Damage

Руки Грея хватаются за мои предплечья, когда мои губы продолжают двигаться на его губах. Вкус фантастический, хотя сложно справляться с его близостью. Я должен отступить от него, отдышаться, не дышать хоть мгновение, а затем снова вернуться к его рту. Держу свои руки на его бёдрах, боясь совершить слишком быстрое движение и потерять над собой контроль.
Его рука тянется вверх, и я чувствую тепло пальцев на моей щеке, это прикосновение о многом говорит. Открываю глаза, он улыбается, рука снова поднимается, и пальцы скользят по краю моего подбородка, лаская твёрдую кожу.

- Твоя кожа такая холодная, - говорит он, но его голос не звучит удивлённо. – Не слишком холодная, не как лёд, а просто прохладная. Похоже на камень.

Я могу только кивнуть в ответ.
Он не сопротивляется, когда я двигаюсь вниз по его руке. Мои пальцы переплетаются с его, и я пячусь назад, вытягивая его за собой к центру поляны. Ярко светит луна, и больше нет необходимости в фонарике Грея, поэтому он отбрасывает его в папоротники. Едва достигнув центра поляны, я опускаюсь на колени и тяну его за руки, пока он не присоединяется ко мне на земле.

Какое-то время мы просто спокойно сидим и смотрим друг на друга. Моя рука ложится на его талию и притягивает тело ближе ко мне, а Грей прикасается пальцами к моему плечу. Чувствую себя так, словно нахожусь в его комнате, сейчас лишь добавились мягкий ночной воздух и отдалённые звуки дикой природы в тёмном лесу.

Глубоко вдыхаю, понимая, что мне снова нужно познакомиться с его запахом. Остаюсь спокойным, хотя чувствую в горле очень болезненное жжение, стараюсь контролировать движения своего тела.

Я хочу от него всего, но у меня нет такой роскоши, как время.
Снова обхватываю его лицо и притягиваю его к себе, пока рот не накрывает его губы. Руки Грея поднимаются вверх в мои волосы, и он вцепляется в них пальцами. Он резко тянет их, и это заставляет меня чувствовать себя живым, особенно когда скольжу языком по тонкой, нежной коже в его рту. Лаская, прикасаясь, дегустирую плоть.

Желая чувствовать больше, я опускаю руки на его бёдра, позволяю пальцам двинуться по краю его джинсов и коснуться нежной кожи на животике. Поднимаюсь вверх по бокам и несмело касаюсь края его груди тыльной стороной пальцев. Грей издаёт стон в мой рот, его тело вздрагивает и вжимается в меня.

Я чуть не вонзаю зубы в его губу, но останавливаю себя как раз вовремя.
Слишком много... слишком много...
Резко отталкиваю его и через мгновение оказываюсь на краю поляны среди деревьев. Грей сидит посреди луга один и в смятении оглядывается, когда я наклоняюсь, опираясь руками на колени, и пытаюсь удержать себя в руках. Я был близок, очень, очень близок.

Сжав руки в кулаки, я борюсь сам с собой, пытаясь подчинить себе контроль. Снова сожалею, что всё не сложилось иначе, если бы только я прожил свою жизнь так, как должен был.

- Валер? – ночной ветерок доносит до меня его робкий голос.

- Прости! – отвечаю я, поворачиваясь к поляне. – Просто мне нужно привыкнуть находиться так близко к тебе.

Сглатываю десять раз, хоть яд и продолжает набираться во рту; кажется, становится легче. Вдохнув прохладный ночной воздух, я поворачиваюсь спиной к прекрасному и притягивающему парню, сидящему на поляне.

- Это сложно? – спрашивает он, и я снова иду к нему.

Делаю глубокий вдох, чувствуя жжение во рту и горле, и коротко киваю.

- Давай просто ляжем рядом? – прошу я. – Как мы делали это в твоей комнате, в твоей постели. Это поможет привыкнуть просто быть с тобой.

