Позабытый вчера завтра станет мёртвым

Вас когда-нибудь предавали самые близкие люди? Если нет - Вы самые счастливые создания на планете.

Август 1999 года, Мне 12 лет:
Валера и Вика лежали на пустынном вечернем пляже. Через тонкое клетчатое покрывало всё ещё ощущался жар нагревшегося за день песка. Вика лежала на спине и смотрела в потемневшее небо, словно старалась посчитать появляющиеся звёзды. Полная луна с тёмными пятнами висела над ними, словно большая головка сыра. Валерка лежал рядом с ней на боку, приподнявшись на локте и подперев голову рукой. Он водил кончиком указательного пальца по её светлой бархатистой коже. Вначале он обвёл черты её лица: брови, нос, скулы, губы подбородок. Затем он провёл по её шее, чуть задержавшись на ключице, прошёлся по плечу и тут же закрепил это лёгкое прикосновение поцелуем. Вика прикрыла от удовольствия глаза и зарылась пальцами в его растрепанные волосы. Парень принял это как приглашение и его поцелуи стали более настойчивыми. Грудь, живот... Его руки ласкали её стройное обнажённое тело, которое выгибалось навстречу его смелым ласкам. Наконец он накрыл её своим телом, одним плавным, но настойчивым движением вошёл в неё и она тихонько застонала. Она провела ноготками по обнажённой спине Валеры и по его телу пробежала дрожь. Их тела двигались в унисон, их сердца бились, как одно, а их дыхание сливалось воедино, переплетаясь с тихим шорохом волн, набегавших на песок. Движения их становились более резкими, а дыхание – тяжёлым. Вика притянула его к себе и поймала губами его губы. Её язык скользнул по его приоткрытым губам, и Валерка застонал, всё глубже проникая в неё. Теперь уже настала очередь Вики стонать, чувствуя его движения внутри себя. Приподнявшись над ней на выпрямленных руках, он усмехнулся, наблюдая, как она наслаждается нарастающим возбуждением, прикрыв глаза. При этом перед его взором словно вырастал туман, поглощая их двоих и закручивая вокруг них огромную воронку, увлекающую их в блестящую пучину наслаждения. Ещё одно мгновение, один стон, одно движение, и их тела утонули в долгожданном взрыве, срывая с губ остатки дыхания.

Какое-то время, они лежали молча, восстанавливая дыхание. Вика наслаждалась, ощущая тяжесть его тела на себе. Валера наслаждался, чувствуя каждый её вздох, каждый удар её сердца всем своим телом. Он перебирал пальцами её кучерявые рыжие волосы. Она легонько поглаживала его влажную спину, улыбаясь тому, что каждое её нежное прикосновение вызывает в нём лёгкую дрожь.

Октябрь 1999 года, мне 13 лет:
Виктория лежала в объятиях Валеры, слушая его размеренное тихое дыхание. Тепло его тела согревало её. Но сердце её не было спокойно. Она ошибалась. Она действительно не была готова к таким отношениям, но когда она поняла это, было уже поздно. Она не захотела останавливать Валерку, боясь напугать его или заставить чувствовать себя виноватым. Она еле сдерживала слёзы, подавляя в себе страх, растущий в теле и мыслях. И лишь теперь, когда Валера заснул, она дала волю слезам. Потихоньку, чтобы не разбудить его, она выбралась из постели и, накинув его рубашку, на ощупь вышла из спальни.

Войдя в комнату, в которой она жила последние два месяца, она достала белый лист бумаги, ручку и села за стол. Вытерев слёзы, она начала писать. Почти через час, одетая в джинсы и футболку, она потихоньку пробралась в комнату Валеры. Он спал на животе, обхватив подушку обеими руками и укрывшись до пояса простынёй. Вика положила на подушку рядом с ним исписанный листок, сложенный вчетверо и также тихо вышла из комнаты. Лишь на мгновение она задержалась в дверях, бросив прощальный взгляд на Валеру. Взяв сумку со своими вещами, она быстро вышла из дома, закрыв за собой дверь, села в машину и уехала.

