Epistola

"Дорогая Ассоль, пишу тебе из каюты капитана, которого смыло волною за борт. Здесь так холодно, пусто и бесприютно, паруса не алеют - измызганы и помяты. Здесь кричат по ночам протяжно киты и мачты, чьи-то тени шевелят доски в прогнивших трюмах... Этот путь, он на картах, каюсь, не обозначен, но к тебе я вернусь, я с ума не сошёл, не думай! Я ещё различаю в тумане русалки голос, тот, что отдан колдунье за право любить и верить. Дорогая Ассоль, надо мною не властны волны, если ждёшь и открытыми держишь навеки двери..."

"Моя милая Женя, пишу тебе из окопа, отступали опять. Дырки новые на шинелях появляются раньше, чем мы успеваем штопать. Ниток нет. И с патронами - еле-еле. Здесь, в огне всё смешалось в кашу: свои, чужие... Видел Мишку мельком. О ребятах пока что глухо. Завтра сползаю, поищу, - может, есть живые, - если пушки к утру перестанут, как черти, бухать. Я прошу, ты не думай: не страшно в болотной жиже соком клюквенным стечь навек в черноту траншеи. Только там, в тишине, среди низеньких белых хижин, среди яблок в росе просто знай, что всего важнее..."

"Дорогая лошадка, пишу тебе из тумана. Моя лампа намокла, уже фитилёк моргает. Здесь всё бело, как в вате, и так же тепло и странно. Я зову, а никто меня здесь не окликает. Я давно потерял узелок, и устали ноги. Здесь нет ветра. И эхо, увы, не слышно. Приходи к медвежонку - сидит, поди, на пороге. Ты прости, что по-глупому как-то у нас всё вышло. Я прошу, без меня протирайте почаще звёзды. Медвежонку давай зверобой и чабрец, - он скажет. Ты не думай, родная, туман для того и создан, чтобы каждый в тумане своё отыскал однажды..."

Март 2023 г.