Чревовещатель

Седой, красивый человек,
С потёртым чёрным саквояжем,
С крестьянского обоза слез,
Взглянув на городскую стражу.

Решил в ворота не входить,
На мост вернулся быстрым шагом,
Хотел про ход другой спросить,
Увидел лодочника рядом,

С ним пошептался пять минут
И вскоре погрузился в лодку.
Нашёл альтернативный путь
(Не самый лёгкий и короткий).

Он в город в темноте попал,
Шёл, обходя прохожих юрко.
Шатёр цветастый отыскал,
Раздвинул полог, что-то буркнул.

Раздался голос: - Ну и ну,
Великий Кори, ты ли это?
Тебя я целый месяц жду.
Как хорошо, что ты приехал!

Русалка наша уплыла,
Силач Ауро надорвался.
У цирка нашего дела
Трагичны, я один остался.

С канатоходцами – беда,
Они в трактире пропадают,
Но выступают иногда,
Когда им денег не хватает.

Факир удава потерял,
Когда на нас в лесу напали,
А лев весь наш запас сожрал,
До лета доживём едва ли.

Одни лишь фокусы мои
Не интересны для народа.
Где, Кори, задержался ты?

- Два дня как вышел на свободу.

Возможно, Тони, ты забыл,
Про недовольство бургомистра.
Я неудачно пошутил,
А вы сбежали очень быстро.

- Ну, ладно, Кори, прекрати,
Не будем поминать былое,
Мы не могли тебя спасти,
Но были мысленно с тобою.

Ты вспомни, я предупреждал:
Шутить опасно про начальство.
Ты не послушался тогда,
Мой дорогой чревовещатель.

Скажи мне лучше, Гюнтер жив?
Его ты спас от грубой стражи?

- Да, здесь он (миленький) лежит,
В моём походном саквояже.

Его забросил я в кусты,
Когда бежал что было мочи.
Я полагал, что видел ты,
И даже свистнул, между прочим.

Как только вышел из тюрьмы,
Туда вернулся незаметно,
Но не нашёл его, увы,
В болотной дымке предрассветной.

Потом цыган я увидал,
К ним подошёл, и не ошибся:
Мальчонка куклу подобрал
И мне отдал её, за выкуп.

- А где же, брат, ты деньги взял?

- Да не украл, не бойся, Тони.
Урсула потайной карман
Мне простегала в балахоне.

Так ты сказал, она ушла,
Моя дочурка дорогая?

- Твоя Русалка уплыла,
Когда из леса убегали.

Тебе я начал говорить:
Мы ночевали на поляне,
Костёр решили разводить,
А нас бандиты увидали.

Мы отбивались, как могли.
Они нас сильно потрепали.
Потом удава не нашли.
Все наши деньги отобрали.

К Урсуле подошёл один
Из этой шайки кровожадной,
(Мерзейший, доложу я, тип)
И стал тянуть к ней руки жадно.

Она с высокого холма
И сиганула прямо в реку.
Мне жаль, не выплыла она.
Не стало больше человека.

- Так значит, бросил ты её,
Свою невесту молодую?

- Сам чуть живой от них ушёл.
Поверь, ужасно я тоскую.

- Вначале, предал ты меня,
Потом, мою родную дочку.

- Ты можешь, Кори, обвинять
Меня, если, конечно, хочешь,

Да только горю не помочь,
Должны мы жить с тобою дальше.
Любил твою безумно дочь,
В душе ежесекундно плачу.

А ты меня не подводил?
Ты обо мне тогда подумал,
Когда Ирену уводил?
Как оценить такой поступок?

- Быльём то дело поросло,
Гниют её в могиле кости,
Сгорел наш деревенский дом.
Гляжу, ты весь кипишь от злости.

- И это правда, дорогой:
Урсула – копия Ирены,
Союз не состоялся мой,
Два года я терпел измены,

Потом решил её простить,
Но тут разбойники напали.
Пытались мы её ловить,
Но труп в воде не отыскали.

А ты про куклу говоришь,
Которую в кусты забросил.
Меня в своей беде винишь,
Обиду в сердце (бедном) носишь.

Перед тобою чист, дружок:
Отдал безропотно невесту,
Тебе устроиться помог –
Идею дал, а с нею – место.

- Ну, ладно, Тони, не кричи.
От горя, просто, я страдаю.
И как мне без Урсулы жить
Пока совсем не понимаю.

Как занедужила жена,
Все деньги я тогда потратил.
Она в дороге умерла,
В трактире грязном, на кровати.

Притом, наказывала мне,
Чтобы следил я за Урсулой.
В гробу лежала как во сне.
Её вовек я не забуду.

На женщин больше не смотрел,
Все деньги тратил на дочурку,
Согнулся, быстро постарел,
Погас огонь в моей печурке.

***
Проплакал Кори до утра,
Осиротел он без Урсулы.
Надежда слабая жила,
Решил: искать я дочку буду.

Наутро вышел из шатра,
Увидел Питера-гимнаста:
- Не верю в то, что умерла, -
Чуть слышно прошептал несчастный. -

Скажи, ты видел, как она
С обрыва прыгала поспешно?

- Напали изверги на нас,
Её не спас я, Кори, грешен!

Она стояла на краю,
К ней Тони бросился вначале.
Свернули челюсть мне в бою,
Поэтому конца не знаю,

Но наш директор говорит,
Что видел, как она упала.
За ней он, даже, прыгнул вниз,
Её в мгновение не стало.

- Послушай, Питер, помоги,
Я кое-что сейчас придумал,
Везде мне чудятся враги.