Валера проснулся, когда солнце было уже высоко над горизонтом. Он перевернулся на спину и сладко потянулся. Потом провёл рукой по кровати в поисках Вики. Девушки не было. Он посмотрел на пустую подушку. Сначала он улыбнулся, подумав, что она пошла купаться, как обычно. Но потом его взгляд остановился на сложенном листке. Он приподнялся на локте и взял бумагу в руку. Развернув листок, он увидел аккуратный почерк Вики. Валерка быстро пробежал глазами по тексту.

Тряхнув головой, он сел на кровати и внимательно прочитал письмо.

«Милый мой Валера!
Я не могла уехать, не попрощавшись с тобой. Но и сказать тебе всё это, глядя в глаза, я тоже не могу. Всё то время, что мы провели с тобой в Италии, стало самым лучшим, что было в моей запутанной жизни. Так хорошо и легко мне не было ещё нигде и ни с кем.

Прошу тебя только об одном. Забудь всё, что произошло с нами до того дня, когда мы оказались вдвоём в этом прекрасном месте. Я знаю, это трудно сделать. Но это необходимо. Я же обещаю тебе, что тоже забуду всё. Именно поэтому я и должна уехать. Но я вернусь, обязательно вернусь. Просто сначала нам обоим нужно научиться с этим жить, научиться забывать то, о чём мы не должны помнить.

Обещай мне, что обязательно помиришься с братом. Он – замечательный парень и вы – отличная пара. Но помни о том, что я тебе когда-то сказала. Научись принимать людей такими, какие они есть и не надо примерять на них идеалы, тобой придуманные.

Этот мир не идеален. Валер, научись принимать его таковым и подстраивайся под него. Но не ломайся. Никогда и ни при каких обстоятельствах не ломайся. Береги свою прекрасную душу.

Удачи. Вика»

Но она не вернулась, как обещала. В тот же день 16-летняя девушка была жестока изнасилована троими взрослыми мужчинами и не приходя в сознание умерла.

Январь 2000 года:
Валера взял гитару и начал медленно перебирать струны. Ноты складывались в мелодию. Мысли сплетались в текст. В ту ночь он написал песню, которая отличалась от всех предыдущих. Она была пронизана невероятным чувством вины. Вся тяжесть его переживаний вылилась в ноты и слова. Это была первая песня, аккорды и слова которой он не стал записывать. Она прочно засела внутри него, потому что выражала его истинные ощущения и переживания. Он никогда не забудет её. Просто не сможет забыть, даже если никогда больше не споёт её. Эта песня навсегда останется грубым шрамом на его сердце. Шрамом, который никогда не затянется.

Май 2000 года:
За последние пять месяцев Валера сильно изменился. Он стал молчаливым, практически ни с кем не общался. В родительском доме Валеры больше никогда не упоминалось имя Виктории. Отец и мать Валерки приняли решение продать коттедж в Италии, понимая, что никогда больше не смогут поехать туда всей семьёй, для сына это будет слишком тяжело. Они надеялись, что после столь длительного времени Валера, наконец, забыл события прошлого года.

Но по ночам, оставаясь наедине с собой, Валера подолгу лежал без сна. Он не мог забыть. Не мог научиться жить с этим. Не мог себя простить. Он постоянно прокручивал в своём сознании все возможные варианты. Что было бы, если бы он не поссорился с братом? Что было бы, если бы Вика не стала бы свидетелем их ссоры? Что было бы, если бы он поговорил с Викой в машине, пока они ездили по дорогам близ города? Что было бы, если бы он не пошёл у неё на поводу и подавил бы в себе желание провести с ней ночь? Он пытался понять, что заставило Вику бросить всё. Но так и не находил причину, единственную причину. Потому что причин было много. И во всём был виноват именно он. И каждую ночь он засыпал с этой мыслью. И каждое утро он просыпался, надеясь, что это был лишь сон. И снова осознавал реальность происходящего.

Сентябрь 2000 года, мне 14 лет:
Неслышно ступая по лестнице, Валерка спустился вниз и прошёл в кухню. Тусклый лунный свет пробивался сквозь зашторенное окно. Валера подошёл к столу и положил на блестящую мраморную столешницу исписанный лист бумаги. Рука его дрожала, но он понимал, что по-другому нельзя. Он должен сделать это. Он не может остаться. Он должен уехать. Так будет лучше для всех. Уверенной походкой он выскользнул из дома и прикрыл за собой дверь.