Грей кивает, и я подхожу к нему. В этот раз он протягивает мне руки, и я хватаюсь за них. Он медленно опускается на прохладную влажную траву, я следую за ним. Мы ложимся лицом друг к другу.

Долгое время лежим молча и смотрим друг на друга, а нас окружает глубокий аромат леса и цветов. Я должен чувствовать себя неловко, но этого не происходит. Глубоко вдыхаю, позволяя его запаху опалять моё горло снова и снова. Разрываюсь между желанием быть с ним так быстро, как могу, - ведь у нас осталось не так много времени, - и растянуть этот момент на вечность.

Обратить его.
Я могу. Могу сделать это. Возможно, у меня получится, если я рискну только лишь попробовать его кровь кончиком языка, а не выпивать полностью. Его кровь больше не будет звать меня. Думаю, это лучше, чем любой другой вариант. Захочет ли он жить такой жизнью вместе со мной?

Нет, он, конечно, не захочет. Кто мог бы захотеть этого? Ни один вменяемый человек.
Он вменяемый?
А я?
Едва заметно качаю головой на свои мысли и чувствую движение руки Грея на своей. Он скользит пальцами вверх и вниз по изгибам, рисуя маленькие круги на моей твёрдой коже. Ощущения замечательные, и я хочу подарить ему свою душу, но у меня нет души. Резко сажусь, напугав его, он вздрагивает и немного отодвигается назад. Лунный свет, проглядывающий через деревья, танцует на его коже.

- У меня ничего не было, - шепчу я в темноту и прикасаюсь к тёплой коже на его щеке. – Ничего не было так долго. Я двигался вперёд за счёт жизней других, и ни один из них ничего не значил для меня. Я не понимал, чего хотел, в чём нуждался. Теперь понимаю.

- Понимаешь что? – спрашивает он.

- Я ждал, - отвечаю я. – Я просто ждал, когда ты родишься, чтобы потом найти тебя. На протяжении ста лет я никогда не испытывал ничего подобного ни с кем.

- Я никогда не встречал такого, как ты, - говорит Грей, и я резко хмыкаю, сдерживая смех.

- Если бы встретил, то я тебя уже не нашёл бы.

- Потому что другой вампир уже убил бы меня?

- Да.

- Но ты не... - тон его слов балансирует на стыке между вопросом и утверждением. Вспышка страха мелькает в его глазах, и я склоняюсь, чтобы прикоснуться к его губам, когда он шепчет: - Я доверяю тебе.

- Я не хочу, чтобы ты боялся, - повторяю я, хотя хочу сказать вовсе не это. Я должен говорить не это, но больше мне сказать нечего, поэтому надеюсь, что не обманываю. Мои глаза смотрят в его, и я могу чувствовать затаившийся в них страх, даже несмотря на то, что не слышу его мыслей. Я ощущаю его.

Его страх.
Его возбуждение.
Он утверждает, что доверяет мне, но человеческие инстинкты по-прежнему заставляют его бежать отсюда. Почему он не слушается их? Он хочет меня, он сказал так, но, не слыша его, я не могу понять причину. Возможно ли, что я всего лишь привлекателен для своей добычи? Моё лицо? Мой голос? Мой запах?

- Я не хочу делать тебе больно, - шепчу я, когда мой рот снова охватывает его губы.

Чувствую, что он что-то бормочет, но не могу понять его, снова теряясь в ощущении губ и вкусе на моём языке. Целую глубоко, позволяя себе врываться в его рот, пробовать. Кровь, бегущая так близко под его кожей, громко зовёт меня – громче, чем тепло интимной плоти зовёт мой член.

- Почему, Грей? – шепчу я в его подбородок, мои губы медленно скользят от его губ к уху и обратно. – Почему ты здесь со мной?

