Оксане. Последние, в Прощание...

1. «Давай, поедем…»

Давай поедем в Царское Село,
Где птичьих новоселий переклички.
Нам в прошлое попасть не тяжело,
Всего лишь полчаса на электричке.
Там статуи, почувствовав тепло,
Очнулись вновь в любовном давнем бреде.
Давай поедем в Царское Село,
Давай поедем!
(А.Г.)
---------------------------------

Всё впереди. Угрюмой нощи
Не заморочит нас покров.
И океан не ополощет
Босые ноги юнкеров.
Дай Бог, осенние дубравы
И в двадцать восемь посещать.
Пернатых тучные оравы
Пугать обшлагами плаща.

Пускай у кромки Ниагары
С огнём играется толпа.
На голливудские загары
Литва суровая скупа.
Нам ни к чему Кремля хоромы.
Синклит Газпрома ни к чему.
В штабах гражданских обороны
Не мы накликали чуму.

Душа по-прежнему рождает
Воспоминаний шумных рой.
Они не связаны враждою.
Их обладатель не герой.
Ни с кем не мерился рогами.
Друзей и ближних не бодал.
Его спокойными шагами
Не сотрясались города.

Он помнит детские забавы
В благословеннейших Шутах.
Размах полей, хмельные травы.
В пруду катанье на плотах.
Заботы бабушки и деда,
В простых науках знатока.
Закаты помнит и рассветы,
На вкус парного молока.

Веранда. Сад. Под вечер – банька.
Без баньки хлопец – не мужик!
Доволен дед: Добавим, Ванька?!
Парку. Да мамке не кажи!
Ей не по нраву дух экстрима.
Её владение – цветник.
А мы, внучок, необоримы.
Свободу выбора цени!

Надёжный тыл. Семья и школа.
Гуд бай, подросток-островок.
Увяли милые приколы.
Школяр заточен на рывок.
Огромен мир. Шаги – спокойны.
Но дух упорен. В меру бодр.
Ему претят чумные войны
И праздных гульбищ перебор.

И он не раз сюда вернётся.
В сегодня. Десять лет спустя.
К Шутам – из призрачных венеций.
Весь в заграничных новостях.
Его опять обнимет мама.
Обнимет! Нежно. Не в кредит.
Такая, в общем, панорама.
К тому, что будет впереди.

20-21.03.2023
PS:
На заказ…
Реакция адресанта (О.В.) – неоднозначная.
В общем – легло. Но… Ей нужен был «для школы», а у меня пошло – «для семьи»…

2. «А надо бы – для Школы…»

Мне Пушкин с Городницким подмогли.
Я стих сложил, не больно напрягаясь.
Слова легко на музыку легли.
И музыка – хорошая такая.
Касательно моих трудов-потуг.
Есть пара мест, в которых подфартило.
Тем более, что я – не какаду.
Не слизывал готовую картину.
У классика концовку первых строк
В пяти катренах вежливо освоил.
При этом крепче. К Пушкину я строг.
По юности он многого не стоил.
И в этой оде был, скорее, плох.
Но повод дал, мотивом усугубив.
Я сам горазд лепить чертополох,
Смешав любовь в каком-нибудь суккубе.
Но в памятке всё было по уму.
Без пафоса и карка чумового.
Орут грачи. Грядущее – в дыму.
За всех, кто там – суровая тревога.

21.03.2023
PS:
В незавершённом (фактически – черновом) возвращении к Царскосельским Воспоминаниям в 1829 г. последняя (также незавершённая) строфа выглядит так:

И многих не пришло. При звуке песней новых
Почили славные в полях Бородина,
На Кульмских высотах, в лесах Литвы суровых,
Вблизи Монмартра

А что я не мог обойти Литву в своём… Думаю, понятно.
Потому и «воткнул» во второй октет главного (первого) стиха. Во всей её пушкинской суровости. Пусть и без «лесов». А во втором тексте оставил от неё только «суровость». В сочетании с «тревогой» за тех, кто будет после нас…
Почему Пушкин вернулся к своему юношескому («школярскому») опыту 1814 года?!
Вернулся спустя 15 лет (к своим тем пятнадцати).
Не знаю…
«Магия чисел»?! – (15 + 15).
Понимание того, что первый опыт был неудачен (простительно!)?!
Не случайно уже первая строка в повторе звучит неоднозначно:

Воспоминаньями смущённый…

Можно прочесть (никоим образом не настаиваю!), как смущение тем первым опытом.
Очевидно, что повторная версия исполняется уже Мастером. Но…
Осталось незавершённым. Недоработанным. Да и… Я – про «гамбургский счёт».
А мабуть, я просто небеспристрастно ревнив (с некоторых пор) к «русскомирному» патриотизму?! И вменяю «нашему Солнцу» уже за ту Литву (свою!) – из «Клеветников» (1831)?! 

О чём шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?

3. Подруге, Соратнице, Музе…

Подруге, Соратнице, Музе…
– пожалуй, сподобимся так.
Без Музы и Лермонтов – лузер.
А я – откровенный мудак!
А Муза – уходит.
Уходит…
В глубины. В созвездие Чакр.
Играет Шопена мелодию
Последний Её янычар.

13.06.2023
PS:
Прощальное. Ксюше. На ленте венка…
Музе – понятно. Подруге – тоже. Третье слово (по центру) нарисовалось не сразу… Коллеге?! Слишком бюрократично. Товарищу – идеологично. А надо бы – о совместном бремени по работе…
Житие (быт). Работа (социалка). Творчество… Вот Соратница и пришло. Легло.
От друзей…
Последние строки в этом:
Чакры… Какое-то время Оксана увлекалась индийской гомеопатией (медитацией). Насколько серьёзно, не знаю. Но шутили по этому поводу часто…
А музыка была всегда. Не без Шопена…
Последний раз на связь она вышла утром 10 апреля. Спросила о моём лице (нерве). Я отшутился.

4. «Месяц к месяцу…»

Рифы, рифмы, аритмия…
Месяц к месяцу – в печаль.
Снова – в Плач Иеремии.
Да с жупаном – епанча.
Там – пророк, тут – воевода,
Прижигающий курчан.
Роза с вишнею…
Порода!
Златотканная парча.

А у нас – иные знаки.
Да стечение имён.
На погостах рдеют маки.
Травит душу старый клён.
Сядем. Вкрадчиво помянем.
Балалайкой не бренча.
Месяц к месяцу румяней
И занозистей печаль.
Выпьем молча. За Оксану.
За недолгое её.
Без величия и сана.
Под стечение имён.
В такт – Наталья и Владимир.
Пара к паре, в унисон.
А задоринка в мотиве,
Будто просека в лесу.

10.11.2023
PS:
Завтра (11.11.) – 5 месяцев, как ушла Оксана. Если сложится, встретимся у Натальи Андреевны и Владимира Андреевича. Двумя парами. Родители и – мы. Тоже – Н. и В.
А Иеремия… Так крутилось что-то. Фоном (рифмы, рифмы, рифмы…). К пророку, да к князю Корибут-Вишневецкому (с плеядой Ружинских, Вишневецких, Хмельницких). В литовское-польское-русское-украинское. Как в «знаки» былого и настоящего.