Сириноглазый Адмирал
Подхвачен чуждою анафемой,
Витийствуя не из "Двенадцати",
Я был был взволнован топографией
Из двух Морских и адским: - Здр-равствуйте!
Вы не встречали тут Набокова? -
Нудил матрос у Исаакия. -
Добью буржуя краснощекого
В затылок жирный иль в атаке я.
- Он уж сто лет как эмигрировал:
Сначала Крым, затем туречина,
Потом Берлин... Его помиловал
Горбатый царь Замоскворечия.
- Как жаль! - Матрос на миг задумался,
Потом прикладом о булыжники
Так жахнул, что присела улица:
- Где обитают чернокнижики?
Что в ад летят и, педофильствуя... -
Но малолетней проституткою
Матрос подхвачен, и, пифийствуя,
Насвистывал порою гулкою
Про яблочко, и оборванцами
Морская полнилась телесными.
- Кто пали ниц пред иностранцами, -
Матрос промолвил, - станут бесами.
Окрест царило кратконочие,
И, по-сирененски** высокая,
Есенина душа воочию
Роптала Сириным и соколом
Меж Мариинским и безумием,
С прогулочными катерками,
Под колоннадным полнолунием
Латала сети с рыбаками.
Аз мы раздвоенные, бледные,
Мечтали пировать, но ревностью
Охвачен был закат, чьи хлебные
Пылали нивы повседневностью.
- Кто сын? Чей сын? За что? А фартуки? -
Живыми расцвели сугробами
Змея реки и сны-блокадники,
И розы влажные утробами.
* С физическим и духовным зрением Набокова-Сирина.
** Одновременно являя черты Набокова-Сирина и Есенина в образе сирени.
28 декабря 2022 г.
Свидетельство о публикации №122122901710