Врач и пациент. Интернатура и первые проблемы

Врач и пациент. Интернатура и первые проблемы.

Прежде чем продолжить мое повествование я прошу уважаемого читателя разрешить мне затронуть важный вопрос:полезна или вредна для пациента критика в адрес врачей ? Во время моей работы в терапевтическом отделении больницы и в поликлинике я могла дать на этот вопрос однозначный ответ:критика в адрес врача отрицательно влияет на пациента.

И до сих пор я считаю,что успешное лечение пациента во многом зависит от доверия между ним и врачом. Критика в адрес врачей вообще и особенно в адрес конкретного лечащего врача снижает доверие пациента к врачу,к лечению и к медицине вообще. Это может привести к тому,что пациент вовремя не обращается за медицинской помощью,занимается самолечением,лечится у шарлатанов,а если и обращается к врачу,то выполняет его указания не точно или не выполняет вообще.

Но с другой стороны,пациент должен быть предупрежден о том,что бывают врачебные ошибки и следовательно он должен быть внимательным и слепо не доверять врачу.

В своей практике я всегда старалась воздерживаться от критике в адрес коллег. Также поступают и большинство врачей. На мой взгляд это оправдано. Но это не значит,что ошибку врача следует замалчивать. Каждая врачебная ошибка должна стать предметом серьезного обсуждения во врачебном коллективе того учреждения,где она произошла. Цель обсуждения-выявление причины ошибки.

Если выясняется,что имела место врачебная халатность,то врач  должен понести наказание,а пациенту,пострадавшему от врачебной халатности должна быть выплачена компенсация в соответствии с тем ущербом,который был нанесен его здоровью и независимо от того,требует он этой компенсации или нет.

Медицина до сих пор еще не стала настоящей наукой. Несмотря на огромный прогресс в диагностике и лечении болезней,врачу часто приходится сталкиваться с непредсказуемыми ситуациями. До настоящего времени мы не можем с точностью до 100% определить,что у больного происходит внутри его организма. Это приводит к врачебным ошибкам. Но эти ошибки нельзя считать халатностью. На них нужно учиться,чтобы они не повторялись вновь.

Очень важно подчеркнуть,что пациент самостоятельно не может решить вопрос о том,была ли допущена врачебная халатность. Это должна делать уполномоченная комиссия. И как я уже сказала,пациент должен получить компенсацию за ущерб,причиненный ему вследствие врачебной халатности независимо от того требует он ее или нет.

Часто пациент просто не в состояние из-за своего физического или психического состояния вести длительный и дорогостоящий процесс с целью получения компенсации. Поэтому необходимы законы,которые бы предусматривали обязательную компенсацию.

Интернатуру я проходила в терапевтическом отделение областной больницы. В отделении в то время почти не было опытных врачей, в основном работали молодые врачи и интерны. Заведовал отделением пожилой врач, имевший очень большой опыт и еще больший список собственных болезней,включавший выраженное ожирение. Это был  порядочный человек и очень грамотный врач,но в дела отделения,кроме серьезных проблем, он почти не вмешивался. И мы-интерны были предоставлены сами себе. Все медсестры отделения работали там по нескольку десятков лет,презирали молодых врачей,поддерживали друг друга и не терпели вмешательства в их работу.

С первых дней я самостоятельно вела две палаты больных. Насколько я была неуверенна в себе на первом курсе института,настолько уверенность,что я умею лечить больных переполняла меня ,когда я начала интернатуру. И действительно ,трудностей с ведением больных у меня почти не было. Но я чувствовала недостаток опыта и не умела выполнять некоторые врачебные манипуляции.

При обучении в институте из-за недостатка времени почти не уделялось время для подробного изучения течения болезней. Если больной пневмонией(воспаление легких)спрашивал меня: «Доктор,когда я перестану кашлять?» Или: «Когда пройдет слабость?» Я могла дать ему только общий,расплывчатый ответ. Такие знания приобретаются только путем многолетних наблюдений за больными.

Я очень серьезно относилась к своим пациентам:тщательно осматривала,изучала истории болезни,старалась назначать самое современное лечение. У одной из моих пациенток было диагностировано нарушение мозгового кровообращения(инсульт). Я назначила ей дорогостоящее лекарство. Но на следующий день выяснялось,что больная его не получает. Я обратилась к старшей медсестре.
-Еще чего,на бабку такое лекарство тратить! Это лекарство требуется для завотделением.
Я была  поражена этим ответом и заплакала. Окружающие смотрели на меня с недоумением,а я плакала и не могла остановиться.