Лишь на мгновение он остановился у калитки и обернулся. Огромный дом был погружён в темноту. Дом, в котором когда-то жили радость и счастье, а теперь – только слёзы. Дом, в котором когда-то было тепло и уютно, но который сейчас превратился в безмолвный холодный склеп. Дом, в котором никогда больше не будут слышен смех.

Валера развернулся и пошёл прочь, в темноту.

Он не помнил, как оказался в автобусе. Ехал долго, но практически всё время спал. Может день, может два, а может и больше. Он ехал до тех пор, пока поздно ночью автобус не остановился в небольшом городке далеко от Санкт-Петербурга. Валерка взял небольшую дорожную сумку с вещами и зачехлённую гитару и вышел из автобуса. От многочасового сиденья ноги плохо слушались его. Он добрёл до ближайшей скамейки, и устало присел, вытянув затёкшие ноги вперёд. Несколько часов он просидел тут, с закрытыми глазами. Когда начало светать, Валера поднялся и побрёл по пустынным улочкам пока не наткнулся на небольшой мотель. Сняв комнату, он расплатился, достав несколько банкнот из портмоне, которое купил отцу на Рождество. Это была единственная вещь, которую он взял с собой. Хотя нет. Была ещё серебряная цепочка с кулоном в виде ангелочка, которую мама подарила ему на его тринадцатый день рождения.

Поднявшись в номер, Валера бросил сумку на пол, аккуратно прислонил гитару к стене и опустился на кровать. Он лежал на боку, подтянув колени к груди и подложив ладони под щёку. Он просто смотрел в пустоту остановившимся взглядом. Снова и снова он думал о том письме, которое оставил маме перед отъездом. Нашла ли она его? Прочитала ли? Что с ней сейчас? Валерке безумно захотелось набрать номер и услышать мамин голос. Сказать ей, что с ним всё в порядке. Что он скоро вернётся домой. Но он сдержался. Нет, он не будет ей звонить. Пока не будет. Может, завтра, когда комок в горле отступит, и голос перестанет дрожать при каждой попытке заговорить.

За тысячу километров от мотеля Валерина мама дрожащими руками сжимала листок, исписанный аккуратным почерком сына. Снова и снова она перечитывала его, не понимая, что это – реальность или страшный сон.

«Мамочка!

Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь понять и простить меня. Я очень тебя люблю, но я не могу остаться. Я не знаю, что со мной происходит, но я приношу только несчастья. Сначала Вика, потом Исмаэль и Лиза, потом папа. Я не должен быть рядом с тобой. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Поверь, со мной всё будет хорошо. И я обязательно вернусь. Но только тогда, когда пойму, что со мной не так. Почему все, кто рядом со мной, обречены на несчастья.

Я знаю, что Константин тебя не оставит. Он был рядом всё это время. И я очень ему благодарен. Я спокоен за тебя. Ты не будешь одна.

Прости меня за то, что разрушил вашу с папой жизнь. Наверное, я вообще не должен был рождаться. Вы с папой всегда говорили, что моё появление – это чудо, подарок судьбы. Но это не так. Ведь каждую минуту с момента моего рождения вы были обречены. Именно поэтому я должен уехать. Я не хочу и дальше разрушать жизни.
Я очень люблю тебя. Прости, если сможешь.
Валера»

Ноябрь 2002 года, мне 16 лет:
Валера посмотрел в глаза Максима, которые вдруг стали тёмно-серыми, как сталь.

- Не надо пить, - повторил Макс. – Это не поможет...

- Так легче...

- Тебе просто кажется.

- Я забываю... - прошептал он, отводя взгляд.

- Ты не забываешь, ты теряешь себя.

- Если честно, хотел бы я потерять себя... Себя из прошлого.

- А ты не боишься, что однажды ты потеряешь себя полностью?

Валера ненадолго задумался, потом поставил стакан обратно на стол, взял гитару и поднялся на небольшую сцену. Шум в зале стих, и взгляды присутствующих устремились на него. Он не обратил на это никакого внимания, как будто в зале вообще никого не было. Он сел на высокий стул с хромированными ножками и высокой спинкой, поправил микрофон и начал играть. Тишина наполнилась грустными звуками. Его тонкие пальцы легко перебирали струны, извлекая из старого инструмента прекрасную мелодию. Гитара плакала в его руках. Но когда он начал петь, Максу показалось, что он растворяется в звуках его голоса. Он, не отрываясь, смотрел на него. Но Валерка, казалось, не замечал ничего вокруг. Он как будто был в каком-то другом мире, где эта песня не была придуманной. В мире, где эта песня была реальностью, она была его жизнью.

