеча
Со мной глядела тихая свеча.
2004


ПЕЙЗАЖ С ВОРОНОЙ

Синусоида вороньего взгляда –
Дар луже, отразившей разумом
Момент истины. Но…
Ноябрь. Точка отсчёта распалась на две.
Вероятность разошлась с теорией.
И, ей Богу, к лучшему для обеих.

Хронос распнул стрелки,
И колкая горизонталь,
Лояльность бесконечности к точке,
Качнулась, послушная кривизне пространства,
Встроенного в спираль –
Ларь потаённой веры –
Вернулась, как всё, на круги своя.

Воя, пронёсся маятник
К иному пределу.
Лунка колеёю врезалась в дорогу,
Угор надвое рассекла.
Клавиши стволов
Волею слова «ТАК» зазвучали в унисон.
Сон синуса.
2004


* * *

Когда в прозрачной паузе окна
Замрёшь, легко врастая в сумрак синий,
Вдруг уплывает парусом стена,
И наступает стёртость смысла линий.

Как нота «до» звучит высокий ствол,
Чуть искажённый форточкой диеза.
И смутных отражений произвол
В пространстве мнимом строит антитезу.

Пока согласный звук не отзвучал,
Согласье есть в зыбучем отраженье.
Но сопряженье двух его начал
Даёт за гранью смысла искаженье.

И гласный звук всплывает, как со дна
Пузырик воздуха. Он медленный и плавный.
И сквозь него отчётливо видна
Луна, как очерк буквы «О» заглавной,

Как круглый ноль в пространстве бытия,
Как негатив прорехи во Вселенной.
Звучащее пространство осветя,
Она себя считает неизменной.

Но звук угас, протяжный, словно вздох.
И свет померк. И стёрлось отраженье.
Лишь пауза окна меж двух эпох
Фиксирует сурово натяженье.
2004


* * *

Пространство глаза ослепило,
Как будто обрушилась тьма.
Дорога, покрытая пылью,
Ушла за пределы ума.

Открылось вселенское ухо,
Чтоб слушать земные шумы.
И тень лебединого пуха
Скользнула по кромке зимы.

В полях одинокое слово
Травинкой шуршит на ветру.
И я с отраженья земного
Былое ладонью сотру.
2004


СЛЕПАЯ РЫБА

Слепая рыба проплывала
В щели меж небом и землёй.
Глаза – два древние зерцала,
Нездешней застланные мглой.

Ловила рыба плавниками
Вселенской тяги сквозняки.
Вокруг неё вращались камни
Земной и неземной тоски.

Косые шрамы рассекали
Её стальную чешую.
И завивалась тьма в спирали,
Биясь о жёсткую броню.

От чешуи летели искры
И озаряли пустоту.
Но ярко вспыхнув, гасли быстро,
Роняя пепел на лету.

Их в бездну кануло немало,
На миг родившихся один.
Но каждая звездой мигала
Мне из космических глубин.
2004


ТО, ЧЕГО НЕ БЫЛО

В точке исчезла игла вертикали.
То, чего не было, вспомнишь едва ли.
Душу не бывшее надвое рвёт,
Снится ночами, из бездны зовёт.

То, чего не было, с тем, что случилось,
Где-то в пути разошлось, раздвоилось.
И отражённым в стекле пустоты
Можно лишь видеть былого черты.

Даже уйдя из кольца бытованья,
То, что случилось – в пределах познанья.
И от призывного клича судьбы
Бывшее в прошлом встаёт на дыбы.

То, что случилось, осталось навеки.
В жизни твоей. И в другом человеке.
В будущих людях. На все времена
Связь сохранится – видна, не видна.

Смерть – это жизни самой продолженье.
Следом за смертью – преображенье.
Так бесконечно – во веки веков.
В жизни есть смерть, нет – бессмертья оков.

Вечная жизнь – для того, что случилось,
А небылое – бессмертьем затмилось.
Что родилось, умирая, живёт,
А небылое – вовек не умрёт.

То, чего не было, вовсе не будет.
Но отчего-то мучительно люди
В прошлое смотрят: «а что б» да «кабы»,
Тщетно пытая потёмки судьбы.

А потому за границей сознанья
То, чего не было, есть без названья
В антипространствах, в нездешних мирах,
В жизни вне жизни, во вневременах.

В неком дремучем углу постоянства,
Осознавая своё окаянство,
То, чего не было, смотрит в упор
В щель мирозданья, в слепой коридор.

Снится ночами: в конце коридора
Холодом веет от страшного взора.
То, невозможностью разум губя,
Очи бессмертья глядят на тебя.
2004


МАСТЕРСКАЯ

СКУЛЬПТУРА

Скульптор вникает в явленье предмета.
Щупает взглядом пульсацию света,
Словно касаясь шершавой ладонью –
Оком ослепшего, оком спросонья.

