Клок слов вырванного на деморализацию

узнал  начало  до  самого  конца,
узнал  цену  слов,  когда  восходит  луна,
когда  по  небосводу  крадётся  только  тень,
и  забрать  хочется  с  поля  боя  свою  смерть,
в  ней  жить,  в  ней  расставаться,
в  ней  найти  своё  счастье…

я  принимаю  случай  мира  нелепым,  его  не  отдаю –
в  себе  держу,
но  таких  случаев  тьма,  как  одному  бродить  по  миру
минных  полей,
сужу  слишком  строго,  так  строга  и  моя  дорога,
я  не  знаю  слов  мать  утешить,
чей  сын  судьбой  повешен…

здравствуй  моя  жизнь,
ты  меня  превратила  в  сказителя,
ты  меня  выиграла  и  проиграла,
зачем  нынче  слова,
ведь  могу  жить   отныне,  не  изнашивая  себя,
корни  волос  клюют  вороны  под  самое  темечко,
а  я  так  и  не  таю  под  сугробами  времени…

не  судили  меня  судом  правильным,
не  настоящего  времени  я,  околдованный,
пришёл  уйти  в  тревогу  дня  солнечного,
да  забрался  в  берлогу  каменоломен,
а  там  нет  житья,  там  я  твердокаменный,
и  все  стрелки  накачают  часы  минутами
дат  беременно,  да  секундами…

я,  как  ворон  с  головой  волка,
цепким  рыком  цепляю  нить  оборванную,
кручу  веретено  во  все  стороны, –
скажешь – замолчи,  замолкну,
да  только  не  смолкну…

этот  глаз,  как  сглаз,  как  стороны  света,
всё  смотрит  на  мир  наш,  несусветный,
всё  идёт,  под  веком  моргает,
всё,  как  взрыв  фонарём  болтается,
на  ветру  размазывая  свет  по  аллее,
не  ищу  трупов,  да  отражение  не  обманешь,
смотрю  на  себя  в  зеркало: –
улеглись  мысли  мои,
накрылись  серым,   вязким  одеялом.