Когда стихли последние ноты, ещё какое-то время в зале царила полная тишина. Как будто всем требовалось какое-то время, чтобы справиться с эмоциями, которые вызывала эта песня. Макс невольно огляделся вокруг. Зал был практически полный. Все смотрели на сцену, как завороженные. За одним из столиков Максим увидел женщину, которая несколькими часами раньше принесла в мотель обед. Сердце парня замерло, когда он увидел слёзы на глазах сорокалетней дамы. Женщина смахнула прозрачные капли с тёмных ресниц и грустно улыбнулась.

Обхватив голову руками, Валера сжал ладонями виски, как будто пытаясь выдавить голоса и образы из собственного сознания. Но это не помогло. Тогда он поднялся, тихими шагами пересёк комнату и открыл шкафчик над столом. Он достал чашку, пакетик с кофе, и тут его взгляд упал на бутылку дешёвого виски, завёрнутую в бумажный пакет. Он взял её, вытащил из пакета и поставил на стол. Вытащив из пачки сигарету, он подкурил и сделал глубокую затяжку. Рука сама, казалось, тянется к бутылке, но он, сдерживаясь изо всех сил, сунул её в карман шорт. Он просто стоял и смотрел на полупустую бутылку. Докурив одну сигарету, он затушил окурок в мойке и подкурил вторую.

Он вспомнил сегодняшний разговор с Максом в баре. Сейчас, обдумав каждое его слово, он вынужден был согласиться с ним. Алкоголь не спасает от воспоминаний. Он просто на какое-то время лишает его памяти. Виски не лечит душевные раны, просто на какое-то время притупляет боль. Уверенным движением Валерка взял бутылку, открутил крышку, несколько секунд посмотрел на тёмно-коричневую жидкость, и, резко перевернув бутылку, вылил содержимое в мойку до последней капли. Поставив пустую бутылку на стол, он сделал последнюю затяжку и затушил окурок.

- Мне нужно жить. Переступить через это и пойти дальше. Нельзя бояться всю жизнь. Через несколько лет у меня не останется ничего: ни чувств, ни ощущений, ни эмоций. Только пустота. Это и есть самое страшное. - чуть слышно произнёс Валера.

Апрель 2003 года:
Валера уверенной походкой пошёл в свою комнату, взял гитару и начал наигрывать мелодию. Умелые пальцы свободно перемещались по деке, прижимая струны и заставляя их петь. Ноты цеплялись одна за другую, переплетаясь в тонкую паутину музыки, на которую падали блестящие росинки нежных и тёплых слов. Валерка не задумывался ни на секунду. Он просто играл и пел то, что складывалось в его голове. Он играл словно с листа, и пел написанный кем-то текст. Так легко ему ещё никогда не давалась песня. Но что гораздо важнее, эта песня нравилась ему самому. Он не считал её странной и тяжёлой. Напротив, она была нежной, понятной и несущей покой и блаженство.

На улице пахло весной. Солнце было необычайно жарким для апреля. Его лучи плясали по снежный сугробам, придавая им загадочные образы. Лёгкий ветерок иногда подхватывал небольшие стайки снежинок, кружа их в прекрасном танце. Валера улыбался, глядя на всю эту красоту. На душе легко, мысли чисты и прозрачны, ничто не омрачает душу. Он был счастлив. Впервые за долгие годы он был по-настоящему счастлив.