Скульптор владеет кубической мерой.
Скульптор пронизан магической верой
В силу объёма и вещи, и тела.
Он отсекает пространство умело,

Соизмеряет с предметом пустоты
И заполняет их массой, как соты.
Так, к сердцевине вращеньем влекомы,
Сами в себе существуют объёмы.

ГРАФИКА

По плоскости – текуче или резко –
Выстраивает контур из отрезков –
Штрихов и линий – график-чародей.
Снаружи и внутри опустошённый,

Живёт предмет, трёхмерности лишённый,
Но не лишённый глубины идей.
Здесь равенство пространства и предмета
Есть в пятнах тона или в пятнах цвета.

Не уступает вещь своих границ.
Но магия иллюзии пространства –
На грани силы древнего шаманства –
Не падает перед предметом ниц.
2004

ЖИВОПИСЬ

Текуче пространство цветное.
И в плотном движении масс
Здесь властвует нечто иное
Для разума, сердца и глаз.

Пространством предмет растворённый,
Теряет длину, ширину,
Мерцает, живёт, усмирённый,
Иную познав глубину,

Уходит в поток светотени
Воздушным рефлексом цветным…
На плоскости вечное время
Сплетается с мигом земным.
2004


* * *

Не то, чтобы долг иль жалость,
Иль невозможность уйти…
Я, как могла, старалась,
Чтоб не свернуть с пути.

Я и сейчас шагаю.
Снегом слепит глаза.
Музыкой постигаю
То, что умом – нельзя.

В стёклах скользит личина,
Истину не суля.
Следствие и причина
Игры ведут с нуля.

Пауза звук рождает,
Как светлячка из тьмы.
Слово в ночи блуждает –
Странник большой зимы.

По заводному кругу
Снега, теней, огня
Через ночную вьюгу
Слово ведёт меня.
2004


КВАДРАТ

Внушая суеверный ужас,
Промчался в воздухе квадрат.
Зачем? Куда? Кому он нужен?
Кому он сват? Кому он брат?

Летел, углами рассекая
Холодный воздух, жёсткий снег.
Какая надобность, какая
Идея вызвала на свет

Его явленье неземное?
И потрясённому уму
Пространство грезилось иное,
Что не известно никому.

И там, среди пустот бездонных,
Мысль, возведённая в квадрат,
Плыла, как призрак, отражённый
В стекле, сквозь чёрный снегопад.

И в глубине её астральной
То возникал, то пропадал
Объёмный в плоскости зеркальной
Нуля трагический провал.
2004


* * *

Объём ответа – под вопросом,
Врасплох застигшим вновь меня.
Синицы сыты скудным просом
Всё убывающего дня.

И дважды два сведя к ответу
Простого целого числа,
Они клюют остатки света
От брызг с Харонова весла.

Моя привычка к недоверью
Тому, что кажется простым,
Как тень, прищемленная дверью –
На книжный лист пятном густым.

И непрочитанные знаки
Сквозь негатив уходят в дробь,
Где в бесконечности, во мраке,
Число не знает слова «стоп».

Опять споткнусь о запятую.
И дробь от целых отделя,
Взгляну в расщелину пустую
Во тьму летящего нуля.
2004


ГЕРАНЬ НА ОКНЕ

Вялая память дня
Смягчает углы и грани.
В стёклах двойных, звеня,
Вздрогнул цветок герани.

И, раздвоясь умом,
Целое как потерю
Не ощущает. В нём
Смысл теряет меру.

Сумрачен красный цвет.
Он, выходя наружу,
Строит собой предмет,
Крепко врастает в стужу.

Резкий вороний крик
Улицу ограняет.
И отражённый блик
В снег лепестки роняет.
2004


ПЯТЫЙ УГОЛ

Заколдованный круг стал квадратом.
Натыкаюсь впотьмах на углы.
Их четыре. Но истина – в пятом,
В том, что скрыт под пластами золы.

Искажён квадратурою круга
Мне судьбой предначертанный путь.
А четыре глядят друг на друга,
Отражая кромешную жуть.

Здесь не сыщешь ни смысла, ни цели.
Здесь и сердцу, и разуму – плен.
Только чувствую: дует из щели
До конца не сомкнувшихся стен.

В тщетных поисках выхода-входа
Упираешься в стены челом,
Ощущая, как дышит свобода
Где-то в пятом углу нежилом.
2004


* * *

Заворожён мой ум пространством полым,
Где море тьмы и капелька огня.
Висят снежинки в воздухе тяжёлом,
От ветра чуть качаются, звеня.

Хрустальные прозрачны их остинки,
Звон ангельским подобен голосам.
И каждая тончайшей паутинкой
Привязана к глубоким небесам.

Там, наверху, мерцают тихо звёзды.
И на земле я слышу их напев.
А тьма вокруг таинственно и грозно
Вращается, собою мир одев.

Мир, растворённый в бездне вероятий,
Вдруг ставший тенью на небесном дне,
Спит в колыбели сомкнутых объятий
И плачет по-младенчески во сне.
2004