- В тот момент, когда я впервые увидел тебя, - шепчет он, - понял, что ты другой – особенный. Ты спас меня, и уже тогда я знал, что хочу тебя.

- Я убил его прямо на твоих глазах, - напоминаю я.

- Они хотели сделать мне больно, - парирует он.

- Да, - я соглашаюсь.

- Ты спас меня, - повторяет он и снова прикасается к моим губам. Одна из его рук двигается по моей лопатке к спине, а потом вдруг чувствую, как его пальцы перебегают на мою задницу. Зарычав в ему рот, я толкаю Грея на спину и накрываю сверху своим телом.

Как только я оказываюсь сверху, чувствую, как его ноги обхватывают мою талию. Он толкается бёдрами вверх, одновременно прижимая пятками мои ягодицы к себе. Мой член увеличивается между его ног, и я ещё раз поражаюсь силе ткани, которая сдерживает его.
Мы переплетаемся так же как виноградная лоза, хватаясь друг за друга пальцами, руками, ногами, ртами и языками. Я перекатываюсь на спину, поднимая его за собой, и Грей, широко раздвинув ноги, трётся о мои бёдра. Чувствую его тепло даже через одежду, а он склоняется ко мне и стонет в мой рот, когда чувствует мой напряжённый член, желающий проникнуть в него.

Мы снова перекатываемся, и я прижимаю его к земле под собой. Грей задыхается, а я смотрю на него сверху вниз и увлажняю губы языком, залитым ядом. Рот набрасывается на него, руки поглаживают бока, огибают край груди, а затем двигаются вниз, чтобы схватить бёдра и потянуть их к моему стояку.

Моя добыча – моя любовь.
Грей отталкивает мою грудь, и я отодвигаюсь, немного смущённый. Я сделал что-то такое, что ему не понравилось, или он просто пришёл в себя? Он услышал мои мысли? Прежде чем я успеваю спросить, он хватается за край своей рубашки и сдёргивает её через голову.
Заворожённый видом светло-кремовой кожи, я совершенно уверен, что мой рот открылся от беззастенчивого разглядывания. Я могу сосредоточить свой взгляд на абсолютном совершенстве. Как будто были какие-то сомнения. Я знал, что он идеален. Он должен быть идеален – есть какой-то закон об этом, я уверен. Может быть, любая грудь идеальна для конкретного наблюдателя, но грудь Грея – грудь Грея несравнима ни с чем.

Пока я смотрю на идеальный пресс, заворожённый, Грей поднимает руки к моей шее и начинает расстёгивать пуговицы на рубашке. Я смотрю в его лицо, пока он справляется с последней, его грудь опускается и поднимается, когда он сдвигает ткань с моих плеч. Встряхиваю руками, и рубашка падает на землю.

Он не отводит глаз от моего лица, пока его пальцы скользят по центру груди и опускаются вниз к животу. Одним пальцем он скользит по моей коже с одной стороны бедра до другой, останавливаясь близко к линии джинсов. Мягкое прикосновение почти заставляет мою кожу чувствовать щекотку, и член дёргается в нетерпении. Недолго думая, он двигает пальцем вниз и прослеживает им всю мою длину в джинсах.

Мой член почти прорывается через кнопки штанов, и я глубоко и неосознанно вдыхаю. Мои глаза близко, и я снова сглатываю, прежде чем вернуть своё внимание к Грею. Его губы слегка приоткрываются, когда он прикасается к кнопкам на моих джинсах и начинает расстёгивать их одну за другой. Мои глаза не могут оторваться от движения его пальцев, пока он не находит то, что ищет.

Эрекция вырывается наружу, стоит ему разобраться с последней кнопкой, Грей смотрит на меня, изогнув бровь. Я отвечаю многозначительным взглядом, добавляя дерзкую усмешку, мысленно спрашивая его, может ли он придумать хоть одну по-настоящему важную причину, чтобы вампир надевал нижнее бельё.

