К либретто для оперы-буффа Дон Хуан Пиррон

Эвита...
Почти удостоилась беатизации.
То – право католиков. Нам – в рядовой интерес.
Листая Плутарха, читая «Сатиры» Горация,
Не станем, шутя, отвергать эту блажь наотрез.
Не сын Честерфилда, но всё-таки как-то воспитанный,
Для женщины каждой сумеешь найти комплимент.
Артистке, привыкшей к пиару, в лучах под рапидами.
Чужой секретарше, слегка повреждённой в уме.
Кассирше, врачу-терапевту, простушке уборщице.
Смазливой субретке, лукаво задравшей глаза.
Три слова. Ну, пять – от которых она не поморщится.
Забыв, что вчера ей такие же кто-то сказал.

Элида...
А может быть, Фивы, в долине Беотии.
Куда с Александром входил апатичный Пиррон.
Мы с Мастером сядем прорехи латать в семиотике,
Смыкая с пределом невидимый всем апейрон.
А. Минкин («агент») самобытно читает «Онегина».
Евгений молчит. Он не умер. Он – просто «Немой».
Письмо как письмо. Беспричинно. Возможно, от Снегиной.
Сергуне. Из Лондона. В блажь, в «невозвратно домой».
Здесь кот-Бегемот под грибочки играет животиком.
И снова в фаворе (до времени) тухлый чекист.
И тянет опять к пламенеющей в заревах готике.
И те же актёры выходят, с поклоном, на бис.

1-2.02.2024