Максиму. Воспоминания из далёкого детства

Когда я впервые увидел Максима, в школьной столовой, во мне что-то дёрнулось. Он мне не понравился. Его скромность казалась ложной, неловкие движения - ненастоящими, а стремление казаться незаметным - показным.

Когда Исмаэль заинтересовался им, впервые на моей памяти заинтересовался другим парнем, не мной, я стал находить в нём изъяны. Снова и снова. Ещё и ещё.

Он был такой безликий, совершенно никакой. В каждом его движении я искал недостатки, признаки его дурного, лживого характера. Тогда я не знал, почему никак не успокоюсь, почему столько думаю о нём. Наивно списывал всё на ненависть, неприязнь.

Но как же я ошибался. Как же так получилось что я, способный управлять чужими эмоциями, вовремя не разобрался в своих.

Однажды, под покровом ночи, я даже пробрался к его дому. В ту ночь Исмаэль отправился охотиться. Я знал, что он каждую ночь бывает у него, хотя тогда Макс ещё не знал, кто мы. Я пришёл из любопытства. И потому что хотел.
Максим сидел за стареньким компьютером и что-то читал. Он нервно кусал губы и очень волновался. Ярость, почти бешенство, охватили меня. Я хотел его убить, разорвать, выпить его всего. Я думал: "Чёрт, какой же он мерзкий! Так бы его и задушил!"

Я еле сдержал себя. А умчавшись домой, всю ночь бродил по лесу, пытаясь успокоиться.

С того дня я и вовсе потерял покой, был раздражён, молчалив, сторонился Исмаэля и Лизы. С первым у нас был договор - я не лезу в его душу, а он - в мои мысли. Наверное, это меня и спасло. А иначе, не знаю, чем бы закончилась вся эта история.

Через несколько дней Исмаэль привёл его знакомиться с нами. Мне снова захотелось вцепиться ему в глотку. Вовсе не потому, что я был голоден. Нет, я опять "узрел" его скромность, кротость. Но я был уверен - всё это показное, потому что я сильно ощущал его эмоции. Заинтересованность - он был очарован Исмаэлем, в его душе творился ураган. И эти эмоции не всегда были скромными. Когда Максим был рядом, я всегда вторгался в его душевное настроение. Иногда его разрывали на части желание, страх, притяжение к Исми, страсть. Он ни капли не контролировал свои чувства, так бестолково и глупо.

Он был недостоин Исмаэля! Один взгляд на него - и ненависть кипела во мне, заглушая голос разума.

Я сходил с ума, ссорился с Лизой, нашей с Исми младшей сестрой. Я позволял себе думать, что именно ненависть точит моё сердце, впивается ядовитыми шипами в мою душу. Это продолжалось очень долго. Моё заблуждение.

В тот вечер у него был день рождения. И он порезал палец. Вот так просто взял и порезался бумагой!

Неуклюжий дурак! Как будто я не понял, что он это специально. Слова так и крутились на языке. Колкие, обидные слова. Я был уверен - это всё было для того, чтобы испытать нас, нашу силу воли.

Окей, хочешь испытать?

И я накинулся на него, но... Исмаэль меня оттолкнул. Всё провалилось.
Я был так зол, что, выскочив на улицу, побежал в лес. Я едва владел собой от гнева и ярости, не мог остановиться, рычал, неистово бросаясь из стороны в сторону, как раненный зверь.

Уже потом, когда я пришёл в себя и попытался спокойно всё обдумать, мне и пришёл этот план в голову. Я был безумен, одержим. Я до сих пор не понимаю, как этого не заметили ни Исмаэль, ни Лиза. Но заметил Максим.

Моё публичное извинение упокоило всех, хотя Исмаэль метался, как разъярённый хищник. Но когда Макс попросил его, брат отпустил его. Со мной. Я не знал, что дальше делать. Максим сам подсказал, увлекая меня за собой по тропинке в лес.
Он совершенно меня не боялся, а наоборот, бросал пристальные взгляды. Я не мог понять их смысла. Я чувствовал себя настолько... странно. Это было нечто среднее между безумной дымкой, окутавшей разум и тягучей истомой, похожей на золотистый утренний туман. Мы молчали. И не нужны были слова. Они были лишними.

Спустя пару минут мы вышли на поляну и я неуверенно посмотрел на парня. И мгновенно почувствовал его. Его эмоции были медленными и вязкими, как густой, насыщенный мёд. Они обволакивали меня, укутывали своим теплом, касались моей кожи своим тёплым бархатом.

Максим отступил к дереву и опёрся на него спиной, смотря на меня из-под полуопущенных ресниц. Я был не в состоянии контролировать его эмоции. Я не хотел. Потому что они были обращены на меня. Я до сих пор не понимаю, как так получилось...

- Валер..., - он, наконец, нарушил тишину. Моё имя. Это обращение казалось музыкой. Джазом. Сексуальным, чуть хрипловатым, мелодичным.

Эмоции разрывали меня на части, терзали мою вампирскую душу. Исмаэль, Лиза, мама... все они сейчас казались такими далёкими и нереальными. Ничто не имело значение в этот момент. Только он. И идущий от него жар.

Я коснулся его губ. Терпких, внимательных, горячих. Я ощутил, как он подался ко мне, приоткрывая губы, впуская меня. Я почувствовал это прежде, чем метнуться от парня как можно дальше.
Перед глазами мелькнула моя семья. Мой брат - Исмаэль. И мой любовник - Исмаэль. Мой единственный и любимый Исмаэль.
Боже!

- Валера? - он пронизывал меня вопросительным взглядом до самой глубины моей души.

Я мотнул головой, не в силах говорить ничего. Нужные слова никогда не находятся, когда они на самом деле нужны.
Он выдохнул, затем закрыл глаза. Он пытался овладеть собой. И у него это получилось.

- Я не хотел...

- Максим, я не применял свой дар. Я бы не смог!

Он пару секунд неверяще смотрел на меня, а затем стремительно побежал к дому. А я развернулся и побежал в лес. Мне нужно было время.
Чтобы прийти в себя. И осознать, насколько я виноват.

Я грехи замолю слезами свечей,
Липким воском вымазав душу,
Пусть сотрётся упрямая память ночей,
Где я правду открыть снова трушу.

Мудрый старец поведает Богу о том,
Как любовь нас рвала и метала,
Как же трудно стоять в его храме святом,
Под крестом из златого металла.

И с укором немым будут взгляды с икон,
Меня видеть насквозь как рентгеном,
В тот же вечер нарушен был Божий закон,
Под неярким огнём галогенов.