Валера поднялся на сцену, немного подстроил гитару и начал петь. Сегодня он решил начать не со своих песен. Слишком легко было у него на душе, чтобы петь грустные песни. Сегодня ему хотелось чего-то другого. Сначала он спел несколько баллад Стинга и Брайана Адамса. Потом сыграл несколько своих ранних мелодий, тексты к которым так и не написал. Ближе к одиннадцати часам Валерка решился сыграть свою новую песню. Сделав перед этим небольшой перерыв, он выпил чашечку кофе и собрался с мыслями. Когда он снова поднялся на сцену, он вдруг почувствовал, что руки дрожат. Он волновался. Сделав глубокий вдох, он попытался взять себя в руки, но волнение не проходило. Это было абсолютно новое чувство. Никогда ещё он так не волновался перед исполнением. Но сейчас всё было по-другому. Это была не просто песня. Это было своего рода послание, которое надо было донести и раскрыть, сделать понятным. Он на мгновение закрыл глаза, а когда снова открыл их, увидел прямо перед собой синие глаза Максима. Он смотрел на него с улыбкой и как будто чувствовал всё, что происходило у него в душе. Иногда ему казалось, что этот парень способен читать его, как книгу. Он понимал его с полу взгляда. Ему даже не надо было ничего говорить, он понимал всё без слов. Вот и сейчас. Своим взглядом он словно успокаивал его, хотел показать, что он должен это сделать; хотел убедить, что это важно и что у него всё получится. Валера улыбнулся ему и начал играть.

Тихие звуки наполняли пространство, окутывая присутствующих магическим покрывалом. Лёгкий перебор струн лился прозрачным ручьём, а слова проникали в самые сердца. Валера обводил глазами слушателей, избегая всё же смотреть на тех, кому была предназначена эта песня. Ему казалось, что если сейчас он увидит их глаза, то больше не сможет спеть ни слова, не сможет взять ни одной ноты, ни одного аккорда.

Он прикрыл глаза, погружаясь в своё исполнение с головой. Сейчас он пел не голосом, но душой, раскрывая все тайны и секреты своего таланта. Волнение прошло, и теперь Валерка был свободен от страха быть непонятым. Он больше не чувствовал скованности и дрожи в руках, осталось лишь желание играть. И оно всецело захватило его. Но песня подходила к концу. Последнее слово... Последняя нота... Последние звуки растворились в густой тишине.

Июль 2003 года:
Сев на стул перед сентезатором, Валера быстро пошевелил пальцами, разогреваясь, и сыграл несколько нот. Точно так же, как в то утро, когда впервые коснулся пальцами этих блестящих клавиш. С тех пор вот уже три месяца он не просто сочиняет песни, но и записывает их, делает оранжировки, потом пишет голос и сводит всю композицию на компьютере.

Он включил компьютер и надел наушники. Вчера он начал писать новую мелодию. Он несколько раз прослушал уже записанную часть и начал наигрывать продолжение. Улыбнувшись, он подумал о том, насколько изменились его песни за последние три месяца. В них больше не было грусти. Они снова наполнились любовью, романтикой и надеждами. Так же, как его душа и мысли.

Через несколько часов Валерка закончил записывать музыку и несколько раз подряд прослушал готовую композицию, вслушиваясь в каждую ноту. Удовлетворённо улыбнувшись, он выключил аппаратуру и пошёл в бар.

- А тебе какое дело? – закричал Марат сквозь слёзы. – Ты такой весь добрый и хороший! О, великий и талантливый Валера! Помниться, ещё совсем недавно ты был просто опустившимся алкоголиком, который болтался по стране со своей любимой гитарой. От хорошей жизни? Нет! У тебя нет дома, у тебя нет семьи! Тебя пригрела эта парочка несчастных, чей сынок по-дурости сдох! Ты хорошо устроился! Бесплатное жильё, хорошо кормят, да ещё и шлюшка под боком. Кстати, кто он такой? Откуда он взялся?

Валерка кивнул. Да, пожалуй, он прав. В конце концов, если бы не Максим, он так и остался бы спивающимся музыкантом без целей и, собственно, без жизни. Он достал из кармана сигареты и подкурил. Выпустив струю серого чуть горьковатого дыма, он повернулся и посмотрел в сторону бара. Макс как раз переходила дорогу. Словно почувствовав его взгляд, он обернулся и помахал ему рукой, весело улыбаясь. Он улыбнулся ему и повернулся опять к Марату, который что-то начал говорить.