- Скажи, тебя не подведу я,

Ведь мне Урсула как сестра,
А брат её и вовсе любит.
Была красива и добра,
Охотно помогала людям.

- Её я с детства обучал,
Как под водой должна держаться.
Когда я в цирк её позвал,
Она решила здесь остаться,

Ирену стала подменять,
С хвостом Русалки выступала.
Как только схоронили мать,
Артисткой тут же дочка стала.

Катались с нею по стране,
Порядком мы поколесили.
Не надо было, Питер, мне
Шутить над бургомистром сильным.

Давно минуло шестьдесят,
А тут схватили как мальчишку.
Не смог от стражников сбежать,
Лупили долго (даже слишком).

Бродягой «вывели» меня,
В «мешок» холодный посадили.
Представь, что не было ни дня,
Чтобы меня они не били.

Но я Урсулу представлял
И потому, лишь, только выжил.
Потом, при случае, сбежал.
Себя я, Питер, ненавижу:

Из-за меня «ушла» жена –
Надорвалась моя бедняжка.
Теперь Урсула умерла,
Легла на сердце камнем тяжким.

- Да ладно, Кори, не горюй.
Быть может, выжила Русалка?
Что ты придумал, говори,
А то минут последних жалко,

Ведь нам сегодня выступать,
А мы не повторили номер.
Пойду я Фридриха искать,
Пока он от тоски не помер…

***
У Тони свой отдельный вход
В шатёр огромный, разноцветный.
В отдельной комнате живёт,
Без окон и дневного света,

Но все удобства налицо,
Кровать и куча реквизита.
В руках – какое-то кольцо,
Взирает на него сердито:

- Ирена рано умерла,
Не насладился местью, жалко.
Судьба Урсулу отняла –
Под воду от меня сбежала.

***
Вдруг, раздаётся ветра вой.
Свечу задуло, мрак повсюду.
Ирены голос (как живой):
«Судить тебя я, Тони, буду».

Затрясся он, заговорил:
- Сгинь, приведение, исчезни.
Твой труп уже давно остыл.
Не верю я в такие бредни.

В чём обвиняешь ты меня?

- В поджоге дома, для начала.
Меня спасла моя семья,
А то бы я тогда пропала.

Мой Кори погасил огонь,
Урсула смазала мне раны.
Ведь это ты, хороший мой…

- Страдал я очень от обмана.

Сбежала от меня к нему
И растоптала мои чувства.
В чём виноват я, не пойму,
Тебя я приучал к искусству,

Мне ассистировала ты,
Потом Русалкой глупой стала.
Боюсь я очень темноты,
И ты прекрасно это знала.

- Не будет света, дорогой,
Давай-ка вспомним про Урсулу.
Что там случилось над рекой?
Сама она не утонула,

Ведь это ты её столкнул,
Признайся, Тони, поскорее.

- Я к ней навстречу, лишь, шагнул,
И до сих пор о том жалею.

Она же знала, я сердит
За то, что к Фридриху уходит.
Теперь на дне она лежит,
Меня с ума ночами сводит:

Приходит каждый раз во сне
И угрожает страшной карой:
«Хотел жениться ты на мне,
На свете том мы будем парой».

- А сколько денег заплатил
Ты тем молодчикам из леса?
И сколько сам ты прихватил?

- О чём ты говоришь, принцесса?

- Русалка я, ты не забыл?
Тут дочь Урсула вопрошает:
Её за что ты погубил?

Заговорила, вдруг, другая:

- Мне Фридрих другом лучшим был,
А не любовником. Ты слышишь?
Перед тобой честны мы с ним,
Но ты же злобно местью дышишь.

Ему не вздумай навредить,
Иначе смерть тебя настигнет.
И если хочешь, Тони, жить,
Не думай даже стражу кликнуть.

Отдай артистам, что украл,
Молебен закажи, немедля,
Чтобы Господь не покарал.
Топтать ты не достоин землю.

***
Немного тронулся умом
После ночного разговора
Тот, кто поджёг любимой дом
И превратился в злого вора,

Кто мстил и дочке, и отцу
(Его он выдал бургомистру),
С Урсулой не пошёл к венцу,
Зато возненавидел быстро

Лишь за сомнительный намёк
На связь её с канатоходцем.
Намечен жертвой паренёк,
Но не сейчас, немного после.

Испортить мог легко канат,
Подстроить драку в переулке.
Коварен этот чёрный маг,
А так по-детски промахнулся.

Чревовещатель обманул,
Перехитрил его в два хода.
Всю сумму Тони им вернул,
Ту, что похитил у народа.

А после и совсем исчез.
Молва народная ходила,
Что убежал в дремучий лес,
А, может, встретил крокодила.

Но интереснее всего
То, что Урсула объявилась,
Хотя она в глубокий ров,
Спасаясь от беды, свалилась

И без сознания была,
И утонула бы, возможно,
Когда бы не одна змея,
Что к ней подкралась осторожно.

Конечно, это был удав,
Что у факира потерялся.
Урсулу он от смерти спас,
А перед этим привязался.

Пусть утверждают знатоки:
«Не приручаются удавы».
Её доставил из реки
И зализал на теле раны,

Ведь это сказка, господа,
А в ней по-всякому бывает:
Зло наказуемо всегда,
Безвинно добрые страдают.

Урсула счастье обрела, -
Им Фридрих дом большой построил.
Рассказ заканчивать пора,
Я оставляю вас в покое.

Желаю горести не знать,
Коварство обходить за милю,
Друзей любить, не предавать,
Чтоб и они, в ответ, любили.