 Я не могла понять,как можно лишить больного необходимого ему лекарства из-за его возраста. Разве врач вправе решать какого пациента лечить как предписано,а какого нет? Я считала и считаю,что это может решать только Творец. А врач обязан лечить всех больных независимо от возраста всеми доступными ему средствами.

С таким подходом я продолжала сталкиваться и в дальнейшем. Причиной являлась нехватка медикаментов. Считалось,что нужно в первую очередь лечить молодых. Работая врачом,я тоже должна была решать,как мне поступить. В основном это касалось вопроса госпитализации очень пожилых пациентов,онкологических больных на последних стадиях болезни и некоторых других категорий больных. Это всегда вызывало у меня тяжелое чувство и внутренний протест. Но я не могла ничего изменить. Здравоохранение России находилось в тяжелом положении,отсюда вытекала доктрина:лечить в первую очередь молодых . Это касалось лечения в стационарах. В поликлинике всем назначалось адекватное лечение,так как пациенты приобретали  медикаменты за свои средства,если на это у них они были .

Тенденция отдавать предпочтение лечению пациентов молодого возраста существует в различных формах и в других странах. Приведу пример. Очередь на пересадку органов очень часто формируется исходя из различных критериев,не имеющих связи с болезнью:возрастом пациента,степенью его дисциплинированности в выполнение указаний врача и т.п.
Это объясняется тем,что имеется дефицит донорских органов и нужно максимально эффективно их использовать. Другими словами,менее перспективный пациент иногда обречен на смерть.

Не знаю,оправдан этот подход или нет. Я считаю,что каждый пациент имеет право получать полноценное лечение своего заболевания в соответствии с его обращением за медицинской помощью,а не с его возрастом. Часто существуют противопоказания для применения какого-либо метода лечения у какого-либо конкретного больного. Но это уже другая проблема.

В конце мая моя интернатура завершилась неожиданным образом. Я попала в дорожно-транспортную аварию. Автомобиль,в котором находились моя сестра,ее муж и я,упал в кювет и перевернулся. Я сильно пострадала:у меня был обнаружен перелом двух грудных позвонков.

В несколько минут я превратилась из врача в пациентку травматологического отделения; из здорового ,активного человека в постельного больного. Все это просто ошеломило меня. Первые дни после травмы я находилась в очень подавленном настроении и была очень напугана. Сильно болела спина. Обычные обезболивающие не помогали,а наркотики мне почему-то не назначали. Я не спала ночами от боли ,почти ничего не ела и не пила.

Меня навещали коллеги из терапевтического отделения. Они принесли мне одноразовые шприцы и более сильно действующие обезболивающие препараты;оказывали мне всяческие услуги по уходу и старались ободрить.

Боль всегда вызывает у человека беспокойство и напряжение,что приводит к выбросу гормонов стресса,а это еще более ухудшает состояние пациента. Он не может самостоятельно оценить степень опасности боли. Поэтому врач должен объяснить ему причину боли и  его успокоить. Даже если имеется серьезная  проблема,нужно постараться внушить пациенту надежду на благоприятный исход заболевания. Иногда одно только это объяснение резко улучшает состояние больного, и боль может даже исчезнуть. Я лично знакома с врачами,которые могли в нескольких словах так успокоить больного,что у него прекращались боли и улучшалось общее состояние.

Через некоторое время я примирилась со случившемся ,старалась всеми всеми доступными мне средствами отвлечься от мыслей о моей травме и ее возможных последствиях,читала книги,слушала радио. Боль в спине постепенно прекратилась. Но процесс лечения растянулся на длительный срок. Постельный режим мне отменили только через тридцать пять дней. После выписки из травматологического отделения я еще долго лечилась амбулаторно,а затем взяла положенный мне отпуск.

Только в сентябре я смогла приступить к работе. Меня ожидало очень серьезное разочарование:поскольку я не явилась в положенный срок,на мое место приняли другого врача и отдали ему причитающуюся мне отдельную квартиру. На работу меня взяли,но поселили в общежитие. Это была трехкомнатная квартира,мало пригодная для жилья. Мне пришлось прожить там полтора года,пока меня не перевели в другое общежитие с лучшими условиями. И только через три года мне предоставили отдельную однокомнатную квартиру,которая тоже считалась общежитием больницы и ордера на нее у меня не было.

За время болезни мое желание лечить больных ничуть не уменьшилось, и я с радостью приступила к выполнению своих обязанностей врача в терапевтическом отделении центральной районной больницы.