В этот момент раздался глухой хлопок и скрежет металла, смешанный с жутким скрипом тормозов. Валерка резко обернулся, и выражение ужаса застыло на его лице. Всё происходило словно в замедленной съёмке. Старый красный пикап летел прямо на парня. Водитель отчаянно пытался крутить руль. Машина развернулась и, задев бортом фонарный столб продолжила движение. Макс застыл посередине дороги, глядя на несущийся на него пикап. Удар... Парень отлетел на несколько метров и упал почти на противоположной стороне дороги.

Валера выронил пачку сигарет, которую всё ещё держал в руке и побежал к Максу. Подбежав к парню, он замер, глядя на него сверху вниз. Он лежал на тёмном асфальте в свете тусклого фонаря. Казалось, будто он спит. Руки чуть раскинуты в стороны, волосы белым пухом рассыпались на тёмной земле, глаза чуть приоткрыты, а на губах застыла лёгкая улыбка.

- Нет, - прошептал Валера, медленно опускаясь на колени и склоняясь над ним. – Нет, нет, ты не можешь... Не можешь... Только не ты... Только не сейчас... Не уходи!

Он протянул руку и коснулся его бледного лица, провёл по губам, которые с каждым мгновением становились всё более бесцветными. Водитель пикапа подбежал и упал на колени рядом с Валеркой:

- Что с ним? – дрожащим голосом спросил он. – Он жив?

Но Валера не слышал его. Он нежно гладил пальцами его бархатистую щёку, словно пытаясь собрать последние крупицы тепла, покидающие его тело. Он обнял его, приподнимая с земли и прижимая его головку к своей груди. Качая его, словно маленького ребёнка, он коснулся губами его лба, продолжая шептать ласковые слова в надежде на то, что он проснётся. На асфальте расплылось тёмно-красное пятно, руки и одежда Валеры были перепачканы кровью, но он не замечал этого. Он отказывался верить в то, что произошло. Вдалеке послышалась сирена, и улица осветилась красно-синим светом огней машины реанимации.

Август 2003 года:
Валера шёл по пустынному шоссе. За последние несколько часов мимо не проехало ни одной машины. Солнце уже садилось за горизонт. Скоро стемнеет, а вокруг, насколько охватывал взгляд, не было даже намёка на цивилизацию. Он поправил наушник, который выпал, когда проводок зацепился за пуговицу его рубашки. Одна мелодия сменилась другой. Но Валерка не замечал музыку. Мысли его были далеко. Он думал о тех, кто остался там, десятки миль назад. История повторялась. Снова его мир рухнул в одно мгновение. И снова он хочет убежать от своего прошлого. С той лишь разницей, что сейчас он понимает: бежать бесполезно. Рано или поздно прошлое нагонит его, как это уже случалось. Но рядом уже не будет его ангела, его Максима, его прекрасного цветка, чтобы помочь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Значит, он должен научиться жить с этими воспоминаниями. Жить ради него, ради того, которого он так внезапно нашёл, и так же внезапно потерял. Он никогда не позволит себе забыть его блестящие синие глаза, наивное, смеющееся лицо, его хрупкое тело, послушно изгибающееся навстречу его требовательным рукам. Он должен помнить его. Ведь он спас его. Спас не тогда, когда оттолкнул на дороге перед несущейся на него машиной. Он спас его тогда, когда научил жить с прошлым, научил не прятаться за маской безразличия в пьяном угаре. Он вернул ему способность любить, он вновь подарил ему веру и надежду. И взамен он должен поделиться всем приобретённым с остальным миром. Он обязательно расскажет о нём. Тем способом, которым лучше всего может это сделать. Он расскажет о нём в своих песнях. И сейчас он направляется туда, где у него есть шанс добиться, чтобы весь мир услышал его песни. Не ради денег, не ради славы, а ради того, чтобы изменить чью-то жизнь. Он уже знал, как влияют его композиции на судьбы людей, на их жизни. И если ему удастся помочь ещё кому-нибудь, то он сделает это.