Его губы искривляются в небольшую ухмылку, когда рука начинает ласкать мою набухшую плоть. Глаза снова закрываются, я выгибаю спину, плотнее прижимаясь к его руке. Не могу вспомнить, позволял ли другим мужчинам делать это со мной, - такие действия казались слишком рискованными, - но я не могу отказать в этом Грею. Кроме того, я не могу отказать в этих ощущениях себе. Мысль просто кончить в его руку и на живот весьма заманчива.

Он играет с моей плотью, пока я исследую его грудь. Сильная и накаченная, она напряжена от моих холодных прикосновений. Слышу его вздох, когда наклоняюсь и беру один сосок в рот. Ледяной язык гладит маленькую вершину, чувствую, как она твердеет между моих губ. Сердце Грея колотится под моим ртом, движения руки на члене резко останавливаются.

Я отстраняюсь и, пытаясь задержать дыхание, смотрю на него, полуобнажённого. Он выпрямляет колени и одной ногой сталкивает обувь со своей пятки, не развязывая шнурков, потом повторяет то же самое с другой ногой. Расстёгивает пуговицу на своих джинсах, опускает молнию и пытается стянуть их с бёдер.

Я отодвигаюсь в сторону, когда он отрывает попку от земли. Подхватываю пояс его джинсов вместе с трусиками и тяну их вниз по ногам.
Присаживаюсь на корточки, мой взгляд быстро скользит по его телу, и я в восторге от него. Кожа Грея краснеет, и он отворачивается от меня.

- Не делай этого, - шепчу я в темноту. – Никогда не смущайся. Ты – совершенство, без сомнения, я мог бы провести вечность, глядя на тебя.

Его глаза возвращаются к моим, но он не отвечает. Вижу, что он принял решение, но не могу прочитать мыслей, чтобы понять, какое именно. Джинсы по-прежнему прикрывают мою задницу и бёдра, оставляя член открытым. Глаза Грея медленно опускаются на него, и я не хочу отказывать ему в том, что могу дать.

Пальцы быстро справляются со шнурками, и я стремительно снимаю обувь и носки. Не отрываясь от его лица, медленно стягиваю джинсы. Язык Грея пробегается по губам, когда он впервые видит моё полностью обнажённое тело.

Смотрю на него сверху вниз, позволяя глазам путешествовать по бледной тёплой коже тела. Он передвигается, как только мои глаза достигают его бёдер, и раздвигает ноги, обнажая блестящую сверх красивую плоть.

Располагаюсь между его ног, сначала стоя на коленях, но потом опускаюсь, чтобы накрыть тело Грея своим. Моя твёрдая плоть скользит по нему вниз, чувствуя огонь. Его тепло распространяется по мне, и я задумываюсь, могу ли вспотеть. Нет, не могу, но напряжение в теле такое сильное и подавляющее.

Закрываю глаза, позволяя напряжению немного рассеяться. Кончик члена подёргивается и пульсирует, когда задевает его стальную плоть, и, кажется, он понимает, как близок к желаемому. Тёплые пальцы Грея обхватывают мой член, а мои руки накрывают его горячий вход в царство вечного блаженства, когда мы начинаем подстраиваться друг под друга. Нежная плоть, кажется, уже касается меня, головку члена внезапно окружает его тепло.

Наши руки отрываются друг от друга, я опираюсь локтями по обе стороны от его головы. Ладони Грея поднимаются и, обхватив меня под руками, ложатся на мои плечи. Не отрываю глаз от его карих ирисов, одновременно мягко прикасаюсь к его губам, когда медленно подаю вперёд бёдрами. Я не дышу – я не смею дышать.

Всё настолько хорошо, так естественно, и он так спокоен, что меня это застаёт врасплох. Я ожидал чего-то более серьёзного и напряжённого, потребности загнать ему как можно быстрее, но ничего этого нет. Всё намного лучше. Это умиротворённость. Это небеса.
Его тело обхватывает мой твёрдый холодный член своим пылающим жаром, а руки крепче хватаются за плечи, тесно притягивая к себе. Чувствую его пальцы, они пытаются схватить мою каменную кожу, когда я, упираясь лбом в его шею, полностью погружаюсь в тепло его бытия.
Отступаю и снова медленно проникаю внутрь.

- О Боже... Грей...

Кончики моих пальцев, едва прикасаясь, скользят по его плечам, и мягкость кожи приводит меня в восторг. Он великолепен, совершенен и мой. Он мой, и будет моим навсегда.
Я обращу его.
Мы будем вместе целую вечность. Я заберу его отсюда, как только мы закончим наш невероятный акт. Быстро доберёмся до севера, найдём уединённое место, и я изменю его. Мы будем вместе вечность.
В один из дней я приглашу его в кино.

Мой рот снова перемещается на его лицо, и Грей поворачивается, чтобы наши губы встретились. Языки сплетаются и ласкают друг друга, пока мы синхронно двигаемся, наши тела то сливаются воедино, то чуть отодвигаются друг от друга. Ощущения за гранью нирваны, за небесами. Это всё, о чём только можно мечтать.
Он – это всё.

Чуть изменяю положение нижней части своего тела, двигаясь в нём, реагирую на участившиеся дыхание и сердцебиение. Я потрясён всем этим – совершенством нашего единения, теплом его тела, запахом крови, текущей под его плотью и согревающей его кожу.

Рукой обхватываю его грудь, ласкаю сосок, пока он не затвердевает ещё больше в моей холодной руке. Грей корчится подо мной, его бёдра судорожно дёргаются вверх, когда дыхание начинает сбиваться, а сердце громко колотиться в груди. Я чувствую, как оно стучит в моих пальцах, скользящих по его коже.

Медленными целенаправленными движениями мои руки двигаются по его бокам и обхватывают попку, ложась между его теплом и влажной травой на лугу. Сжимаю пальцами его ягодицы и вхожу в него глубже.

Чувствую, как Грей дёргается подо мной и начинает кричать. Его тело сжимается вокруг моего члена ритмичными волнами – сильно обхватывает и отпускает, пока я не начинаю полностью терять любой смысл происходящего. Чувство, зарождающееся внутри меня, гораздо сильнее, чем мне когда-либо доводилось испытывать, его тепло и узкость так ласкают меня, что я пропадаю.

Подавляющие ощущения занимают собой всё вокруг меня. Член дрожит, пульсирует и освобождается глубоко в нём. Могу чувствовать каждый дюйм его тёплой кожи своей холодной, жизнь его тела. Слышу приглушенные стоны и вздохи, чувствую, как его ногти пытаются вонзиться в мои плечи. Аромат, окутавший меня, невероятен – глубокий, насыщенный запах земли и деревьев перемешан с нашим возбуждением, моей спермой и его кровью.
И вкус... О, Боже мой... какой вкус...

Мой рот заполнен, и вкус... ничто иное, как чистый экстаз. Я тяну, вдыхаю, глотаю, плотно прижимаюсь к его шее и пью... и пью... и пью...

В голове едва ли есть хоть одна мысль. Я полностью насыщён. Мой член глубоко похоронен в нём, окутанный влагой нашей страсти, а горло покрыто самым сладким вкусом из всех когда-либо существовавших на земле. Никогда прежде не чувствовал такого восторга – такой чрезмерной радости. Это совершенно неописуемо, и я разделил этот акт с единственным мужчиной, который никогда не...

Открываю глаза и смотрю на сливочно-бледную кожу его шеи...
Нет никакого движения, никакого звука.
Нет ускоренного дыхания и попытки успокоить его.
Нет сердцебиения.
Ничего.
Мой разум не хочет верить в это, когда я чувствую, как сжимается моя грудь. Задолго до того, как я выпускаю его плоть из зубов, я понимаю, что это слишком, слишком поздно. Запах крови окружает меня, а размеренно бьющееся сердце молчит.