Сентябрь 2003 года, мне 17 лет:
Валера медленно шёл по аллее, по обе стороны которой росли красивые кусты роз. Раньше их не было. Густой цветочный аромат наполнял воздух. Подходя ближе к дому, Валерка замедлялся, пытаясь оттянуть момент, подобрать слова. Остановившись возле крыльца, он достал сигарету, покрутил её в руках, но так и не подкурил, а сунул обратно в пачку. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза, собираясь с мыслями, потом уверенными шагами поднялся на крыльцо и повернул ручку двери. Дверь оказалась не заперта, и уже в следующее мгновение Валера перешагнул порог дома. Тихонько прикрыв за собой дверь, он огляделся. Всё было так же, как много лет назад. Как будто ещё вчера он был здесь. Он пересёк холл и заглянул в кухню. Там было темно и пусто. Тогда он прошёл в гостиную, где горел неяркий свет. Остановившись на пороге, он осмотрел комнату.

Мама сидела в своём любимом кресле возле окна. В руках её была раскрытая книга, но взгляд был устремлён в темноту за окном. В соседнем кресле с журналом в руках сидел Константин. Он первым заметил Валерку и, сняв очки, медленно поднялся. Мама, увидев, как Костя встал, повернулась и тоже увидела Валеру.

- Валер, - прошептала она. – Сынок.

Валера подошёл к матери и остановился, не осмеливаясь заговорить. Он смотрел в её глаза, наполненные слезами, и ему хотелось закричать, моля о прощении, упасть на колени, целуя её руки. Мать протянула руку и коснулась его щеки, как будто проверяя, реальный он или это просто видение.

- Валер, - снова прошептала она дрожащим голосом.

- Прости меня, - сдерживая слёзы, сказал Валера. – За всё прости.

Мама покачала головой.

- Ты не должен просить прощение, - улыбнувшись, сказала она. – Самое главное, что ты здесь; что с тобой всё хорошо. А всё остальное в прошлом.

Она обняла сына, всё ещё не веря в происходящее. Слёзы душили Валерку, но он сдерживался изо всех сил. Мама не должна видеть его слёзы. Для неё это будет невыносимо. А сейчас он просто обязан думать в первую очередь о ней.

Лишь через некоторое время, когда им обоим удалось справиться с волнением и нахлынувшими эмоциями, Валера повернулся к Константину.

- Привет, - сказал он, протягивая руку.

- Привет, Валер, - ответил Константин, пожимая руку Валерки.

- Спасибо тебе.

- За что? – удивился Костя.

- За то, что был рядом с мамой. Я знал, что ты не оставишь её.

- Я бы и не смог, - ответил Константин и добавил: - Думаю, сейчас вам лучше побыть вдвоём. Увидимся утром.

- Хорошо, - ответил Валера и проводил Костю взглядом, пока тот не скрылся на лестнице.

Тогда Валера снова повернулся к матери и спросил:

- Константин живёт здесь?

Мать смутилась и опустила глаза.

- Да, он живёт здесь, - тихо ответила мама, чувствуя себя виноватой. – Но это не значит, что я забыла твоего отца...

- Ма, - перебил её Валерка. – Я надеялся, что вы будете вместе.

Мать удивлённо посмотрела на сына, а Валера снова обнял её, вдыхая знакомый аромат её духов.

Они проговорили почти до рассвета. Вспоминали прошлое, но старательно избегали разговоров о последних годах. Оба предпочли забыть об этой разлуке, как будто её и не было. И уже на следующий день всё было по-другому. В их глазах не было грусти, они снова стали одним целым, семьёй. Разница состояла лишь в том, что с ними не было Валеркиного отца. Но они уже смирились с этой потерей, сохранив в памяти светлые годы, проведённые вместе. Теперь Константин стал частью их семьи. И они снова были счастливы. Счастливы от того, что вновь были вместе.

Воздух...
Словно тысяча игл, обжигает.
Сумрак...
Стиснув крепко, меня обнимает.
Вера...
На исходе, в последнем желанье.
Помни...
Прошепчу я тебе на прощанье.

Капли...
И порывистый стон, исступленье.
Хватит...
За чертою оставлю сомненье.
Вечность...
Лишь мгновенье от края до бездны.
Плата...
Нам с тобой, несомненно, известна.

Небо...
Синевой ослепляет и глушит.
Больно...
Я кричу, но никто не услышит.
Жаром...
Поднимается знойное пламя.
Жалки...
Все попытки найти оправданье.

Камнем...
Я сорвался во тьму наслажденья.
Сердце...
Оборвётся, изведав паденье.
В грёзах...
Терпкий вкус искушенья смакуя.
Жадно...
Я хочу твоего поцелуя.