- Грей? – шепчу я в панике.

Ничего.
Молчание.
Начинаю кричать.

- Грей? Грей, пожалуйста. Нет... нет... нет... Грей! Я не хотел этого! Я не хотел этого!
Но его ум и тело по-прежнему молчат.

На меня наваливается отчаяние, глаза горят от желания плакать. Грудь так сильно сводит, что чувствую, будто весь ужас произошедшего должен вырваться из меня через глаза, уши, рот. Я поднимаю голову вверх и кричу, тяжело и истошно, но этого недостаточно, чтобы избавиться от мучительного напряжения, съедающего меня изнутри.
Я слышу их шаги.
Вспышки воспоминания из очень, очень далёкого прошлого непрошено врываются в мою голову. Тёплое, мягкое прикосновение любящей руки, прикрывающей меня от раскатов грома во время грозы, сопровождающееся образом добрых зелёных глаз и мелодичного голоса. Он никогда не хотел, чтобы я стал солдатом. Он никогда не хотел, чтобы я стал тем, кто отнимает жизнь у других людей.

- Я не должен быть таким, - шепчу я телу на земле. – Я не должен был стать тем, кем сейчас являюсь. Не знаю, как это произошло. Никогда не хотел...

Протягиваю руку и прикасаюсь к его обнажённой ноге кончиками холодных пальцев. Моя грудь вздымается, когда организм пытается издать подобие ненатурального безысходного рыдания. Вместо этого из горла вырывается сухой и приглушённый звук, когда голова наполняется мыслями других, приближающихся ко мне, людей. Болью, сочувствием, нежеланием простить, раздражением, отвращением, скукой.
Не будет никакого суда.

Прости, Валерий. Я не должен был приводить тебя в эту жизнь.

Моё тело не оказывает никакого сопротивления, когда я чувствую, как большие, мускулистые руки прикасаются ко мне сзади.

Это слишком просто.

Моё горло – всё ещё бесполезно насыщенное кровью лучшего парня на Земле – сжимается.

Какое расточительство.

Солнце поднимается над деревьями, преломляя свет через росу на земле тысячей маленьких радуг.
Закрываю глаза, чтобы не видеть золотое свечение луга, полного фиолетовых и жёлтых весенних цветов, и прекрасного парня, лежащего мёртвым среди всего этого, покрытого собственным потом и моей спермой. Пропускаю мимо ушей внезапный и высокий звук своего плача, который пытаюсь подавить, и блокирую воспоминания о его сладком и чистом голосе. Моя холодная плоть отключается, отказываясь чувствовать что-либо... но тёплое прикосновение его тела резко задерживается в памяти, и я хватаюсь за него, как за соломинку, останавливая своё дыхание.
В последний момент единственное, что я ещё могу чувствовать – небольшое послевкусие самой невероятной крови, крови, соблазнившей меня во всех возможных смыслах.
Это конец.

Воздух...
Словно тысяча игл, обжигает.
Сумрак...
Стиснув крепко, меня обнимает.
Вера...
На исходе, в последнем желанье.
Помни...
Прошепчу я тебе на прощанье.

Капли...
И порывистый стон, исступленье.
Хватит...
За чертою оставлю сомненье.
Вечность...
Лишь мгновенье от края до бездны.
Плата...
Нам с тобой, несомненно, известна.

Небо...
Синевой ослепляет и глушит.
Больно...
Я кричу, но никто не услышит.
Жаром...
Поднимается знойное пламя.
Жалки...
Все попытки найти оправданье.

Камнем...
Я сорвался во тьму наслажденья.
Сердце...
Оборвётся, изведав паденье.
В грёзах...
Терпкий вкус искушенья смакуя.
Жадно...
Я хочу твоего поцелуя.